The Killers - Смерть для Северуса Снейпа

Сивер безумно полюбил Марену, во всех ее ипостасях, даже в образе Старухи-Смерти она была ему милее всех. Он часто говорил, что любит ее не за внешность, а за душу, а душа Мары для него всегда была белоснежным лебедем. Он мог одинаково нежно ласкать и ее черные густые косы и редкие седые старческие пряди совершенно безо всякого отвращения.

Марена отвечала ему таким же сильным и горячим чувством. Впервые ее любили и не показывали страха и отвращения перед ее предназначением и ее наводящими ужас обликами.

За этой ночью последовали еще и еще ночи и дни, влюбленные не могли расстаться, не в силах были оторваться друг от друга, совершенно позабыв о своих обязанностях, они любили друг друга в лесной глуши, пока им не велено было разойтись по своим домам.

К тому времени Марена уже носила под сердцем долгожданное и горячо любимое дитя...

Она решила, что будет просить Перуна развести ее с постылым Кащеем. Однако муж, обзавевшийся ветвистыми оленьими рогами, отомстил сам.

Маре нездоровилось из-за беременности, и она постоянно варила себе укрепляющие отвары. Она плохо спала и ела и как-то, выпив Сонного зелья, крепко заснула. Не знала она, что Кащей подлил ей в питье еще и Маковой настойки, для пущего сна.

Обманутый муж вытащил из ослабевшей руки Серп и вырвал у жены волосок с головы.

Приняв Зелье, меняющее обличье, он отправился в ту самую избушку, где встречались Марена с Сивером. Там злодей предложил возлюбленному богини испить редкого заморского вина, в которое также подлил Сонного мака. И когда опоенный Сивер откинулся на подушки, разметав черные волосы, Кащей хладнокровно и безжалостно проткнул ему Серпом сердце.

Боги устроены так, что могут жить на свете по нескольку веков. Однако против Серпа Марены нет спасения никому, даже Отцу Перуну. Другое дело, что самой Марене строго запрещено применять свое грозное оружие именно так. Она просто вытягивает магией жизнь из человека и аккуратно перерезает Серпом Нить жизни, отправляя душу в Навь через Калинов мост. А там уже ею занимаются душераспорядители разных мастей...

Кащей таким неправедным деянием просто уничтожил драгоценную душу Сивера, чтобы Марена не смогла потом его вызволить из Навьего царства. Он все предусмотрел, злобясь долгими зимними ночами на неверную жену. Это была для Мары невосполнимая утрата.

В хрустальном ледяном дворце Марена вдруг вскинулась на постели, устланной лебяжьими перинами и накрытой парчовым одеялом. Она почувствовала, что ее любимого больше нет с ней. Билось только одно сердце — ее ребенка, сердца Сивера слышно не было. Босая и растрепанная, с бешено колотящимся и чуть не выпрыгивающим из груди сердцем, она крутанулась вокруг себя и переместилась в лесную избушку.

На узкой деревянной кровати лежало тело ее возлюбленного, кровь свободно вытекала из страшной раны на груди, рядом валялся украденный Серп. Черные густые волосы, которые так любила перебирать Мара, слиплись от крови, белоснежная рубашка стала цветом как летний сарафан богини.

Страшный крик покинутой женщины раздался в лесной чащобе и взмыл ввысь, к серому холодному небу. Горестно каркая, в разные стороны разлетелись предвестники несчастий — вороны Мары. С неба посыпался черный ядовитый дождь.

Над холодным телом любимого поклялась Марена, что уничтожит убийцу.

* * *

Кащей тем временем в своей Костяной башне колдовал, создавая невиданный ужасный артефакт — он поместил часть своей души в иглу, украденную у Марены подобно Серпу.

Сделать это он смог, лишь убив того, кто очень дорог богине Смерти.

Игла обладала способностью находить любого человека в Яви, обычно Мара пользовалась ею для обнаружения хитрецов, пытавшихся избежать смерти.

Кащей все же стал Бессмертным. Он создал первый крестраж из магической иглы, поместил его в яйцо, яйцо засунул в утку, утку спрятал в зайца, а зайца посадил в хрустальный ларец, ларец же подвесил на цепях на огромном дубе на краю света, куда не добраться простому смертному.

Сделав это важное дело, решил он наказать еще и неверную жену. Не желал злодей, чтобы она растила внебрачное дитя, ублюдка, холя, нежа и лелея его. Но побоялся уничтожить еще нерожденного младенца полностью, опасаясь еще большего гнева Марены, поэтому создал диковинный прибор — Временной кокон, представлявший собой хрустальную сферу, наполненную специфической магией.

Сметающим все на пути грозным вихрем ворвалась Марена во дворец, пылая безудержным гневом и яростью, волосы ее превратились в черных шипящих змей, вслед за хозяйкой широким полноводным потоком ползли все земные гады, начиная от коралловых аспидов, и заканчивая ядовитейшими королевскими кобрами. Вороны собрались в огромные стаи и тоже присоединились к армии Марены, во что бы то ни стало желая поддержать хозяйку.

Марена с леденящим душу криком набросилась на мужа-изверга, но тот был наготове и мигом запустил свое изобретение. Кокон засветился ярчайшим светом, на несколько секунд ослепив все живое вокруг и пропал. И тут же Марена почувствовала, что ребенка внутри нее нет. Она закричала еще громче и страшнее, и упала на пол, а Кащей, глумясь, поведал, что ее ребенок теперь находится неизвестно в каком времени и пространстве. Таково его наказание для жены-изменщицы — она будет знать, что ее дитя живо, но никогда не узнает, когда оно родится, где оно и что с ним. Никогда она не возьмет на руки и не прижмет к груди единственное, что осталось от нечестивого Сивера, который уводит чужих жен! Так пусть она теперь мучается всю свою жизнь от безысходности и безнадежности! И получит она свое дитя только когда придет его смерть, только в этот день она сможет узнать, где он!

И Кащей, ужасно хохоча, сгинул из дворца Марены.

Мара вне себя от горя, кинулась в свои покои к вышивальной раме. Хотела она воспользоваться своей чудесной иглой, но увы... не оказалось там ее последней надежды обрести потерянного сына. И тогда, в бешенстве и величайшем горе, она низвергла на людей мор и голод, болезни и катастрофы... И погибло множество народу, не понимая, за что свалились на них горе и беда.

Обезумевшая от двух самых дорогих потерь богиня уничтожила бы все живое, если бы не мать и братья. Лада усыпила несчастную дочь свою и сидела с ней все зимнее время, пока Мара крепко спала, непрестанно плача даже во сне. Вся комната была засыпана черными бриллиантами — непросыхающими слезами обездоленной матери...

* * *

С тех пор прошло много времени, много воды утекло через Калинов мост. Горы рассыпались в песок и восставали вновь, вековые леса рушились и вырастали исполины-деревья снова, полноводные широкие реки высыхали и становились безжизненными пустынями, а Марена была по-прежнему безутешна.