MarInk - Давайте все сойдём с ума

Стел не должен был быть мёртв, но Драко мало волновало, если бы это и было так. Его интересовал только Гарри, ЕГО Гарри, и больше ничей. Такой красивый, такой хрупкий и невесомый в этом белом костюме - кто ему его подарил? или он купил его сам? - похожий на пушинку. Такую полупьяную пушинку с разъезжающимися от Релаксиса ногами и зацелованными другим ярко-красными губами.

- Ты мой, Гарри Поттер, - почти крикнул Драко Гарри в лицо. - Ты можешь трахаться с кем угодно, но ты МОЙ, ты меня понял?!

Подкрепляя свои слова, Драко поцеловал Гарри снова - жёстко, даже жестоко, требовательно и совершенно не беспокоясь об отсутствии ответной реакции.

Оторвавшись от этих губ, таких сладких, манящих, желанных, он сорвал с Гарри всю одежду. Под Релаксисом невозможно сопротивляться, особенно когда тебя держат так сильно, что на нежной смуглой коже остаются синяки.

- Малфой… не надо… - выдохнул Гарри.

- Мы договорились называть друг друга по имени, Гарри, - оскалился Драко и снова поцеловал Гарри, прижимая к себе горячее хрупкое тело, пахнущее незнакомым Драко парфюмом и слегка - потом.

Когда он оторвался от гриффиндорца, из его искусанной Драко губы текла кровь тонкой быстрой струйкой. Это зрелище заставило Драко застонать и слизать кровь Гарри с точёного подбородка - солоноватая и горьковатая, как полынная настойка на соли, в которой растворяют для хранения зелье невидимости, горячая, она кружила голову лучше любого Огневиски, пьянила и заставляла Драко хотеть Гарри ещё сильней. Сейчас. Немедленно. Теперь же. Сделать своим. Утвердить свои права на это гриффиндорское совершенство.

Драко отпустил тяжело ударившегося о каменный пол Гарри и стянул брюки и бельё. У него стояло так, что можно было колоть орехи… но Драко планировал заняться кое-чем другим.

Он встал на колени и закинул ноги слабо сопротивляющегося Гарри себе на плечи. Притянул к себе брюнета и снова поцеловал. Пожалуй, больше всего это походило на укус. Он спускался губами и зубами по телу Гарри, оставляя красные следы и кровоточащие ранки, но окончательно заставил его потерять контроль над собой шёпот Гарри3:

- Драко… не надо, пусти меня, Драко, ты сошёл с ума…

Горячее дыхание Гарри при этом шёпоте коснулось его плеча, и от этого по всему телу Драко словно растёкся жидкий огонь. Малфой резко вошёл в Гарри, сразу весь. Гарри сдавленно застонал, по виску прокатилась небольшая слезинка. Драко слизал её и начал двигаться.

Быстрее. Сильнее. Безумное наслаждение захлёстывало его целиком. Грубее. Быстрее. Какой он тесный, какой горячий, невероятно тесный, словно это для него первый раз… Ну.. ну же.. да!..

Малфой излился в гриффиндорца с гортанным вскриком:

- Гарри!.. - и выпустил из рук бессильное тело. Релаксис действует до часа… зависит от личной силы того, кто его накладывал.

Гарри кое-как свернулся клубочком на холодном полу, и слёзы текли и текли из потемневших от боли изумрудных глаз, перемежаемые прерывистыми редкими вдохами. А что, если это и вправду был его первый раз? Вдруг они со Стелом до… этого… ещё не дошли?

