Сергей Волков - Лёд и пламень

— Какие?

— Они соединяют особые территории на поверхности Земли. Это такие зоны, где время течет по иным физическим законам, где случаются всевозможные аномалии. Зоны тоже были придуманы Создателями. Для чего — мы пока не знаем, но Хранители пытаются овладеть древними технологиями, чтобы управлять зонами. А я… я могу управлять линзами. Перемещать их, изменять пространственные коридоры, ведущие от линзы к линзе. Причем не только в нашем времени, но и в прошлом или будущем. Это сложно понять. Я тебе говорила, что и сама еще не во всем разобралась.

Еще раз оглядев мерцающий купол над головой, девочка осторожно прошлась вдоль закругляющейся стены, рассматривая предметы.

— Мама, здесь много незаполненных ячеек…

— И это тоже моя работа.

— Ты собираешь предметы?

— Не только. И не столько. Понимаешь, Муська… Можно, я буду тебя так называть?

«Как папа», — хотела сказать Маруся, но удержалась и только кивнула.

— Так вот, понимаешь: Хранители — Арк и другие — они не властны над предметами. Они могут собирать их, приносить в башни — и все. Сюда им ходу нет.

— А тебе?

— А мне есть. И тебе.

— Почему?

— Это долгая история, — Ева сделала неопределенный жест, словно попыталась нарисовать в воздухе какую-то фигуру. — Долгая и очень запутанная. Могу только сказать, что и предметы, и это место, и башни создали те, кто в тысячи раз могущественнее и мудрее нас. И Хранителей.

— Хранители — это люди с прозрачной кожей?

— Они — не люди, Муська. Когда-то невообразимо давно Хранители служили тем, кто создал предметы. Потом произошла какая-то трагедия и Создатели сгинули, а предметы рассеялись по Земле. С тех пор Хранители пытаются собрать их и вернуть сюда. Но вставлять предметы на места и вообще управлять ими могут только те, кто имеет гены Создателей.

— Гены? — Маруся сразу вспомнила шанхайскую историю, Чена и жуткое медицинское оборудование. — То есть в тебе течет кровь…

— И в тебе. Поэтому ты здесь. Но во всей этой истории масса белых пятен. Тут еще изучать и изучать! — воодушевленно сказала Ева. — А самое главное…

— Что?

— Я успела едва ли не в последний момент! Вся система Информатория могла пойти вразнос. В башнях накопилось столько неопознанных предметов, что их совокупная сила грозила неконтролируемым выбросом энергии. Я должна была разместить их в ячейках, направить их мощь на поддержание системы в стабильном состоянии. Иначе — бум! Бада-бум! И все… Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Ну, более-менее, — улыбнулась Маруся. — А что потом? И что теперь?

— Теперь… Ты знаешь, кто такой Атлант?

— Российский самолет, большой такой? Я по телику видела…

Ева рассмеялась, обняла Марусю.

— Ах ты моя милая… Нет, я имела в виду персонажа из древнегреческой мифологии. Атланта. Титана, брата Прометея. Он держал небо.

— Зачем?

— Муська, ну это же миф! Атлант держал его, потому что иначе небо упало бы на землю и все люди погибли бы. Случилась бы катастрофа.

— Катастрофа?

— Ну да.

— Ты хочешь сказать, что ты — Атлант?

— Да, — с мрачной гордостью сказала Ева. — Я не могу все бросить и уйти. Наверное, в самом начале еще могла, а теперь вот, когда сама все поняла — нет. И именно поэтому все это время я провела здесь. Работала. Держала небо. И не могла вырваться к тебе, к папе.

— Десять лет…

— Тут они показались мне двумя неделями. Или даже двумя днями.

— Двумя днями?! — изумилась Маруся.

— Ну, я же говорила тебе, что время тут идет и ощущается совершенно иначе.

«Так вот в чем секрет ее молодости», — подумала Маруся и ей почему-то стало очень обидно. Обидно за себя, за отца, за влюбленного в мать Бунина и других людей, которые наверняка переживали, не спали ночей, искали жену миллиардера Гумилева. Проходили дни, месяцы, надежда таяла…

А мама в это время «держала небо». И, возможно, спасла человечество от гибели. Возможно…

Но с другой стороны…

«А ведь получается, что мама — Главный Хранитель, — подумала Маруся. — Ангел-хранитель Земли». У нее опять защипало в носу. Стало безумно жалко эту хрупкую, красивую женщину с усталым лицом. Она, Маруся, а вместе с ней тысячи, миллионы, миллиарды людей спокойно жили, учились, работали, развлекались, а мама держала над ними небо…

— Какая сложная штука — жизнь… — пробормотала девочка.

— Ты ж голодная наверняка! — как-то очень по-домашнему всплеснула вдруг руками Ева. — А ну признавайся — есть хочешь?

— Ну, есть немного.

— Немного?

— Ну да…

— Накрывать?

— Что накрывать?

— Стол, конечно. А ты что подумала?

— Ну, разное… Откуда тут стол?

— Ха, стол! Тут не только стол. Сейчас будем пировать! У тебя же день рождение!

Ева сделала какое-то незаметное для Маруси движение — словно потянула за невидимый рычаг — и дрожащий воздух сгустился, обрел форму, превратившись в самый настоящий круглый столик, уже укрытый белоснежной скатертью.

— Материализатор, — весело сообщила Марусе Ева. — Нам такие технологии даже не снились.

— А это технологии?

— Конечно. А ты что подумала?

— Ну, магия там… — Маруся засмеялась.

— Магии не бывает, — уверенно сказала мама. — Что будешь заказывать?

Маруся огляделась — над ее головой серебряными звездами мерцали фигурки.

— Как называется это место?

— Какое?

— Ну, вот эта… Комната?

— Зал, Муська. Зал Ста Тысяч предметов. Так я не поняла про обед?

— Давай сама, а? Я не знаю, что у вас тут есть.

— Все есть. Дочка, напряги фантазию!

— Не хочу, мама. Надорвалась, пока сюда шла.

— Ну, тогда я?

— На свой вкус.

— Хорошо.

Ева начала водить руками над столом, искоса поглядывая на дочь — видит ли? «Она похожа на девчонку, которая хвалится перед подружкой чем-то необычным — новым коммуникатором, или платьем, или сережками», — подумала Маруся.

На столе тем временем стали появляться тарелки с кушаньями, кувшин, бокалы, приборы и специи в фигурных сосудиках. Маруся уловила дразнящие ароматы жареного мяса и свежей зелени.

— Все по высшему разряду, как в лучших домах, — улыбнулась Ева.

— А ты бывала в лучших домах?

— Конечно.

— Конечно да?

— Конечно конечно.

— Я ведь про тебя ничего не знаю.

— Еще будет время.

— Точно?

— Точнее не бывает. Ну, давай есть?

— Давай.

Когда Ева успела материализовать стулья, Маруся не заметила. С опаской усевшись на изящный венский стул, девочка развернула накрахмаленную салфетку, взяла вилку.

— Серебряная?

— Высшей пробы, — улыбнулась Ева. — Давай я положу тебе салатик. Ты какой любишь?

— «Цезарь» с креветками.

— Хороший вкус.

— Весь в тебя.

Ева из кувшина налила в тонкостенные фужеры янтарную жидкость, сразу покрывшуюся пенной шапкой.