Mairead Triste and Aristide - A Choriambic Progression

Да и недолго он стекал. Когда дождь перестал капать, Гарри поднял голову. Вокруг по-прежнему лило, но сам он оказался будто под куполом. Внутри было тепло и сухо, крупные капли дождя словно отклонялись в сторону, не долетая до него. Гарри ухмыльнулся и не спеша пошел к двери. Дождь его больше не беспокоил.

Дверь открылась еще до того, как он успел повернуть ручку, и Гарри невозмутимо прошел мимо Снейпа, не обращая внимания на его кислый вид. Когда дверь захлопнулась, Гарри повернулся, вытащил из-под мантии влажную книгу и отбросил с глаз мокрые волосы.

— У меня есть идея, — сообщил он.

* * *

Снейп обхватил руками чашку, положил локти на стол и сердито уставился на Гарри.

— Почему каждый раз, когда ты хотя бы ненадолго оказываешься предоставлен сам себе, у меня потом складывается впечатление, что ты рехнулся?

Гарри покраснел и опустил взгляд, подбирая остатки супа кусочком хлеба.

— Я не рехнулся, я просто… так написано в этой книге про Мерлина… он много чего мог делать, и никто точно не знал, что…

— Мистер Поттер, — Снейп говорил негромко, растягивая слова. — Я дал вам эту книгу потому, что Фиггис блестящий исследователь, и в своей работе упоминает редкие источники. Но в остальном он полный идиот — анализ фактов во многом ошибочен, выводы абсурдны, а гипотезы рассчитаны на любителей детских сказок. — Он бросил взгляд на Гарри и покачал головой. — А, ну да. Это уже всё проясняет.

Гарри проглотил последний кусок и вытер губы салфеткой.

— И все-таки… разве ты не понимаешь? Никто точно не знает, что он мог делать, а чего не мог. В книге говорится, что способности Мерлина остались неисследованными до конца. И что, если… вдруг окажется, что я смогу…

— Еще одна гипотеза, — безжалостно перебил его Снейп, — к тому же основанная на теории, подразумевающей, что объектом для проверки твоих догадок на практике окажусь я. Полагаю, нет нужды перечислять весь список исторических прецедентов, заставляющих меня считать эту идею чертовски плохой.

Гарри положил ложку на стол, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Может у тебя у тебя есть еще куча всяких идей насчет того, как снять проклятие? Потому что если… то, что мы слышали — правда, надо что-то придумывать, если, конечно, тебе жить не надоело. — Нет, этот человек кого хочешь с ума сведет.

Снейп опустил взгляд, задумчиво помешивая ложкой чай. Выражение его лица не изменилось, но Гарри чувствовал, как он напрягся — он вообще в последнее время сразу замечал малейшие изменения настроения Снейпа. Шум дождя за окном вдруг показался очень громким.

— В отличие от тебя, я прекрасно знаю, на что способен, а что мне не по зубам. Или специалисты найдут решение, или нет. Мне остается только быть готовым к обеим возможностям.

Гарри сжал кулаки.

— Но если…но что, если у меня получится… если я смогу…

Снейп поднял голову. Его глаза горели.

— Да, или сможешь превратить мой позвоночник в желе — случайно, разумеется. — Оглушительный раскат грома поставил жирную точку после его слов. Снейп выпустил из рук ложку, и она резко звякнула о чашку. — Не сомневаюсь, что ты потом будешь жалеть о случившемся, и очень переживать, сможешь ли до конца моей ущербной жизни подавать мне чай, и тем не менее спасибо, но я предпочту подождать результата исследований.

— Вот и прекрасно, — ответил Гарри, слишком разозлившись, чтобы сочинять подходящий ответ, и начал убирать со стола, а потом мыть посуду, нисколько не заботясь о том, чтобы не греметь тарелками. Если Снейп хочет тишины, пусть попросит — он от этого не развалится, упрямый идиот.

Через несколько часов Гарри поносил уже самого себя, причем "идиот" было самым мягким из выражений. Разругавшись со Снейпом, он лишил себя всякой надежды на то, чтобы провести день… гораздо приятнее, чем вышло на деле. Ведь, наверное, очень приятно, когда ты лежишь, довольный жизнью, в теплой постели, а снаружи бушует гроза.

Конечно, холодно ему и сейчас не было, но никак нельзя было сказать, что он доволен жизнью. До вечера он читал около камина, а Снейп что-то писал за столом, и за все это время они не обменялись ни единым словом. От этого в воздухе висела неловкость, напряженность и горькое сожаление (по крайней мере у Гарри) о бездарно проведенном замечательном дождливом дне.

Через какое-то время на страницу упала тень, Гарри поднял голову и увидел Снейпа — ужасно бледного и натянутого. Парень постарался ни единым вздохом не выдать внезапно вспыхнувших в нем надежды и желания.

— Что такое?

У Снейпа дернулась поврежденная щека.

— После моей недавней лекции о трусости, — тихо произнес он, — я просто должен был попасться в собственную ловушку.

Гарри медленно закрыл книгу. Он еще не понял, к чему клонит Снейп, но что-то в тоне его голоса подсказывало, что речь идет не о сексе, хотя именно это было первой мыслью, пришедшей Гарри в голову.

Снейп вздохнул и сердито взглянул на Гарри — похоже, он прекрасно понял, каков был ход мыслей молодого человека, и что не удивительно, оказался не в восторге от него.

— Ты… можешь попробовать снять проклятие.

Ох.

— Хорошо, — спокойно ответил Гарри, поднимаясь из кресла и откладывая книгу в сторону. — Посмотрим, что я смогу сделать.

* * *

Как выяснилось, сделать он не смог ничего. Он старался, как мог, но Снейп только покачал головой в ответ на его вопросительный взгляд и отвернулся.

Снейп вернулся к своим записям, а Гарри снова уселся перед огнем и раскрыл книгу, заставляя себя время от времени переворачивать страницы — на случай, если Снейп наблюдает за ним.

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к стуку дождя по крыше, потом встал и пошел к столу. Перо Снейпа замерло посреди строки, но это было единственным признаком того, что маневр Гарри не остался незамеченным. Гарри медленно, нерешительно протянул руку и сжал плечо Снейпа.

— Прости, — тихо сказал он. — Я и правда считал… я надеялся, что у меня получится. Мне очень этого хотелось.

В профиль лицо профессора казалось напряженным и настороженным.

— Я знаю.

Гарри только сейчас заметил несколько серебряных волосков в черных волосах Снейпа. Рука сама по себе поднялась с плеча и осторожно провела по голове.

— Я… — он замолчал, сам не зная, что хотел сказать.

Снейп повернулся к нему, и Гарри, прежде чем успел пробормотать еще что-нибудь, почувствовал теплое прикосновение к шее, легчайшее касание, подтолкнувшее его на шаг вперед — и было совсем новое, незнакомое ощущение — он был выше Снейпа, он наклонился для поцелуя, и их губы неторопливо слились, и в этом было нечто невыразимо, потрясающе эротичное, пронзившее Гарри до кончиков ногтей. Голова у него пошла кругом, колени ослабли, и не успев сам понять, что делает, Гарри взял в ладони лицо Снейпа и провел большим пальцем по грубому, неровному шраму, спускающемуся по щеке.