Iris Black - Отрезок пути

– Терри, – мягко говорю я, – ну вот зачем нужно было это делать? Сопротивляться, возражать – это одно. Нарываться – совсем другое. Мы ведь уже это обсуждали. Конечно, сложно выдержать, когда они говорят все эти гадости, но поступать…

– Сложно выдержать, когда эта свиноподобная тварь спускается тебе навстречу в волочащейся по полу мантии, – возражает Терри, вызвав взрыв бурного хохота.

– Мерлин, меня вообще здесь кто-нибудь слушает? – вопрошаю я, возведя глаза к потолку.

– Конечно, слушаем! – заверяет Падма. – У тебя голос такой приятный, я сразу мамину колыбельную вспоминаю.

– Ну, знаете, это уже слишком! Где ваше уважение? – делано возмущаюсь я, стараясь не засмеяться вместе со всеми. – И, кстати, где Джинни и Луна? Им уже давно пора прийти.

Словно в ответ на мои слова, открывается дверь, и заходят они. Луна придерживает Джинни за локоть, помогает ей сесть на подушки и почему-то смотрит на меня виновато. Джинни тяжело вздыхает и убирает волосы с лица. Я замечаю, что руки у нее слегка дрожат… В следующее мгновение сознание словно отключается.

Придя в себя, я обнаруживаю, что стою, вцепившись в дверную ручку, и не повернул ее до сих пор только потому, что парни буквально висят на мне впятером, не давая сдвинуться с места, и умоляют взять себя в руки и не делать глупостей. Я трясу головой, пытаясь восстановить мыслительные процессы, и прошу ребят отцепиться.

– А ты не станешь ломиться наружу? – осторожно уточняет Энтони.

– Не стану. Честное слово, – заверяю я и поворачиваюсь к Терри: – Прости. Я был неправ.

– Да нет, это я был неправ. Сиюминутная прихоть – это одно, а праведный гнев – совсем другое, – возражает он и добавляет, потирая плечо: – А ты, однако, силен! Кто бы мог подумать…

– В самом деле, – соглашается Симус, хлопая меня по спине. – Зелье, что ли, какое-то принимаешь?

– Какое там зелье! – фыркает Джинни, слабо улыбаясь. – Он со второго курса в теплицах работает – вот и обзавелся мышцами.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, садясь рядом и взяв ее за руку.

– Все нормально, – поспешно отвечает она. – Не нужно так переживать, ты же знаешь, я не люблю, когда со мной носятся, будто я хрустальная.

– Я не ношусь. Просто считаю, что никто на свете не имеет права тебя обижать.

– Воистину, – подтверждает Майкл. – Ни одна проклятая тварь не смеет обижать наших девчонок!

– Из девчонок, по-моему, уже всем досталось, – меланхолично замечает Луна.

– Надоело все это! – взмахнув кулаком, восклицает Симус. – Надо что-то предпринять! Убить этих тварей мы, конечно, не можем, а если бы и смогли, то нам бы тут же конец пришел, но нельзя же сидеть, сложа руки! Давайте хотя бы подкараулим кого-нибудь из слизеринцев и покажем им…

– Исключено, – перебиваю я.

– Но почему? Мысль, на мой взгляд, неплохая. Тот же Малфой…

– …сейчас ведет себя тихо.

– Да, но зато раньше…

– А раньше вы называли Гермиону заучкой. Ты, Эрни, на втором курсе уверял всех, что Гарри – наследник Слизерина, а ты, Симус, на пятом курсе обвинял его во лжи. Давайте и это припомним.

– Это совсем другое дело! – в один голос возражают Симус и Эрни.

– Неважно. Никаких нападений не будет.

– Да ты вообще слушаешь, что я говорю? – возмущается Симус. – Какие нападения? Крэбб и Гойл, между прочим, с нами не церемонятся! Да и Паркинсон с Ноттом тоже.

– У меня хороший слух. То есть ты считаешь, что мы должны им уподобляться? – осведомляюсь я. – Или мало тебе того, что они нам на каждом шагу книгу Скитер под нос суют?

– При чем тут Скитер? Почему уподобляться? Я же не предлагаю Темные искусства использовать! А слизеринцы все одинаковые. Вот Крэбб и Гойл…

– Во-первых, Крэбб и Гойл – это еще не все слизеринцы, – снова перебиваю я. – Если память мне не изменяет, кто-то из присутствующих уже упоминал, что судить о факультете по отдельным его представителям неправильно. Во-вторых, Скитер напирала на то, что Дамблдор ничуть не лучше Гриндевальда. Хотите всем доказать, что мы ничуть не лучше Вол… Сами-Знаете-Кого? А в-третьих, нападать толпой на одного – это подлость, какими бы искусствами толпа при этом не пользовалась. Если вы считаете, что я неправ, с удовольствием выслушаю любые возражения.

Я обвожу взглядом ребят, но конкретных возражений ни у кого не находится.

– Хорошо. Нападения исключены. Но вот небольшие сюрпризы вполне возможны.

– Что за сюрпризы? – интересуется Сьюзен.

– Сейчас поймете. Мне нужны номера «Пророка» со дня захвата Министерства магии.

Тут же на полу появляется внушительная стопка газет.

– Спасибо, – говорю я в пространство и обращаюсь к ребятам: – Разбирайте, изучайте и выписывайте все имена «маггловских выродков», которые там упоминаются. Чем больше, тем лучше.

После завтрака мы отправляемся на урок маггловедения, стараясь сохранять серьезность. Не могу сказать, что это дается нам легко. Ребята из Рейвенкло и Хаффлпаффа бросают на нас завистливые взгляды – у них маггловедение сегодня вторым уроком, и самое веселье они пропустят.

Конечно, существует небольшой риск, что Кэрроу зайдет в класс раньше, чем мы, но опыт прошлых недель подсказывает, что она, как обычно, появится через несколько минут после начала урока и зайдет в класс вместе с нами.

Так оно и происходит. Через семь минут после звонка эта пародия на женщину выползает из-за поворота, окидывает ненавидящим взглядом нас и покровительственным – слизеринцев и распахивает дверь класса.

В этот момент лично я жалею только о том, что здесь нет Колина с его фотоаппаратом. Знатные получились бы снимки. Такое количество изумленных слизеринских рож не каждый день можно увидеть.

Но Колина, к сожалению, нет. Зато есть его имя – слева на стене. А рядом – имя его брата Денниса. А на противоположной стене – Гермиона и Дин. И Джастин – чуть ниже и правее. В общем, все вертикальные поверхности в классной комнате исписаны именами магглорожденных волшебников – и тех, с кем мы знакомы лично, и тех, кого нашли вчера в списках, и тех, о ком просто слышали. Красиво получилось, по-моему.

Ни Кэрроу, ни слизеринцы, конечно, так не считают.

– Всем в класс! – срывающимся голосом требует Алекто.

В класс, так в класс. Мы заходим и даже усаживаемся на свои места, делая вид, что происходящее нас удивляет.

– Кто это сделал? Кто посмел это сделать?!

Хороший вопрос. Вам всех участников действа перечислить или ограничиться только присутствующими?

– Отвечайте!

Я отрываюсь от лицезрения имени Лили Поттер и перевожу взгляд на вопящую Кэрроу. Право, имя выглядит значительно приятней. Сам писал, как-никак. Кэрроу смотрит на меня так, словно пытается проделать на лбу дыру. Ну, ясное дело, она уже решила для себя, кто виноват.