Iris Black - Отрезок пути

– Стыдно? – неожиданно спрашивает Северус.

Я обреченно киваю.

– Идиот. Это ведь Дамблдор его вынудил?

– Заставил дать Непреложный обет, – подтверждаю я, догадавшись, что речь идет о Кингсли.

– Так я и думал. Ну, и при чем здесь ты?

– Ну… я мог…

– Да ничего ты не мог! – рявкает он. – На меня смотри!

Я поспешно поднимаю голову и встречаюсь с его яростным взглядом.

– Идиот, – снова говорит Северус. – Войну прошел, а ведешь себя как нашкодившая собачонка!

– Просто я поставил тебя в неудобное положение…

– В неудобное положение мой папаша-кобель поставил мою глупую мать – вот источник всех моих неприятностей! – отрезает он. – А ты вел себя соответственно ситуации, в которой оказался.

– Твой папаша, наверное, тоже, – ляпаю я, не подумав, и тут же краснею и прикусываю язык, ожидая ответной гадости.

Но Северус только усмехается.

– А вот это – источник твоих неприятностей, – сообщает он. – Умеешь за себя постоять, но периодически по непонятным причинам этого стыдишься.

– Я не хотел, чтобы так вышло, – со вздохом говорю я. – Не думал, что Дамблдор опустится до шантажа. Глупо, конечно, – он и раньше им не гнушался. Финеас вот тоже не предупредил… Хорошо, хоть твои воспоминания…

– Воспоминания? – перебивает Северус. – Где они сейчас?

– Ну, те, которые ты отдал Гарри, должны быть у него, а те, что ты дал мне, я в твой тайник спрятал… Ой!..

– Что?

– Ну… тайник… я не хотел туда лезть… – бормочу я.

– Не будь дураком, – Северус мученически закатывает глаза. – Прекрасно знаю, что ты забрался в мой тайник. Иначе мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Райку, при всех его талантах, в жизни не удалось бы разобраться без зелья. И нечего изображать смущение – по-твоему, пароль был для Поттера придуман? Да и кто, кроме тебя, вообще мог найти этот тайник?

Я только вздыхаю. Никто, конечно. Хотя, если верить газетам, то многие.

– Ты смотрел воспоминания? – интересуется Северус.

– Конечно, нет! Я же обещал!

– Ненормальный, – комментирует он. – Люди ради информации землю едят, а он нос воротит…

– Ну, знаешь, мне и откровений Гарри хватило! – выпаливаю я раньше, чем успеваю подумать.

– Это ты о чем?

Я прикусываю язык. Лучше бы ему не знать, что болтал Гарри. Убьет ведь. И Гарри, и меня. Тем более, никто, кроме меня, Гарри, Рона, Гермионы, Джинни и Кингсли, ничего не знает. И, кажется, именно я проболтался…

– Ну… то, что Дамблдор приказал тебе убить его…

– С каких пор это для тебя новость?

– Ну…

– Лонгботтом, говори, как есть! – рявкает Северус.

– А ты его не убьешь? В смысле, Гарри?

– Не знаю, как ты, а я свой труд ценю, – заявляет он. – Ты бы смог выдрать с корнем растение, которое выращивал несколько лет?

– Еще чего!

– Тогда говори, в чем дело!

– Ну… Гарри рассказал о тебе и своей матери…

– Кому рассказал? – перебивает Северус.

– Волдеморту, – бормочу я. – То есть, он просто выкрикивал то, что видел в твоих воспоминаниях.

– Великолепно, – цедит он. – Впрочем, я сам виноват – глупо было ожидать тактичности от человека, который носит фамилию Поттер. Хотя о случае у озера он сокурсникам не растрепал…

– Каком случае?

– Неважно, – отмахивается Северус. – Вернемся к теме. Значит, Поттер поделился моими воспоминаниями с парой сотен человек, но отказался предъявлять их в суде. Это, конечно, странно – по мне, так лучше бы он сделал наоборот, но логика гриффиндорцев осмыслению, как известно, не поддается. Дальше что?

