Elinberg - История одного оборотня

Дом получился очень даже симпатичным и грозил получиться еще лучше, когда у нас дойдут руки (или у Джеймса) сделать гараж и сад. Очень аккуратный, если, конечно, не смотреть на его заднюю стенку. В порыве спора Джеймс вскочил и случайно задел банку с клеем, которая, в свою очередь, тоже абсолютно случайно вылилась прямо на стенку. Однако заниматься на протяжении стольких часов одним и тем же очень надоело, и мы упросили уже сонного мистера Поттера прогуляться с нами недалеко. К нашему общему удивлению, миссис Поттер тоже к нам присоединилась.

Ночь стояла чудесная. Она не была ни холодной, ни мрачной, ни пустой. Мы шли молча, даже не пытаясь нарушить ту тишину, что стояла вокруг. Каждый из нас мог поклясться, что было тихо, но в то же время легко бы подтвердил то, что можно было различить и шорох деревьев, и тихие голоса из поселка тех, кто вместе с нами решил прогуляться, и шум железной дороги, что находилась вообще-то далеко. Как бы сказать… Естественная тишина.

Небо было ясным, несмотря на отсутствие мороза как такового. Множество звезд, уже привычная мне луна, слава Мерлину, не полная. И тут тишину резко нарушили, когда Поттеры принялись искать на небосводе ту самую звезду, чье имя носил наш друг, который очень недовольно что-то бурчал. Подозреваю, что этим его достали, не раз пытаясь напомнить. Прогулка не затянулась надолго, и совсем скоро я отпихивал Сириуса, чтобы первым пробраться в ванную. Если же его пустить первым, то это затягивалось более, чем на три часа. Почему? Из вредности.

Следующее утро было на редкость солнечным, хотя, наверное, вам кажется, что у меня всегда так. Нет, просто все хорошее обязательно случалось в солнечные дни, и тогда солнце светило всю неделю. Еще бы, каникулы у Поттеров это самое-самое, чему я тогда очень радовался. Ребята просыпаться не спешили, да и я подниматься особенно то и не хотел, в такую-то рань. Мой взгляд бесцельно блуждал по комнате. Здесь не было особенно много мебели, в основном полки да пара стеллажей, заваленных всем, что могло быть накоплено мальчиком за его жизнь. Только на эту неделю были поставлены три кровати, но и они не заполняли того ощущения пустоты, что появлялось при осмотре комнаты. Пустота не в том смысле, что голые стены и все такое. Пустота что свобода, ведь кровати были поставлены преимущественно у стен, и в центре комнаты было свободное пространство, которое было еще более заметно при солнечном свете. Нужно сказать, что комната Джеймса как бы огибала террасу второго этажа, и поэтому имела еще одну дверь, на нее ведущую. Дверь была такая же, как и внизу, стеклянная. Окон было немного, но они поражали своей шириной. Но не так, как количество всяких подушек, разбросанных по ковру на полу. Джеймс говорил, что ему в детстве так было безопаснее всего играть, и вот до сих пор осталось. Как и привычка читать\писать, лежа на полу, на ковре, если точнее.

У комнаты не было какой-либо единой цветовой гаммы, здесь царило сочетание невероятных цветов, как сине-красный, например, но в то же время это и не смотрелось как-то… аляповато, что ли. На кровати Джеймса было свалено аж три одеяла, когда мы приехали, и сочетание это было невообразимое: шотландский плед, как у нашего декана, привычное мне пуховое одеяло белого цвета и нечто нежно салатового. Хозяин комнаты, между прочим, утверждал, что после памятного обеда цвет лица потомка чистокровнейших был именно таким. После такого заявления одеяло отправилось обратно к Джеймсу, а Сириус забрал себе нейтральный белый. Который, кстати, к концу следующего дня поменял уже на мой плед, после новых подколок Джеймса, опять же про цвет лица.