«Я изнасиловал его. Я только что изнасиловал человека, за один волос с головы которого я готов перегрызть глотку любому». До Драко медленно доходило, что именно он сделал. Он застыл на минуту, слушая эти прерывистые вздохи, затем осторожно протянул руку, чтобы стереть с лица Гарри эти слёзы, блестящие, как бриллианты, но тотчас же отдёрнул её. «Я не имею больше права касаться его. Я и так натворил достаточно, чтобы всю жизнь просить прощения и никогда его не получить». Драко осторожно укрыл Гарри его же белым пиджаком, натянул кое-как свою одежду и сбежал из Астрономической башни, чтобы не видеть больше этих слёз, крови, текущей из губ и разорванного ануса Гарри. Но сбежать от осознания того, что он сделал, было невозможно. Драко вернулся в свою спальню, достал из тайника три бутылки Огневиски и выпил залпом все подряд, давясь и кашляя. У него мелькнула слабая надежда, что доза алкоголя в крови достигнет летальной отметки, и он умрёт от этого, но он понимал даже сквозь пьяный угар, что так легко он не отделается.

Утром его разбудило то, что кто-то тряс его за плечи. Драко с трудом открыл глаза и увидел лицо крёстного с поистине страшным выражением. Никогда ещё Северус Снейп не был в таком бешенстве. На Драко обрушилась пощёчина, немедленно - вторая.

- Негодяй! Подонок! Ты соображаешь, что ты наделал? - Северус не кричал, но почти шипел.

На Драко нахлынули воспоминания о вчерашней ночи, и он заплакал. Головная боль от похмелья не имела к этим слезам никакого отношения. Он просто не мог не плакать. Он просто не представлял, что ему теперь делать, когда он самолично надругался над тем единственным, что составляло смысл его жизни. Он даже не почувствовал, как Северус прекратил бить его по лицу и опустился рядом на пол, притягивая к себе и утешая.

- Успокойся, Драко, ну же. Успокойся. Хватит.

- Не хватит! - Драко вывернулся из объятий крёстного. В голове взорвалась похмельная боль, сильная, как никогда раньше, но он принимал её с некой радостью - он заслужил её и миллионы такой же, и этого, пожалуй, было бы мало. - Никогда не хватит, Северус, никогда! Как я мог… как я только мог…

Истерика не дала Драко говорить что-то ещё. Он кричал, бил кулаками о ковёр, ухитряясь разбивать руки в кровь о пушистый ворс, лил слёзы, словно прорвавшие плотину где-то внутри. «Я подонок. Я мразь. Я самая последняя дрянь на этом свете. Я ублюдок. Меня нужно убивать Круциатусом, долго и старательно».

- Хватит, - теперь голос Северуса был не успокаивающим, а ледяным. - Прекрати истерику, выпей антипохмельное зелье и приведи себя в порядок. Никто не должен видеть тебя таким. Сегодня ты должен быть среди однокурсников, как обычно, и чтобы никто не сумел ни о чём догадаться по твоему лицу, ты меня понял? Сегодня мы будем у Тёмного Лорда, чтобы отчитаться в твоём задании, и директор должен ещё рассказать тебе то, что ты будешь говорить Лорду.

Драко молча кивнул и поплёлся в ванную. Если так нужно, он будет подчиняться. Если обман Вольдеморта принесёт Гарри хоть каплю пользы, он будет обманывать. Если борьба на светлой стороне искупит хоть одну миллиардную его вины, он будет самым ярым светлым волшебником, какого только можно представить. И продолжать жить после того, что было этой ночью - это тоже часть наказания. Всего лишь малая часть. Это существование будет адом, и он заслужил куда большего, чем этот ад. В конце концов, его он создал сам.

- Северус… как он? - Драко застёгивал мантию под горло.

- А ты как думаешь? - жёстко хмыкнул крёстный. Драко вздрогнул от боли, и Северус добавил:

- Он жив, но у него воспаление лёгких - он всю ночь пролежал на каменном полу. И он сильно порван. Разумеется, в психологическом состоянии просто никакой. Непривычно молчалив, в панике шарахается от любых прикосновений - два раза из-за этого с кровати падал. И то и дело плачет, когда пытаешься с ним заговорить, даже если речь о квиддиче или шоколадных лягушках. Весь в кровоподтёках и ранах со следами зубов, словно ты хотел его съесть живьём.