– А что дальше?

– Я сейчас тебя придушу, – предупреждает он, – если не начнешь говорить нормально.

– Гарри рассказал о тебе и Лили Поттер…

– Это я уже слышал, – нетерпеливо перебивает Северус. – Странно, кстати, что о ней ни слова не сказали на суде, если, как ты говоришь, Поттер делился моими воспоминаниями с каждым встречным.

Ничего такого я не говорил, но спорить с Северусом – занятие неблагодарное. И я решительно не понимаю, почему он ведет себя так спокойно, когда речь заходит о ней.

– Ну, мы попросили эльфов стереть память всем, кто это слышал, – сообщаю я. – Гарри думал, что ты умер, и не понимал, что болтает. А потом мы подумали, что будут говорить люди, что напишут в «Пророке»… Ты ведь был влюблен в нее, и…

– Я – что? – недоверчиво переспрашивает Северус.

– Был влюблен в маму Гарри, – тихо повторяю я. – И до сих пор ее любишь – я видел колдографию и письмо с подписью…

– Ты идиот!

– Знаю! – поспешно соглашаюсь я. – Я ведь думал, что мы с тобой… Но я все понимаю, правда! Нам обоим было нелегко, и мы…

– Заткнись! – командует он. – И скажи по-английски: Поттер что, действительно сообщил всем, что я был влюблен в его мать?

– Ну… да… Только эльфы всем память стерли, ты не беспокойся! – поспешно заверяю я. – Конечно, то, что сейчас о тебе говорят, немногим лучше, но этого мы не могли предусмотреть…

Неожиданно Северус начинает смеяться. Я изумленно смотрю на него, раздумывая, вызвать Райка прямо сейчас или немного подождать.

– Значит, Поттер пришел к такому выводу? – уточняет Северус, отсмеявшись.

Я пожимаю плечами. Уж наверное Гарри не слепой.

– Сам дурак, – усмехается он. – Надо было лучше думать, что подсовывать подростку. Но в тот момент было не до сортировки, кое-что прицепилось случайно… Твой вариант воспоминаний чуть более рационален.

– О чем ты говоришь? – интересуюсь я.

– Ты идиот, – неожиданно мягко сообщает Северус, уже Мерлин знает, в который раз. – А Поттера твоего вообще нужно изолировать, чтобы впредь не вводил людей в заблуждение.

– Ты хочешь сказать, что не был влюблен в Лили Поттер? – догадываюсь, наконец, я.

– Не больше, чем ты – в мисс Уизли, – отвечает он, дернув плечом.

Кажется, я еще ни разу не попадал в такое глупое положение. Северус абсолютно прав – я идиот. И это, кажется, неизлечимо.

– Но как же?.. – бессвязно бормочу я. – Колдография… подпись… лань…

– Просто поразительно, – растягивая слова, произносит Северус. – Ты же не видел воспоминания. Как ты мог поверить Поттеру на слово? И потом, я оставил тебе письмо, где все подробно…

Я виновато опускаю голову, и он не заканчивает фразу.

– Постой. Ты его не читал?

Я качаю головой, чувствуя себя законченным болваном.

– Почему?

– Ну… ты ведь не умер, – шепотом говорю я. – Я решил, что не имею права…

– Мне начинает казаться, Лонгботтом, – медленно произносит Северус, – что твоя порядочность – это не качество характера, а какая-то опасная патология.

Я не нахожусь, что возразить. С какой стороны не взгляни, получается, что я дурак.

– Я могу прочесть его сейчас, – неуверенно предлагаю я.

– Ну уж нет, теперь обойдешься! – отрезает он, но, взглянув на мое несчастное лицо, немного смягчается: – Мать Гарри Поттера была моим другом, и я никогда не был влюблен в нее. По правде говоря, все было наоборот.