Гарри плюс Дадли

Возможно, он бы продолжил рассуждать в том же духе, но в комнату как раз ввалились близнецы, и он быстренько заткнулся, пока самые добрые из его братьев не подняли его на смех.

Глава 52.

Ванных комнат в Норе было три. Та, что находилась на третьем этаже, оказалась отданной в полное распоряжение обитателей комнаты Рона. Так что, близнецы, успев убедиться в весьма агрессивной реакции ее хозяина на все их попытки потискаться, быстро приспособили душевую для этих целей.

Гарри с Дадликом не стали пренебрегать опытом старших товарищей. У парней даже что-то вроде графика сложилось: сначала в душевую на огромной скорости мчался Рон, потом - близнецы. Рон ко времени их возвращения в спальню уже обычно сопел и похрапывал, нежно обнимая подушку. После близнецов ванную занимали Гарри с Дадли.

В этот вечер из-за сборов «график» неожиданно нарушился. Хитрые Форжи, заметив, что младшие заняты упаковкой чемоданов, бессовестно проскочили первыми.

Когда бедняга Рон уже кипел от возмущения, призывая на головы паршивцев все громы и молнии, они вывалились из ванной мокрые и страшно довольные.

- Не злись, малютка-Ронни, завтра встретишься со своей блондинкой и будет тебе счастье, а пока, дай другу возможность насладиться последними минутами счастья! - Навалились на него близнецы, щекоча и брызгаясь водой.

Дадли с Гарри намек поняли и рванули в освободившуюся душевую. Вслед им прогремел вопль Рона:

- Только попробуйте там какие-то следы оставить!

А вот близнецы оставить следы не постеснялись: в тесном помещении парили под потолком волшебные свечи и порхали бабочки.

Дадли восхищенно выдохнул, а Гарри предпочел не рисковать и одним взмахом палочки уничтожил всю эту волшебную красоту.

- Эй! - Обиженно вскрикнул Дадлик, когда в полной темноте с тихим хлопком исчезла последняя бабочка.

Гарри зажег своей палочкой обычную свечу.

- Ни капли романтики! - Фыркнул Дадли, зарываясь носом в черные вихры.

- Да ну их! Мало ли, чего они в эти свечки напихали. Может, к утру у нас рога, как у того чудака по экспериментальным чарам из министерства вырастут.

- Нет, нам рога не нужны! - Шаловливые лапы Дадлика уже забрались под футболку Гарри, и принялись путешествовать по его животу и груди. Когда Дадли добрался до сосков на его груди и вжался всем телом в любимого, тот тихонько ахнул и заерзал задницей по его паху, вминаясь в затвердевший член. Дадли простонал что-то неразборчивое, его правая рука моментально переместилась под пояс широченных джинсов Гарри, лаская, тиская и теребя.

В ответ, Гарри жалобно всхлипнул от невозможности обнять любимого, заерзал еще сильнее, принялся беспорядочно гладить его руки, завертел головой, пытаясь дотянуться до его лица губами. Дотянулся. Дадли навалился на него, теряя равновесие. Но выровнялся, подхватив Гарри под живот, как котенка.

- Что же ты такой хилый? - Тихонько фыркнул и выдохнул прямо в полускрытое черными волосами ухо.

- Не всем же быть такими здоровыми лосями, как ты! - Не остался в долгу Гарри, не прекращая вжиматься в сладко ноющий пах Дадлика.

Тискаться и ласкаться они могли бы так до изнеможения, но в очередной раз подало голос волшебное зеркало:

- Что вы себе позволяете, безобразники?! Вы же меня так разобьете!

- Извините! Я нечаянно, - Гарри поспешно убрал руки с зеркальной поверхности, зеркало все еще раздраженно мерцало.

Зашумела вода за цветастой занавеской. Комнату начало заволакивать клубами пара.

- Эй, очкарик! Долго ты там будешь с зеркалами болтать? - Из-за занавески высунулась довольная физиономия Дадлика.

Гарри спешно закончил избавляться от остатков одежды, запутался в широченных джинсах и чуть не оборвал занавесочку, рухнув в объятия Дадли.

- Эй, мелкий! Да что с тобой? Ты же убьешься так! Вот, скажи мне, как я тебя смогу отпустить в твой Хог, ко всем этим василискам и дементорам? - Сильные руки принялись нежно и заботливо ощупывать гаррины бедра, коленки; поднялись к талии, старательно обходя, стоящий колом член. Гарри не выдержал, нахально толкнулся этим самым членом в лицо Дадли, тот будто получив официальное разрешение, припал губами, облизнул непристойно-розовую головку, скользнул языком по крошечной расселинке. Получил в награду благодарный стон. Радостно рванул на себя практически невесомое тело, вбирая в рот полностью упругий и твердый…

Гарри все-таки удержался на ногах, хоть и с огромным трудом. И даже не оставил свой член в зубах Дадлика.

Отдышавшись и немного придя в себя, Гарри переспросил:

- Ты все еще считаешь, что я без тебя убьюсь?

- Черт! Гарри, извини! Я не хотел сделать тебе больно! - Дадли виновато заглядывал ему в глаза, не зная куда деться.

- Да уж, с такими защитниками никакого Вольдеморта не надо, - Гарри осторожно ощупывал потенциально пострадавшую часть тела.

- Покажи! Я там тебя не поранил?

- Да практически откусил на память! - Буркнул Гарри, но увидев округлившиеся от ужаса глаза Дадлика, не выдержал драматической паузы и рассмеялся, - Все там на месте! Ты вовремя челюсти разжал.

- Тогда, тем более, покажи! Я хочу извиниться!

- Дадличек! Ты не лось. Ты свинтус бессовестный. Чуть не отгрыз мне самое дорогое, а теперь еще и «покажи»! Картинно надул губы Гарри и сделал попытку выбраться из слишком тесной для них двоих душевой кабинки.

- Гарри, ну извини, - Дадли жалобно шмыгнул носом, и сердце юного волшебника не выдержало.

- Ладно. Только давай поосторожнее как-нибудь...

- Иди сюда, мой хороший! - Дадли уселся в ванне и облокотился на низенький бортик. - Так не упадешь.

И он пришел. Тонкие руки обвили шею, губы припали к губам, стройные ноги обвили талию, заставляя подупавший от огорчения член снова налиться кровью и уперся в такой же, нежный, твердый и горячий.

Скоро весь мир вокруг исчез. Осталась только влажная кожа под широкими ладонями, шумное дыхание, переходящее во всхлипы и стоны - не разобрать чье и извечный танец двух влюбленных. Ритм постепенно ускорился до невыносимо быстрого, тонкие сильные пальцы мучительно вцепились в широкую спину, оставляя царапины, но это тоже было неважно.

Важной была только умопомрачительная теснота и невесомая тяжесть гибкого тела. Быстрее... Глубже... Сильнее... Довести до безумия, до изнеможения, заставить кричать и биться в агонии. Еще сильнее... Как и во все ночи этого умопомрачительного лета.

А потом что-то изменилось. Дадли и в других обстоятельствах не смог бы внятно объяснить, что именно, но звериный инстинкт заставил его изо всех сил вцепиться в тело любимого, вжать его в себя. До боли. До изнеможения. Мучительно сожалея, что невозможно навсегда остаться так, одним целым. Замереть в наивысшей точке. Отдать и получить взамен...