Славница - Перекати-поле

Но больше малыша интересовали сидящие люди. Старик, который его сюда принес, находился рядом на диване. Напротив, в креслах располагались два человека со слегка натянутыми улыбками: толстый усатый мужчина и тощая, с длинной шеей и чуть зеленоватым лицом женщина.

- Я думала, что вы решили проблему с моим племянником как-то иначе, когда нашла на крыльце только одеяло и письмо, - призналась хозяйка. - И вот, спустя почти два года, вы являетесь с ним. Неужели мальчишку некуда девать?

- К сожалению, Петунья, ты единственная его родственница. Здесь мальчика будет защищать магия крови. Его мать, Лили, обеспечила ее, умерев, а вы - родные сестры, - пояснил Дамблдор.

- Вот только не надо в моем доме про магию! - нахмурилась она.

- Это входит в мои планы. Более того, я просил бы не говорить Гарри, кто он, до поры до времени, - мягко произнес старый волшебник.

- Я не хочу оставлять мальчишку у себя, - встрял хозяин дома. - Это же потенциальная угроза! Где гарантия, что однажды он не взорвет наше жилище? Я не желаю как-нибудь вернуться с работы к развалинам и пепелищу.

- Вы преувеличиваете, мистер Дурсль. Гарри совершенно не причастен к разрушению дома в долине Годрика. Так что не беспокойтесь и помните, что у вас будет определенная выгода воспитывать ребенка. Вот вам банковский счет на расходы. - Дамблдор протянул бумагу.

Увидев сумму, Вернон расплылся в улыбке:

- Это меняет дело.

- В таком случае, я откланиваюсь, - тоже улыбнулся директор и исчез прямо с дивана.

Гарри остался один на один с тетей и дядей. Он сидел, нахохлившись, и пристально смотрел на них, ожидая, что будет дальше. Они тоже не торопились вступать в контакт.

- Что уставился, волчонок? - чуть визгливым голосом произнесла, наконец, тетя.

Гарри не знал, что ответить. Ему показалось, что женщина боится его. Но почему?.. Она же взрослая, а он маленький. Мальчик уже собрался ее спросить об этом, но тут где-то заплакал ребенок.

- Ой, Дадлик проснулся! - всплеснула руками Петунья, вскочила и убежала.

Гарри остался один на один с мужчиной, который спустя пару минут приказал:

- Подойди ко мне.

Мальчик выполнил, что ему велели. Дядя схватил его за предплечья, дернул на себя и, глядя в глаза, сердито заговорил:

- Слушай сюда внимательно! Я взял тебя в свой дом лишь с одной целью: перевоспитать! Любое проявление магии, и ты будешь сидеть на хлебе и воде. Я знаю, что ты мал. Но ты должен зарубить это у себя на носу. Ты понял?

Голос у него был угрожающим, а глаза горели фанатичным огнем, поэтом ребенок испугался, что его сейчас ударят, и интенсивно закивал в ответ. Вернона это удовлетворило, и он повел нового жильца за собой.

Они вышли из комнаты и попали в короткий коридор-холл, из которого на второй этаж вела лесенка, а под ней находился чулан, заваленный вещами. Дядя принялся выкидывать их и складывать в мешки, а когда в помещении остались старый стол и кушетка, обратился к мальчику:

- Будешь жить здесь. Посиди, я принесу тебе спальные принадлежности. И не смей выходить без спроса наружу!

После этого он втолкнул Гарри в чулан и захлопнул дверцу. Вскоре ребенок услышал тяжелые шаги над своей головой, и на его волосы посыпался мусор через щели лесенки, которая служила потолком. Протопав туда и обратно, Вернон вернулся и снова начал командовать:

- Выходи и стой в коридоре так, чтобы я тебя видел.

Гарри послушался, так как мужчина напомнил ему Тролля, у которого он жил когда-то в подземелье. Вернон долго возился в небольшом помещении, проводя свет и устраивая постель. Затем велел малышу зайти внутрь и закрыл его снаружи на щеколду.

Ребенок лег на свое новое ложе и тихонько заплакал в подушку, окружив себя для надежности кругом тишины. Он думал, что является плохим мальчиком, раз все хорошие люди оставляют его. Сначала мама и папа уснули на полу и не проснулись, даже когда пришел крестный. Теперь Гарри знал, что они умерли. Затем из его жизни пропали Сириус, ушедший ненадолго, да так и не вернувшийся, и Северус, которого увели незнакомые люди. Под такие невеселые мысли, ребенок забылся тревожным сном.

* * *

Утром Петунья грубо растолкала Гарри и отвела в ванную. Там она выдала ему горшок, а потом наскоро умыла. После гигиенической процедуры тетя накормила ребенка жидкой, безвкусной овсянкой, торопливо запихивая ложку в рот, явно предполагая, что он не умеет это делать сам.

Гарри еле успевал проглатывать. Если бы он мог, то вообще бы не ел. Но Петунья так его усадила на детский стул и так прижала, что было невозможно отвернуться от этого насильственного кормления. К концу завтрака его лицо было все испачкано. Тетя скривилась от этого зрелища и, взяв мокрую тряпку, грубо избавила ребенка от остатков пищи.

Они поднялись на второй этаж и вошли в небольшую комнату, по полу которой валялись разнообразные игрушки. Гарри очень удивился: после такого неласкового приема, он никак не ожидал, что ему будет позволено играть. Однако слова женщины показали, что малыш ошибался:

- У тебя час, мальчишка! Ты должен сложить все это в коробки. И не дай бог, ты что-нибудь сломаешь! Жаль, что ни на что другое ты пока не годен.

Петунья уселась на стул, стоящий в этой же комнате, и стала наблюдать за ним. В принципе, мальчик был приучен к порядку Северусом. Но убирать игрушки, раскиданные не им, было чрезвычайно обидно. Однако вид женщины казался очень строгим, поэтому Гарри не пытался протестовать.

Когда ребенок закончил, его снова отвели в чулан, где он просидел до вечера, от нечего делать, рисуя пальчиком на пыльном столе и считая пауков. За этим днем потянулись другие, абсолютно одинаковые. Его кормили только один раз в день, затем он убирал игрушки, вытирал пыль в доме и возвращался к себе.

Петунья все чаще покрикивала на Гарри, но теперь он ел и умывался самостоятельно. На все вопли мальчик только молчал или отвечал односложно. Иногда он слышал детский смех или слезы, которые раздавались со второго этажа. Стоило этому неизвестному ребенку заплакать, как тетя бросала все, и неслась к нему. Затем разносилось громкое сюсюканье:

- Дадличка, пупсик, не плачь, деточка! Мамочка еще минуточку поработает.

Гарри иногда сомневался, в самом ли деле это говорит тетя Петунья, так как голос звучал ласково и совсем непохоже. Она возвращалась и сердито бросала ему, в зависимости от того, чем он занимался: «Быстрей писай», «Складывай проворней игрушки», «Ты скоро доешь свою кашу?»

Малыш очень завидовал этому неизвестному Дадлику. Ведь его так любили! Может, он был просто хорошим мальчиком, а Гарри плохим? Такие мысли все чаще стали посещать голову ребенка. Он пока не умел их анализировать, но начал очень стараться сделать так, чтобы его тоже полюбили. Но вместо похвалы его только ругали.