Фанфикс.ру Schizandra_chi - Точка опоры

Гермиона не понимала, что с ней происходит и чем грозит. Ей было страшно, но поведать кому-то о происходящих изменениях не могла. Все были слишком заняты, чтобы их отвлекать. Впервые за время своего пребывание в магическом мире девушка пожалела о том, что она магглорожденная. Ведь она не могла спросить совета даже у родителей — те просто не смогли бы ей помочь. Профессор Снейп и так разрывался между огромным количеством обязанностей. Поймать Гарри или даже Малфоя в одиночестве или вместе, но при этом не заваленными горой дел, было нереально. Блейз тоже окунулся в подготовку к Ярмарке, а Панси была слишком взвинчена вынужденным охлаждением отношений своих друзей. Невилл пытался помочь, но, увы, хоть он и был чистокровным, но знал слишком мало, чтобы помочь девушке. Уж тем более, если это касалось последствий древнего ритуала.

Приходилось заталкивать поглубже свой страх и окунаться с головой в учебу и работу Совета Восьми, чтобы не сойти с ума. Приближение Рождества перестало приносить радостное чувство.

* * *

В вечерней темноте, там, за окном, весело мигала магическими огоньками огромная ель, которую по просьбе учеников принес из Запретного леса Хагрид. Она напоминала жителям замка о том, что вот-вот наступит светлый и самый любимый праздник всех детей — Рождество. Эта весть должна была наполнять сердце любого волшебника радостью и предвкушением. Только не его.

Альбус тяжело вздохнул, отводя взгляд от завораживающей картины. Нет, несмотря на все прожитые годы, он так и не перестал восхищаться той волшебной атмосферой, которую приносило с собой Рождество. Просто сейчас ему было не до веселья. Волновала его не рука, и даже не вести об активной политической деятельности Волдеморта. Впрочем, последнее было причиной его основной заботы. Медлить было нельзя, нужно было остановить Тома любой ценой, он это прекрасно понимал. Значит, Гарри необходимо как можно быстрее узнать всю информацию. Может, с его союзниками он сможет найти решение, которое не смог отыскать Альбус на протяжении всех этих лет.

«Мерлин! Как же мне не хочется портить ребенку Рождество. Уверен, он сейчас веселится вместе с друзьями, позабыв обо всех тревогах… Может, стоит подождать конца каникул? Нет, дорог каждый день. Ведь год закончится быстро».

Видимо, последнее поражение, а также потеря доверия со стороны учеников что-то преломило в старом директоре. Ему все сложнее было переступать свои чувства ради общего блага. Раньше это удавалось намного легче, а сейчас все позабытые эмоции, которые порождали за собой нескончаемый поток вопросов и сомнений, пробудились. Однако нужно было завершить начатое. Пусть даже его окончательно возненавидит тот, кого старый волшебник под конец своей долгой жизни начал считать своим внуком.

* * *

Крестражи.

Единственное слово, которое крутилось в голове совершенно ошеломленного и эмоционально разбитого юноши. Как Дамблдор мог скрывать от него подобное?! Впервые со времени своего прозрения Гарри жалел о том, что научился слишком хорошо читать между строк. А старательно отводимый взгляд и кислотный цвет испытываемой вины в ауре старика лишь подтвердили его подозрения.

Крестраж. Он. Мордред подери! Он! Крестраж этого монстра! В его душе засела частица маньяка-убийцы.

Грязный. Именно так себя ощутил Гарри, когда до него дошла информация. Захотелось залезть под душ, только чтобы перестать ощущать себя мерзкой тварью, вываленной в жертвенной крови.

Он так и сделал. Вернее, собирался. Уже вылетев из кабинета, промчавшись несколько коридоров по направлению к ванной старост, Гарри остановился и понял, что так ничего и не сказал Дамблдору. Впрочем, прогресс уже в том, что он не сорвался и не накричал на проклятого старика, скрывавшего от него столько горькую правду. Вернее, нет, не горькую правду, а отраву. Яд, который теперь медленно разъедал его душу. «И душу Риддла заодно», — невеселое хмыканье себе под нос.

Выручай-комната была единственным местом, куда он мог сейчас пойти. Конечно, и тут его могли найти, но если он того не пожелает, никто не сможет попасть в это благое место. Никого не видеть, никого не слышать. Раствориться в тишине и исчезнуть — два отчаянных желания, которые разрывали душу. Страшно. Безумно страшно сейчас встретить кого-то. Особенно если это будет кто-то близкий и родной. Ведь казалось, что стоит им взглянуть на него, как сразу им станет понятно, что он не человек, а монстр и залог бессмертия психопата, на руках которого была кровь бессчетного числа людей.

«Чудовище». Отдельные мысли, сопровождающиеся отчаянными попытками глотнуть воздуха. Почему-то не получалось нормально сделать вдох. Огонь камина казался искусной фальшивкой, которая не умела дарить тепло. «Они точно отвернутся от меня». Судорожный рывок — пуговицы рубашки скачут по полу, а дышать немного легче. «Чудовище. Не похожи, да? Не похожи?!»

Где же истерика? Он должен бегать по комнате и громить все, вопить от ярости, проклиная чертова манипулятора, который опять умолчал о главном. Странно, но на Дамблдора нет сил злиться. Сил нет ни на что. Кажется, что он — безвольная, сломанная кукла, которой обрезали ниточки. «Бессмысленно».

Вся борьба — для чего она? Пророчество, крестражи… Неужели он сможет выбраться из это трясины? «Даже если мы не похожи, сейчас он — часть меня. Странно, что Риддл даже не пытался захватить мое тело».

Сможет ли он когда-то быть счастливым? Почему, почему именно с ним должны происходить все эти вещи? Он умрет, это и так ясно. Надежды на этот раз нет. «А как же Драко?» Раскаяния в своих поспешных действиях нет, лишь безысходность. Где же слезы? Разве они не должны помочь ему освободиться от этой пульсирующей черноты, сгустившейся в районе груди.

«Бесполезно». Глаза сами собой закрываются, и он уже не видит, как потухает камин из-за его магии. «Чудовище». Спасительная тьма и холод окутывают его тело. «Смогу ли выбраться?» Сознание уплывает, а слух улавливает какой-то отзвук. Вроде бы дверь слетела с петель, или нет? Чей-то голос… но он так далеко.

«Надеюсь, он успеет и сможет помочь…» — сгорбленный старик, устало привалился к спинке кровати, прикрыв глаза. Он проклинал себя за беспечность, за то, что не предусмотрел возможности того, что мальчик сможет сам додуматься до самой горькой правды. Проклинал за собственное бессилие: он ничем не мог помочь этому ребенку, даже утешить его был не в силах, так как никогда не знал достаточно хорошо. Оставалось надеяться, что люди, которые успели полюбить Гарри, смогут ему помочь, вытащить из той пропасти отчаяния, в которую Альбус невольно столкнул своего любимого ученика.