Наши кровати были отличны от Хогвартских. Без башенок, простые, причем наши с Сириусом еще и трансформированные. Прямо над моей кроватью висела одна из полок, перегруженная до неприличия всякими ненужными Джеймсу книгами типа словарей. Зато казались очень нужными для меня. Стоило ли упоминать, что над этим тоже посмеялись? Зато над моей кроватью не висела галерея плакатов квиддичных игроков, и мы не избежали нытья Сириуса, ведь ночью они на него, видите ли, смотрели. Ладно бы просто плакаты. Я упоминал, что висело все, что содержало информацию о квиддиче? А теперь представьте, как выглядела бы немаленькая комната, ВСЯ заклеенная плакатами, колдографиями, статьями, проекторами и кричалками по соседству с прочей символикой команд? Над кроватью Джеймса даже метлы висели. Видимо, его бывшие, сломанные. Аккурат над коллажем из известных и не очень стадионов. Среди доселе не виданного мною одеяла Джеймса его самого найти я не смог, однако я заметил очки, валявшиеся рядом на полу. Привычка такая у Поттера была - класть их рядом с собой на кровать и во сне спихивать на пол, после чего оказывались сломаны либо самим Джеймсом, либо сонным Сириусом, который обязательно наступил бы ровно на стекло. Чинить приходилось, естественно, мне, как человеку с самой богатой фантазией. Поразмыслив пару минут, я достал палочку из-под подушки и левитировал очки на ближайший столик, дабы избежать очередного препирательства по их поводу. Очки чуть блеснули, и я испугался было, что кого-нибудь из них разбудил. Не то, чтобы я их так боялся, но у невыспавшихся друзей на весь день сохранялось на редкость едкое чувство юмора. Убедившись в наличии сонного сопения с обеих сторон, я вернулся к разглядыванию комнаты. Надеюсь то, что я хранил и храню палочку под подушкой, никого сейчас не удивляет?

Я сумел разглядел пару зарубок, оставленных на косяке двери. Знаем, все раньше играли в эту игру с родителями. Посчитал было количество подушек, но их оказалось не так много, как казалось с первого взгляда. Я даже десяти не насчитал. Подумал над значением оставшихся строений, распиханных по углам, но и это занятие быстро наскучило. Пробовал заснуть, поворочался с боку на бок, получил пресловутой подушкой по голове, отправленной в полет кем-то из парней во сне, и тихо вздохнул.

Проблема была в том, что я не хотел снова видеть тот ужасный сон. Даже не ужасный, просто тяжелый психологически. Он был насквозь пропитан тревогой. Снилось, что я мог кого-то потерять, и потерял во сне. Не хотел снова бродить по темному лабиринту в волчьем обличье, освещаемый нахальной луной. Не хотел снова сознавать свою беспомощность. Во сне волшебником я не был.

Провалявшись так до восьми, я рискнул тихо встать и попытаться убить время в ванной. Когда я выходил оттуда, то встретил две пары ну очень злых и обиженных взглядов. Все-таки разбудил. Постарался выглядеть виноватым, и меня даже быстро простили, для вида обозвав пару раз. Даже несмотря на то, что я не удержался и прошелся по поводу шикарного состояния прически Сириуса, который предстал перед нами в новой пижаме, видимо, насильно купленной заботливой мамой. Заботливой в смысле репутации. Бедные наследники рода, даже спать без правил нельзя. Хотя, опять же, кто мог узнать, как спит Сириус? Кроме нас, конечно. Которые в тот момент все же слегка подняли себе настроение таким видом Блэка. Детским. Но если бы сообщили ему, над чем веселимся, мы были бы поставлены в глобальное игнорирование и вселенскую обиду. Очень он хотел поскорее вырасти и не выглядеть, как девчонка. Особенно, когда на нас смотрел и совсем не втихаря рассуждал, что ж ему так, бедному, не везет. А Джеймсу очень даже, которому по наследству досталась вполне себе мужественная внешность. Заявлял нам так человек, годика через четыре покоривший половину Хогвартса. А так совсем детская внешность!