cygne - История Мародеров

- Здорово! - прошептал ей на ухо Джеймс. - Если бы я не любил тебя всегда, то непременно влюбился бы сейчас.

Лили счастливо улыбнулась и сжала его руку.

Сама же Марлин, не мудрствуя лукаво, просто подошла к Сириусу и поцеловала его на глазах у всех присутствующих. Причем не легким мимолетным поцелуем, каким они обычно обменивались на публике, а долго и со вкусом. Эффект это произвело потрясающий, это точно. Гостиная взорвалась бурными аплодисментами.

В общем, праздник удался на славу.

* Per aspera ad astra - через тернии к звездам

Labor recedet bene factum non abscedet - трудности проходят, хорошее остается

Homo locum ornat non locus hominem - человек украшает место, а не место человека

Ut ameris amabilis esto - чтобы тебя любили, будь достоин любви

Faber est quisque suae fortunae - каждый - кузнец своего счастья

Carpe diem - лови день

Non progredi est regredi - не идти вперед значит идти назад

Глава 42

Джеймс задумчиво сидел на квиддичном стадионе, забравшись на самый верх пустых трибун. После тренировки он сказал Сириусу, чтобы тот не ждал его. Друг послал ему взгляд, говорящий: «Что с тобой творится, Джим?», но возражать не стал. И теперь Джеймс, запрокинув голову, смотрел в высокое голубое небо, не видя его. Хотя светило яркое солнце и весна уже полностью вступила в свои права, ветер, трепавший его непокорные вихры, был все еще довольно холодным. Но Джеймс не обращал это внимания и не чувствовал холода. Вот уже второе его письмо домой осталось без ответа. Один раз - это еще могла быть случайность. Может, родители были сильно чем-то заняты, забыли. Но второй раз - это уже странно. И тревожно. Что могло случиться, чтобы мама, которая обычно писала ему чуть ли не два раза в неделю, не дожидаясь его писем, забыла ему ответить? О том, что могло произойти с аврором в условиях все больше разгоравшейся войны, думать не хотелось.

Вдруг чья-то рука мягко легла на его плечо. Джеймс вздрогнул и повернул голову. Рядом стояла встревоженная Лили, смотревшая на него с беспокойством и любовью.

- Джим, что случилось?

И когда он уже хотел ответить, что ничего не случилось, что все в порядке, она чуть нахмурилась и произнесла:

- Только не говори, что ничего. Сириус сейчас вернулся один, сказал, что ты велел ему тебя не ждать. И еще он сказал, что с тобой что-то происходит, и он беспокоится.

- И попросил тебя выяснить причину…

Джеймс усмехнулся. Мог бы и сразу понять, что обмануть Сириуса показным спокойствием ему не удастся. Кого угодно, но только не Бродягу.

Лили сначала отрицательно мотнула головой, и ее короткая коса от этого движения метнулась по плечам, но потом сразу же кивнула. Джеймс невольно улыбнулся. Несмотря на всю тревогу, что снедала сейчас его душу, он не мог не улыбаться, глядя на Лили.

- Так нет или да? - уточнил он, любуясь тем, как солнце сверкает в ее рыжих волосах.

- Да, он просил, но я бы и сама пошла. Ты правда в последнее время какой-то не такой… Какой-то… грустный.

Сев рядом с ним, Лили крепко обняла его, уткнувшись лицом ему в плечо, и умоляюще прошептала:

- Скажи мне, что с тобой происходит?

И Джеймс рассказал: о загадочном молчании родителей и о своих тревогах. Лили слушала молча и только сильнее прижалась к нему, словно пытаясь защитить, оградить от беды. От этого трогательного жеста сразу стало как-то теплее и спокойнее на душе.

- Может, стоит сказать Дамблдору, попросить его выяснить… - неуверенно предложила она.

- Не знаю, Лил, у директора и так дел хватает.

И заметив, что девушка собирается начать с ним спорить, Джеймс добавил:

- Но я подумаю над этим. Пошли в замок, а то ты вся продрогла.

Лили фыркнула пренебрежительно, но при этом зябко поежилась. Погода стояла действительно довольно холодная, к тому же на высоте трибун дул пронизывающий ветер. А Лили примчалась сюда в одной школьной форме. Сняв с себя теплую мантию, Джеймс накинул ее ей на плечи и потянул к замку, не дав начать дискуссию на тему: «Теперь ты замерзнешь».

- А мне Петунья прислала извещение о том, что выходит замуж, - сообщила Лили по дороге, решив отвлечь Джеймса на какой-нибудь посторонний предмет. - Уверена, она специально организовала свадьбу в такое время, чтобы я не могла прийти. Впрочем, не очень-то и хотелось. Этот ее Дурсль… Чем реже я его вижу, тем лучше.

- Неужели он настолько ужасен? - с легкой улыбкой спросил Джеймс.

- Ты даже не представляешь! Иногда мне кажется, что она выходит за него просто с отчаяния, потому что никто больше не обратил на нее внимания, - Лили просунула руку под локоть Джеймса и прижалась к его плечу. - Как же мне повезло, что я встретила тебя!

Улыбка Джеймса стала шире. Рядом с Лили любые тревоги отступали и казалось, что ничего плохого произойти не может.

Выяснять ничего не пришлось. На следующий день Дамблдор сам вызвал Джеймса к себе. Директор долго молчал, словно не решаясь что-то сообщить, и это уже само по себе вызывало тревогу.

- Джеймс, - наконец, заговорил он. - Будь мужественным. Я должен сообщить тебе очень плохие новости…

- Мои родители?.. - едва слышно спросил Джеймс, чувствуя, как замирает в нехорошем предчувствии сердце.

Дамблдор кивнул.

- Чарльз и Дорея погибли в сражении с Пожирателями смерти.

«Нет!!!» Ощущение, что рушится мир. Привычный, теплый, яркий мир. С маминой нежной улыбкой и ее неизменным «Джейми, солнышко»; с папиной ненавязчивой поддержкой и мудрыми советами; с чувством безопасности, любви и заботы. И вместо этого мира в душе появлялась зияющая пустота.

- Джеймс? - Дамблдор наклонился к нему и накрыл его руку своей.

- Я в порядке, директор, - ответил он глухим голосом. - Я справлюсь.

Директор только покачал головой, но его заявление комментировать не стал, а только печально сообщил:

- Похороны состоятся завтра. Профессор МакГонагалл зайдет за тобой утром.

- Хорошо, - Джеймс встал и вопросительно посмотрел на Дамблдора.

Тот кивнул в ответ на его немой вопрос - он может идти.

Покинув кабинет директора, Джеймс долго бесцельно бродил по школе, неосознанно выбирая самые пустынные коридоры. В конце концов, в одном из таких коридоров он забрался на подоконник на манер Сириуса и невидящим взглядом уставился в окно. А за окном весна вступала в свои права - сияло солнце, прогоняя остатки холода, ярко зеленела свежая трава и молодые листочки на деревьях, в вышине синего неба пели птицы. Но Джеймс не видел и не слышал ничего. Перед его внутренним взором стояли лица родителей. Как легко, оказывается, может рухнуть мир, который казался вечным и незыблемым. Джеймс прижался лбом к стеклу и из глаз брызнули слезы. Он рыдал, судорожно всхлипывая, словно маленький мальчик, благо его здесь некому было видеть, и вместе со слезами уходило из души детское мироощущение. Каким бы взрослым и самостоятельным он себя не считал, все-таки до сих пор он был еще ребенком. Не зря же говорят, что человек в душе остается ребенком до тех пор, пока живы его родители. И сейчас Джеймс со всей ясностью почувствовал, что его детство закончилось.