Serpensortia - Фанфик Everything I am

Воспоминание о Волдеморте разом гасит мои сомнения. Я знаю, что мне нужны эти занятия. Что бы стыдное ни мог увидеть в моем сознании Снейп, чем бы я ни рисковал…

А что у меня есть? Громкое имя и слава от рождения.

«Слава — это еще не все»…

Верно, профессор. Остается лишь надеяться, что вы пощадите меня и не втопчете в грязь, узнав, как мало я на самом деле имею к ней отношения.

Мне нужно владение окклюменцией. Слишком многое поставлено на карту, и если в следующий раз я не сумею противостоять Риддлу…

Кто знает, чего он хотел? Мне казалось, его визит имел отношение к Снейпу, но ведь может статься, что нет.

Орден Феникса не знает доподлинно, что известно Волдеморту. Увидь он в моей памяти дом на Гриммаулд Плейс, и прощай явочная квартира. Прощай, дом Сириуса. И хорошо, если на момент атаки Пожирателей смерти там никого не будет — ведь я не успею предупредить, даже если останусь жив. Прошлая встреча с Волдемортом — наглядное тому подтверждение.

Так что, профессор Снейп, не только вы заботитесь о безопасности и сохранении тайн. Я тоже пытаюсь, по мере возможности… и без участия Дамблдора.

Я вдруг вспоминаю, как он прижал палец к моим губам перед тем, как исчезнуть. Как будто боялся, что с моего языка сорвется название нашей организации. Я знаю, что половина старших курсов Слизерина уже носит Черную метку, а вторая половина готовится ее принять. Я не расположен к разговорам. Он не мог не знать этого, и все-таки подстраховался.

Воспоминание о прикосновении заставляет меня машинально потереть губы. Он тогда не стал тратить времени на слова или устрашающую мимику, просто призвал к молчанию. Интересно, если бы был более скорый и действенный способ сделать это, дотронулся бы он до меня или нет?

Я же для него отвратителен по определению. И по принадлежности к факультету. Я как-то раз слышал, как он в разговоре с Забини велел тому «дойти до гриффиндорского львятника» и вручить кому-то уведомление об отработке. Интересно, если у нас львятник, у вас, сэр, серпентарий?

Я фыркаю и взбиваю подушку.

Нет, не стал бы он меня касаться — он избегает малейшего контакта со мной. Только если, — я машинально тру руку, на которой вчера разлился синий кровоподтек, — если нет другого способа меня остановить.

…А если мне удастся овладеть основными окклюменционными навыками? Я припоминаю, что когда мне удалось пробить его защиту, я автоматически сам попал в его память. Нельзя сказать, что он был этим сильно доволен — я думал, он с меня шкуру спустит… Но прошлогодний Гарри Поттер и тот, каким я стал сейчас, два разных человека, профессор. Едва ли я позволю вам командовать мной, как в прошлом году.

Хотя я сам попросил, и он может отказаться — если я начну ему дерзить…

Но что-то мне подсказывает, что Снейп не откажется. Может быть, чтобы рассчитаться за прошлогоднее унижение с думоотводом, после которого у нас больше не было занятий, а может быть, по той же причине, по которой побледнел вчера, услышав о том, что Волдеморт пообещал мне новое свидание.

Хотел бы я знать эту причину.

Так что даже если мне удастся ворваться к Снейпу в память, он скорее всего вызверится, но к черту не пошлет. А я теперь буду готовиться не на «раз — два — Legilimens-вместо-три», а сразу же на момент, как он поднимет палочку.

Мне не удавалось противостоять Снейпу.

Но удалось отразить Волдеморта.

Посмотрим.

Я лежу в темноте, представляя себе, как проникаю в его память. Пугающее ощущение. Снова увидеть то, чего он боится, за что ему стыдно, чего он хотел бы никогда не переживать. Увидеть его ровесником — младше, старше себя. Я ничего не знаю о нем, и еще недавно мне было абсолютно на это наплевать.

Мерлин, помоги мне — мне интересно.

А Снейп — он тоже сейчас лежит и думает о завтрашнем занятии? Вот уж вряд ли, фыркаю я. Это у меня сна ни в одном глазу, а он, небось, спит себе. Еще бы — три часа пополуночи…

Я в очередной раз поворачиваюсь с боку на бок и засыпаю только через час, проклиная Волдеморта, Снейпа, эту войну, обязывающую меня к действиям, которые мне отвратительны… ну и себя заодно.

* * *

— Гарри, ты не завтракал, теперь не обедаешь, и вид у тебя такой, словно ты подрался с горным троллем. Вместо вазы с цветами ты умудрился превратить Дина Томаса… — Рон, старательно сдерживавшийся во время гермиониной речи, не выдерживает и начинает хохотать, но она невозмутимо заканчивает, — в ночной горшок с цветочной окантовкой. И еще у тебя круги под глазами. Что случилось?

— Только не начинай орать, — предупреждает меня Рон, исподтишка показывая под столом кулак, — я тебе друг, и бить буду как друг — без следов, но от души.

Я фыркаю и накрываю его руку своей. Ладно.

— Рон, я понял, в моих интересах говорить правду, ничего кроме правды, и желательно с выражением дзен-буддиста на лице.

Теперь смеется Гермиона. В отличие от Рона, она не сдерживается и запрокидывает голову, так, что волосы падают назад, открывая шею. Рон машинально смотрит на это зрелище, потом встряхивает головой. На лице у него недоумение:

— Чье у тебя должно быть выражение?

— Дзен-буддиста, — улыбаюсь я, — спроси Гермиону, ладно?

— Гарри, — сопит он, — не увиливай от вопроса.

Я вздыхаю, но по-прежнему улыбаюсь. И буду улыбаться, даже если сейчас они упадут в обморок прямо в тарелки с овощным рагу:

— Я попросил у Снейпа вновь заниматься со мной окклюменцией.

Ну да, вот примерно такой реакции Рона я и ожидал. Зато Гермиона ахает, прикрыв рот ладошкой, и кидается меня обнимать. Я смущенно отцепляю ее руки и прошу приберечь объятия для гостиной, но она широко улыбается и говорит звенящим от радости голосом:

-Гарри, ты просто умничка! Я так надеялась, что ты сам придешь к мысли о том, что это необходимо сделать! Хочешь, я подберу тебе специальную литературу?

Я не удерживаюсь и глажу ее по волосам — совсем легко, зато из глаз Рона сразу исчезает потрясенное выражение, и он серьезнеет.

— Спасибо, Гермиона, — с чувством говорю я, — если я выдержу сегодняшний раунд пыток, это будет иметь смысл. А пока я еще не знаю, выпустит ли меня Снейп живым.

Она снова смеется и стукает меня кулаком по плечу:

— Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты глупый. Хорошо, что ты редко пытаешься шутить!

Редко? Да я вообще считаю себя обладателем счастливого умения видеть мир со смешной стороны. Иначе давно нашел бы из этой жизни выход. Вокруг нас последние несколько лет столько забавного… просто смеяться некогда.

Я чувствую, как вздрагивают края рта, и радуюсь, что Гермиона не видит моего лица. Оно бы ей, наверное, не понравилось. Я машинально провожу рукой ей по кудрям еще раз и отодвигаю от себя.

Мне кажется, я чувствую на себе чей-то взгляд. Я начинаю незаметно оглядываться по сторонам. Никто не смотрит на нас.