Magenta - Покровители

— Кэрри, любимая, с каждым часом он молодеет на год! Завтра утром я приду, а ему пятнадцать!

Кэролайн застыла с чашкой в руке.

— А потом? Через пятнадцать часов? Ой, прости, — она положила руку на плечо подруги.

Тереза шмыгнула носом.

— Не знаю. Колодомедики сказали, что делают все возможное, чтобы остановить процесс.

— Не падай духом, прошу тебя. Может, мы еще успеем что-нибудь придумать, — Кэролайн обняла Терезу и крепко прижала к груди.

*

— Ты не спишь, Северус? Мне приснился такой сон! — Гарри сел на постели.

— Сплю, — сказал Северус. Он обнял Гарри и по-хозяйски придавил бедром к постели.

— Вставай! Мерлин сказал, посмотреть в твою чашку! Чтобы мы вдвоем заглянули в твою чашку!

— Гарри, ты в своем уме? Какая чашка?

Часы в спальне показывали несусветную рань. Северус нехотя поднялся и прошел босыми ногами к столу. Он взял в руки свою чашку с нарисованным королем. Внутри лежали два серебряных кольца.

— Это еще что? — удивился он.

— Подарок, — сказал Гарри.

— Хочешь сказать, они нас уже и обвенчали? — хмыкнул Северус.

— А ты против? — с вызовом спросил Гарри.

— М-м… Несколько неожиданно, в пять утра.

— Никто не посягает на твою свободу. Эти кольца — чтобы вызывать наших лошадей. Видишь маленькую подкову? Надо надеть кольцо и повернуть ее, — радостно сказал Гарри.

— А можно не сейчас? Даже кофе не пил, — простонал Северус, валясь обратно в постель.

— Ладно, — немного разочарованно сказал Гарри. Он нырнул к Северусу под одеяло.

— Дай руку, — сказал Гарри. — Объявляю тебя моим законным э… мужем. Теперь ты, — серьезно сказал он и протянул ему второе кольцо.

Северус поцеловал его в губы.

— Хочешь, чтобы я назвал тебя женой? Или тоже мужем?

— Мерлин его знает, — пожал плечами Гарри.

— Это уж точно, — пробормотал Северус. — Объявляю тебя… моим. Теперь ты мой, навсегда, — сказал он, надевая Гарри кольцо и целуя его пальцы.

*

— Выходит, Люциус Малфой — единственный, кто пострадал после взрыва? — удивился Гарри.

Они шли по дорожке, ведущей к главному входу Святого Мунго.

— Он пострадал до взрыва. Упал в обморок и ударился затылком о каминную полку.

— Было, от чего упасть в обморок, — передернулся Гарри. Вдруг он остановился и потянул Северуса за рукав. — Ой, это она!

Навстречу им по парадной больничной лестнице спускались Тереза Бернар и Кэролайн Грэйс с букетом цветов. Тереза бережно несла в руках голубой кружевной сверток. Ее лицо светилось довольной улыбкой. Увидев Гарри, она остановилась и с виноватым видом закусила губу.

— Гарри, извини меня. Я не хотела… Я не знала, что отец задумал. Ой, здравствуйте, профессор, я вас не узнала, — спохватилась она.

Северус Снейп уже смирился — в последнее время его многие перестали узнавать.

— Да ладно, — сказал Гарри. — Я сам виноват, хватать незнакомые предметы. Се… Профессор прав, я сначала делаю, а потом думаю, — он оглянулся на Снейпа. Учитель широко открытыми глазами смотрел на сверток в руках Терезы.

— Это… он? — удивленно спросил Северус.

Тереза с гордой улыбкой развернула кружева.

— Правда, лапочка? Какое счастье, что он не исчез! Мы так переживали.

Из кружев выглядывало маленькое розовое личико новорожденного младенца.

— Мы думали, он превратится в эмбрион и исчезнет, — сказала Кэрри.

