The Killers - Фактическое действие

А еще есть Визжащая Хижина, где не осталось никаких следов произошедшего, ни единого кровавого пятнышка — Гавейн наведался туда, наплевав на то, что директору рано или поздно станет известно об этом и он потребует объяснений, но не у Гавейна, разумеется, а у главы Аврората. Когда Руфус предупредил об этом, Гавейн показал свой аврорский значок и сказал:

— Я поклялся служить своей стране и защищать ее законы, а еще карать зло. И мне начихать на всех директоров и председателей мира вместе взятых, если вот так просто, средь бела дня нарушаются нормы и правила. Я знаю, что делаю, и мне не страшно, потому что я знаю, ради чего я это делаю. Поверьте, шеф, игра стоит свеч.

И Руфусу становится стыдно за то, что он позволил себе дать слабину.

Они с Гавейном собирают информацию о семьях всех участников этой истории. Ремус Люпин, полукровка, единственный ребенок в небогатой семье, в детстве был укушен оборотнем. Последний пункт Руфусу пришлось пробивать по своим каналам через людей, которые были ему кое-чем обязаны. Джеймс Поттер, единственный ребенок в благополучной чистокровной семье. «Мальчик-мажор, — фыркает Гавейн. — Такие, как он, привыкли, что мир вращается исключительно вокруг них и потом удивляются и обижаются, если оказывается, что это не так». Сириус Блэк… Руфус мысленно стонет, когда всплывает эта фамилия. Потому что все знают, что Блэки — это как особы королевской крови в магическом мире, даже больше, и влияние их простирается очень и очень далеко. Впрочем, влияние Дамблдора в некоторых аспектах простирается еще дальше.

Правда, у Руфуса есть огромное преимущество. У него есть то, чего нет и не может быть у Дамблдора. У него есть Гавейн и Амелия. А еще у него есть четкий план, и он будет следовать ему, даже если вся Вселенная будет против. И начинать надо с самого начала — с Эйлин Принц.

- Миссис Снейп? — Руфус смотрит на еще не старую женщину, которая выглядит бесконечно уставшей, будто на ее плечах лежит вся тяжесть, которая только есть на свете. — Мы с напарником ведем расследование по факту гибели Вашего сына. Можете считать, что это частное расследование, поскольку дело пока не возбуждено. Мы надеемся, что это дело времени, особенно, если Вы нам поможете. Я работаю в отделе по раскрытию особо тяжких преступлений, а дело Северуса Снейпа, несомненно, относится именно к этой категории дел. — Женщина молча смотрит на Руфуса, и ему становится не по себе. — Мы заинтересованы в том, чтобы разобраться в произошедшем. То, что дело до сих пор не возбудили, оплошность, которую мы хотим исправить.

— Не надо, мистер Скримджер. — Голос Эйлин Принц, а Руфус про себя упорно продолжает называть ее девичьей фамилией, звучит неожиданно резко. — Я была заранее предупреждена о Вашем визите. Думаю, Вы достаточно умны, чтобы понять, от кого мне утром пришло письмо с информацией о том, кто конкретно и по какому вопросу обратится ко мне. Позвольте дать Вам совет, мистер Скримджер. Я ценю ваши с напарником порывы, но меня также просили донести до Вас, что некто считает, что Вы, скажем так, много на себя берете.

Эйлин замолкает и Руфус понимает, что теперь игра пойдет в открытую, и сейчас важна уже не дипломатия, а у кого больше козырей и кто сумеет нанести удар первым. Кто они с Гавейном такие против главы Визенгамота, директора Хогвартса и всеми уважаемого человека? Но кто они такие, чтобы так просто отступить, дать себя запугать и всю оставшуюся жизнь с омерзением смотреться в зеркало?

— Миссис Снейп, я — аврор. Всю жизнь я трачу на то, чтобы следить за тем, как соблюдаются законы и карать за их нарушение. Поэтому в данный момент я исполняю свой служебный и человеческий долг.

Эйлин внимательно всматривается Руфусу в лицо, а потом открывает шире дверь:

— Что ж, в таком случае, заходите.

Когда через полтора часа они с Гавейном покидают дом в Тупике Прядильщиков, в голове Руфуса звучат слова, сказанные Эйлин на прощание. «Мистер Скримджер и Вы, мистер Робардс. Я не знаю, зачем вы это делаете. Я вижу, что вы понимаете, с кем связались и, буду откровенна, меня это изумляет больше всего. Моего сына уже не вернуть. Но если вы когда-нибудь сможете сделать так, чтобы люди узнали правду, чтобы мой сын остался единственной жертвой, и сохраните жизнь другим детям, если виновные понесут хотя бы минимальное наказание, и если при этом вы сами останетесь в живых и на свободе, я почту за честь поклониться вам в ноги. Пока же позвольте пожелать вам обоим мужества, оно вам очень скоро понадобится. И пусть с вами пребудет благодать».

Едва Руфус с Гавейном прибывают в Аврорат, как их вызывают на ковер. «К самому главному», — многозначительно говорит секретарь. Через двадцать минут до авроров Скримджера и Робардса доносят, что их временно отстраняют от работы, значок и удостоверение надлежит сдать, поскольку в их отношении начата служебная проверка по причине превышения должностных полномочий.

Руфусу хочется только одного — напиться. Но он понимает, что сейчас не время. Возможно, очень скоро у него будет бесконечно много времени, но пока надо пользоваться моментом, чтобы успеть сделать хоть что-то. Вот только возможностей у него стало еще меньше, и нет никакой уверенности в том, что он может быть в полной безопасности даже в собственном доме. Чертов старик проявляет удивительную прыть, когда дело касается его личных интересов. И самое противное, что под ударом может оказаться не только он, Руфус, а люди, которые ему дороги, за которых он в ответе. Этого допустить никак нельзя.

Руфус так поглощен мыслями, что вздрагивает, когда на плечо ложится чья-то рука, но через секунду расслабляется. Так дотрагиваться может только один человек в мире — Амелия.

— Вечером жди меня на ужин, — она уходит так быстро, что Руфус не успевает ничего сказать. Он только надеется, что Амелия знает, во что ввязывается. Он лучше умрет сам, чем позволит волосу упасть с ее головы.

Вечером, в сумерках, они идут прогуляться в рощу неподалеку от дома Руфуса, потому что оба прекрасно осознают, что в их случае даже стены имеют уши.

— Как я понимаю, с сегодняшнего дня каждый ваш с Гавейном шаг будет официально отслеживаться, — Амелия без предисловий переходит к делу. — Официально, потому что ты сам прекрасно понимаешь, что Дамблдор знал обо всем с самого начала. Думаю, он хотел посмотреть, что вы из себя представляете и как далеко готовы пойти. Скажу честно, я удивлена, что ты до сих пор на свободе. Вероятно, Дамблдор счел тебя опасным, но не настолько, чтобы порушить его планы, поэтому сейчас ты дома, а не в камере предварительного следствия. Значит, у вас с Гавейном полностью связаны руки. И неизвестно, что еще раскопают во время служебной проверки. Поэтому я считаю, что сейчас ты должен быть крайне осторожен.