Magenta - Шпеер

— Это не мой дом. Твой. Если хочешь, — Северус стиснул Гарри еще крепче, не давая повернуться в плену сильных рук.

Взъерошив носом и без того истерзанные ветром вихры на макушке Г. Дж., он поцеловал его голову и зарылся лицом в растрепанные волосы.

— Verzeih mir, Liebling, — прошептал он. — Bitte verzeih mir!..

— За что фэцай? — бездумно спросил Гарри, озабоченный мыслью о предстоящей «смене фазы». Не разрывая объятий, они продолжали медленно пятиться от обрыва, рискуя поскользнуться и шлепнуться на задницы: скала поросла влажной пожухлой травой — бородой на скулах каменного великана.

Выгнувшись в руках Северуса, Г. Дж. запрокинул голову, пытаясь поймать его губы своими. Губы заполучить не удалось, зато взгляд наткнулся на странное и потерянное выражение блестящих темных глаз.

«Началось?..»

Не без усилия он извернулся в тисках-объятиях и вгляделся в лицо Северуса.

— За что прости, Шатц? — Гарри отвел трепещущую на ветру прядь его волос, проверяя, на месте ли пластырь, и погладил белеющую в сумерках скулу, очертив пальцами упрямый подбородок.

«Мы приземлились, было семь часов! Сейчас начнется Альберт-Холл!» — подумал он, силясь скрыть охватившее его волнение — как будет реагировать человек, потерявший сознание в Лондоне и очнувшийся на берегу Ла-Манша, он не мог себе и представить.

Северус прижал его к себе еще крепче, впившись пальцами в плечи. Пару раз открыл и закрыл рот, глотнул воздух, но так и не сказал ничего.

— Шатц! — глаза Гарри мимо воли наполнились слезами. — Тебе плохо? Ты... Идем быстрее, где чертов дом, там?..

Он мотнул головой в сторону убегающей вверх по пустынной местности белой тропинки.

На верху холма, затаившись среди паутины качающихся деревьев, горел фонарь, бросая призрачный свет на черный хребет крыши. Кроме этого одинокого и потерянного светлячка среди продуваемых ветрами просторов не было видно ничего, лишь россыпь далеких огоньков. Увы, цивилизованный Истборн не был точным местом назначения: красиво проплыв под гудящим брюхом стрекозы, город остался позади — дом отца Северуса затерялся в скалах побережья. (Ни от каких Снейпов ждать открытости не приходилось).

— Да... Там, — пробормотал Северус. — Я... м-м... просто хотел показать тебе... Показать...

«Началось».

— Показать пролив, — подсказал Гарри и, крепко схватив его под руку, потащил вверх по каменистой тропинке.

Северус покорно ускорил шаг.

— Я просил там убрать, — он споткнулся, и Гарри крепче прижал к себе его локоть. — Надеюсь, с водой все в порядке, это... то, что меня беспокоит... Да. Вода. И продукты. И вода.

«Черт, да что с ним? Я последний идиот, что согласился на эту гребаную поездку!» — в отчаянии подумал Г. Дж.

До цели осталось всего ничего. Гарри уже видел серые стены маленького коттеджа и похожие на горбы каминные трубы над черепичной крышей — дом отца Северуса казался одиноким, отставшим от каравана верблюдом, застрявшим в холмах Сассекса, как бактриан в песках пустынь.

— Не знаю, что они там купильи... — с возрастающим акцентом сказал Северус, глядя себе под ноги. — Город недалеко, и... Можно на пароме... nach Frankreich... во Францью.

— Разве ты не хотел в Вену? — не выдержал Гарри. — Какого черта ты дал мне биле... — он остановился, обхватил за шею Странного Зверя, заглянул в его глаза и поразился их выражению.

Виноватому. Почти испуганному.

— В Вину? — исковеркал английский Северус. — Нет. Oh nein! Verzeih mir, mein Lieber, — прошептал он, глядя в расширившиеся зрачки Г. Дж.

Глаза Большого Зверя черными углями лихорадочно блестели в полутьме.

— Прости, Liebling, — повторил он. — Если можешь. За Альберт-Халль, за проклятую комьедию в больнице, за амнезию, за всё! Помнишь, я однажды пошутил про амнезию, после того, как поцеловал тебя на улице? Тогда, когда упал этот... эта... как это Scheiße для рекламы называется? — Северус говорил быстро, его губы дрожали, как от холода.

— Потом, когда я это вспоминал... То подумал...

Под взглядом сурово молчащего Г. Дж. его акцент стал еще заметней.

— Liebling! Я не предполагал, что ты... Будешь так сильно переживать... Так страдать. Мне в голову не пришло, потому что никто до тебя... Никогда... Я нье хотел причинить тебе боль, Liebes! Es war eine schlechte Idee, — Северус быстро глянул на Гарри и зажмурился. — Самый плохой из фсьех моих планов.

Он замолчал. Его лицо лишилось красок, напоминая цветом меловые горы Сассекса. Блестящие неровные зубы вонзились в побелевшую нижнюю губу.

Задыхаясь от рвущих сердце чувств, клокочущих у горла непролитым криком, Гарри схватил Северуса за воротник пальто и дернул на себя с такой силой, что треснула ткань.

— Комедия? — прохрипел он. — Значит, это все-таки была комедия?

Северус медленно кивнул, по-прежнему не открывая глаз.

— Я нье стою твоих чувств, Liebling, — пробормотал он. — Играть еще месяц? С ТОБОЙ? Нет. Довольно. Nein. Genug.

Это было последней каплей.

Взорвавшись в застившем весь свет огне ярости, Гарри размахнулся и что было силы впечатал кулак в его скулу.

Северус пошатнулся, но не упал — Г. Дж. вновь дернул его на себя.

— Сволочь! — дикий хриплый вопль одиноко и отчаянно разнесся над залитым лунным светом холмами. — Гад! Комедия! Слава богу!

Не помня себя, Гарри толкнул гнусного обманщика в грудь и на сей раз преуспел — тот повалился в траву, попытался подняться и мгновенно был прижат к земле бешеным броском.

— Скотина! — Гарри с размаху ударил его в плечо, еще и еще. — Подлец! Шатци-и-и!!! — взвыл он.

Молотя кулаками куда придется, он рычал и визжал, не зная, целует или кусает бледное лицо с разметавшимися по земле волосами. Поверженный злодей и не думал протестовать. Неожиданно перехватив стукнувший его в очередной раз кулак, он прижал к губам запястье с судорожно натянутыми струнками жил. Гарри перестал дергаться и стих, все еще глухо подвывая и трясясь всем телом. Горячие слезы облегчения хлынули из глаз так, что он почти ослеп, и, похоже, оглох от собственных воплей.

— Как ты мог, — давясь рыданиями, Гарри перестал махать руками и теперь бился лбом о плечо Северуса. — Я чуть не рехнулся! Ты не просто жестокий, ты псих! Ни х...я себе план Барбароссы! Ты! Ты!..

Грудь сдавил знакомый отвратительный спазм. Отцепившись от своей жертвы, Гарри испуганно дернул воротник куртки, царапая ногтями отказывающееся дышать горло.

— O nein!

В ту же секунду лежащий под ним Зверь взвился на ноги, одним рывком вернув обоих в вертикальное положение.

Не успел Гарри и моргнуть, как его куртка, взвизгнув оторванной молнией, оказалась разодрана на груди. Северус сгреб его за волосы и встряхнул так, что мотнулась голова. Его измазанное грязью лицо исказило безумие.

— Дыши! — заорал он. — Дыши, Гарри!