Fly Lost - Принцип меньшего зла

Когда я покидаю кабинет министра, ни в какой Косой переулок мне уже не хочется. Хочется побиться головой о стену.

А сегодня вечером мне идти к Снейпу.

Вы просили покоя, профессор Снейп? Ваш покой ценой моего? Время отдавать долги, сэр? Что я буду с этим делать?

Что делать... Ведь смог же Снейп столько лет играть на две стороны, пусть не ради меня, а ради поражения Тёмного Лорда. Так неужели не смогу я - ради него? Пусть и солгав ему самому.

Впервые за весь год меня не тянет в подземелья, мне не хочется видеть Снейпа, мне хочется умереть раньше, чем я посмотрю ему в глаза.

И к вечеру я довожу себя до полного раздрая.

- Сегодня, похоже, не ваш день, - это Снейп говорит мне после трёх неудавшихся попыток управиться с невербальным воздействием на предметы и после того, как магия чуть снова не вырвалась поплясать на воле.

Знали бы вы, сэр, насколько сегодня не мой день...

- Что с вами происходит, Поттер?

Этот обманчиво мягкий вопрос бьёт поддых, он заметил, конечно, он же не слепой, но я знаю, как ответить, чтобы остаться в живых:

- Ничего, сэр.

- Поттер... Вы странно ведёте себя с начала года, но в последнее время это переходит все границы. Извольте отвечать, я спрашиваю не из праздного любопытства.

Да, конечно.

- Всё в порядке, сэр.

- Мистер Поттер, вы обещали мне подчиняться. Вы забыли, что я могу применить к вам легилименцию?

Легилименцию? Даже так, профессор?

Ну и пусть. Я ему ничего не сказал, и не скажу, а если он сам узнает, это его личная беда. Я же со своей как-то выживаю, и он сможет, хотя что ему до моих бед. Он вышвырнет меня и запросто выживет. В отличие от меня. А Шеклболт найдёт кого-нибудь более подходящего. И я упрямо молчу, сидя напротив него в привычном, но неуютном сегодня кресле, а он продолжает:

- И меня простят, потому что вы - угроза, - Снейп не кричит, ему это не нужно, тон его ровен, словно он в очередной раз твердит тупым студентам о свойствах дигиталиса. - Вы нестабильное, расхлябанное существо, которому по недоразумению достался мощный дар и которое не желает понять, насколько опасно для окружающих. Мальчишка, избалованный славой и титулом героя, полагающий, что мир обязан вертеться вокруг его персоны, и не стоящий ни минуты потраченного времени.

И это так обидно и несправедливо - всё, что он говорит, он даже не знает, на что я буду вынужден пойти ради него, и я не могу сдержаться, это уже не выброс, нет, это обычная человеческая злость. В ушах грохочут барабаны, я вскакиваю и кричу:

- Так заприте меня!

Снейп поднимает одну бровь, презрительно кривя губы, да, это так глупо - стоять перед ним и орать, подтверждая его характеристику, но меня уже не остановить:

- Слышите?! В Мунго! в Азкабан! на необитаемый остров, куда угодно! лишь бы подальше от этого долбаного магического мира! от славы героя, которая так колет вам глаза! она мне на фиг не нужна, и я здесь не нужен, и вам не нужно будет тратить своё драгоценное время на нестабильное расхлябанное существо. У меня что-то там вместо мозгов, что-то там вместо души, что-то там вместо совести, я весь - что-то вместо, я никогда не стану для вас человеком, да, профессор? Так не стесняйтесь, убейте меня прямо сейчас, вас же простят, да?!

Снейп встаёт слишком быстро, я даже не осознаю его движения до момента, когда он хватает меня за плечи, так, что отлетает пуговица и трещат прочные швы на джинсовой рубашке, припечатывает к стенке камина, нависает, держит и шипит, дёргая верхней губой в дюйме от моей щеки:

- Ещё раз посмей заорать на меня - и я твою просьбу выполню.