Северус Снейп задумчиво посмотрел на младенца.

— Мне будет тебя не хватать, Том, — он отвернул кружево, разглядывая безмятежное лицо малыша. — Ты всегда был… смелый. Наглый. Умный. Не такой, как все. Зато теперь ты бессмертный. Вырастешь, состаришься, и опять по новой… — Снейп повернулся к Терезе: — Вы понимаете, что вас ожидает?

— Он мой единственный родственник, — Тереза крепко прижала к себе младенца, будто испугалась, что Снейп вырвет его из рук. — Мы с Кэрри его усыновим. Конечно, сначала распишемся, когда нам исполнится… — Кэрри толкнула подругу в бок. Тереза покраснела и замолчала.

— Мы вас тоже пригласим, когда распи… Ой, — Гарри не договорил — Северус незаметно ущипнул его пониже спины.

— Нам пора, — сказал Северус. — Если что-то нужно для Тома… то есть, для младенца, — обращайтесь. Ведьмино Молоко, например.

— Спасибо, сэр.

Гарри пощекотал малыша под подбородком.

— Пока, Том, — сказал он и задумчиво прибавил: — Северус, я не могу его возненавидеть. Он милый, правда?

— Это ненадолго, — утешил Снейп.

*

Приложив руку козырьком к глазам, Северус Снейп с улыбкой смотрел на Гарри. Юноша прильнул к крупу своего коня, почти слился с ним, стал одним целым. Легко, как ветер, юноша и конь неслись сквозь розовые кусты вересковой долины. Наконец, сделав последний круг, Гарри приблизился к Северусу и легко соскочил на землю.

— Это совсем просто, — он отпустил поводья и погладил серую умную морду. — Как мы их назовем, Северус?

— Моего зовут Сэр Бруно, — с достоинством сказал Снейп.

Гарри вытаращил глаза.

— Ну и имя. Почему не просто Бруно? Ты его так уважаешь? Давай уже — профессор Бруно, что ли.

— Конечно, уважаю. Я до сих пор не могу на него залезть без заклинания.

— Да, он крупнее Летящего Танцора.

— Кого-кого?

— Летящего Танцора, — Гарри похлопал серого коня по шелковистому боку. Тот косился на мальчика большими лукавыми глазами, раздувал тонкие ноздри после быстрого бега и действительно выглядел так, что в любую секунду вновь сорвется с места и взлетит.

— Знаешь, они похожи на нас. Сэр Бруно, хочешь сахарок? — он вынул из кармана и скормил коню липкий сладкий кубик. — Умница, — Гарри коснулся губами теплой морды гнедого.

— А меня тут как будто и нет, — ревниво заметил Северус.

— Ты можешь погладить Танцора, — невинно сказал Гарри.

— А тебя можно… погладить?.. — Северус обнял его, просунув ладони под ковбойскую рубашку, которую Гарри надел по случаю конной прогулки.

— Они на нас смотрят, — пробормотал Гарри, обнимая Северуса липкими сахарными руками.

— Завидуют, — губы Северуса накрыли рот Гарри в долгом поцелуе.

Ковбойская рубашка полетела в кусты. Вслед за ней отправились джинсы. Профессорский френч повис на раскидистом кусте репейника.

Они медленно опустились на траву, не спеша наслаждаясь друг другом. Лилово-розовые цветы вереска колыхались над их головами. Маленькие колокольчики согласно кивали, радуясь восходящему солнцу, просыпающимся гудящим пчелам, ласковому ветру теплого утра.

Черные глаза отражались в зеленых, зеленые дарили черным солнечно-аквамариновый свет.

Медовое поле любви качало их на волнах, унося печали, смывая слезы, стирая боль. Не было больше ни мужчины, ни юноши, они стали одним целым, проникли друг в друга душой и сердцем.

Только для них – цвел медовый вереск. Только для них – пел жаворонок. Только для них – занимался новый рассвет.