Злость испарилась, когда Снейп чуть не пробил моей спиной камин, теперь я только передёргиваю плечами, распластываясь по стене, чтобы ему было удобнее на меня шипеть. Я точно ненормальный, потому что вместо злости накатывает не страх, а возбуждение, я уже почти хочу, чтобы он сейчас вышвырнул или убил меня, так, как захочет он, потому что это близко, слишком близко, его дыхание - кофе и коньяк, его одежда и голос - полынь. И я говорю только для того, чтобы он отошёл, не заметил, оставил меня:

- Хорошо, сэр.

Зря это я... Снейп издаёт гневный рык, снова встряхивает меня, и задевает бедром мой напряжённый член, и я уже не могу удержаться, выпускаю стон, давно рвущийся наружу, и мало что соображаю, глядя, как ярость уходит из его черт. Я только ищу и боюсь найти брезгливые оттенки в его изумлении, но их там нет, он просто замер, не отстраняется, изучает моё пылающее лицо.

- Вот оно что... - тихо говорит Снейп, едва шевеля губами, таким низким голосом, что его слова вибрируют во мне и вырывают ещё один глухой стон, и я, окончательно сойдя с ума, тяну его к себе.

У меня нет сил для удивления или смущения, когда он поддаётся, когда его рука ложится на мой затылок, оберегая от удара о стену, словно это не он только что впечатывал меня в камень. Я обхватываю его талию, вжимаюсь пахом в ногу, разделяющую мои колени, прихватываю губами кожу шеи и про себя умоляю его не двигаться, потому что если он пошевелится, то... о! надо было умолять ещё и не дышать, потому что когда он хрипло вздыхает мне в ухо, я уже не могу, я сам толкаюсь в его бедро раз, и второй, и коротко всхлипываю. И кончаю.

Утыкаюсь лбом Снейпу в плечо, поднять сейчас глаза - невыполнимо, мысли возвращаются и я жалею, что у меня есть голова. Потому что больше у меня не будет ничего, и не нужно будет лгать ни министру, ни Снейпу, ведь Снейп, без сомнения, сейчас велит убираться навсегда, вот только уничтожит все следы моего подросткового идиотизма, я уже слышу очищающее заклинание. Нам с ним ведь даже палочка не нужна.

Нам с ним, как же...

Ты идиот, Поттер. Идиот и позорище. Нестабильное глупое существо.

- Поттер, - зовёт Снейп и пытается отцепить меня. Я подчиняюсь, а он оставляет меня у камина, отходит и садится, и говорит: - Полегчало?

Снисходительно, без упрёка, словно это в порядке вещей - когда студент вот так... Бред какой-то.

- Вы способны продолжать заниматься? - спрашивает Снейп.

Я смотрю в пол и молчу.

- Мда, - хмыкает он. - Идите, Поттер. Придёте послезавтра. И не забудьте об очищении сознания перед сном.

- Хорошо, сэр, - выдавливаю я, пугаюсь своего голоса и, не поднимая глаз, ухожу.

Вечернее очищение светит только простыням.

Глава 6. Шпион и зельевар

Шеклболт не напоминает о предложении, словно и не было разговора. А отпущенная мне неделя подходит к концу. Но ведь я сам сказал ему, что подумаю и отвечу, Мерлин мой, я тупица, зачем я это сделал. Надо было отказаться сразу же. А теперь вряд ли смогу. Наверное, я превратился в мазохиста, раз нахожу привлекательной постоянную угрозу рассудку и жизни.

О том, как я кончил, едва прижался к его бедру, я себе думать запрещаю, это невыносимо стыдно. У меня был шанс, а я повёл себя как... озабоченный сопляк. И тем хуже - а может, лучше, я уже ничего не знаю - что Снейп ничего никогда не говорит по поводу того вечера в его кабинете, и я не знаю, что он об этом думает. И думает ли. И что это было для него. Акт милосердия к гормонально и психически нестабильному существу? Жалость по-снейповски? Он избегает прикасаться ко мне, по-прежнему убедительно холоден, и я бы поверил в его равнодушие, если бы не было там, около стены камина, того рваного хриплого выдоха. Выдоха, который выдал Снейпа и добил тогда меня.