Tassa Oskail - Вуаль памяти

- Мне очень жаль…

- Не смейте меня жалеть! Я не для этого вам об этом рассказываю! Я просто хочу вбить в вашу безмозглую башку важность тех параметров, которыми определяются границы «Вуали»! Именно от них будут зависеть ваши действия - и именно с последствиями неправильно наложенных ограничений вам придется потом столкнуться!

- Я понял, профессор…

- Сомневаюсь. Но будем считать, что это так, потому что терять еще больше времени на объяснение я не намерен. И последнее… Вы меня внимательно слушаете, Поттер?

- Да, конечно, сэр!

- Чем больше срок, на который наложено это заклинание, тем нестабильнее «Вуаль». Также имеет значение эмоциональное состояние объекта - чем больше стрессов и переживаний, тем менее устойчиво его действие. Никогда, Поттер, вы слышите меня, никогда нельзя накладывать «Вуаль Памяти» больше, чем на три месяца. Иначе те установки, которые вы вложили в него изначально, начнут слетать, и цепь воспоминаний, выстроившаяся у вас в голове, может создать такую картину мира, что вы собственноручно перережете горло всем вашим друзьям, а потом упадете Темному Лорду в ноги, нижайше прося его принять вас в ряды Упивающихся Смертью…

- Да как вы смеете!..

- Смею, Поттер, смею - потому что так все и будет. Личность человека формируют его воспоминания - и более опасное заклинание, чем вышедшая из-под контроля «Вуаль Памяти», придумать трудно…//

Глава 21

Снейп шел быстро, ежась от пронзительного холода, царствующего в продуваемых всеми ветрами коридорах Хогвартса, и стараясь не терять из виду едва различимую в тусклом свете редких факелов спину Гарри. Тот даже не озаботился тем, чтобы зажечь «Люмос», а слизеринец просто не решился это сделать, движимый каким-то неясным стремлением привлекать к себе как можно меньше внимания своего и так слишком... взбудораженного друга. Даже сейчас, когда они уже прошли чуть ли не ползамка, от Прингстона по-прежнему исходили волны вибрирующей, лихорадочной энергии. Как будто Гарри находился в каком-то «коконе» из дрожащей на грани видимости силы - но магическим он был, или просто вызванным сильными эмоциями движением в ауре юноши, Снейп разобрать не мог. Да если честно, он сейчас и Аваду Кедавру отличил бы только по характерному зеленому цвету - настолько его занимали собственные противоречивые стремления.

С одной стороны, всей сущностью прирожденного слизеринца он хотел оказаться как можно дальше от этого странного «наследника Слизерина», в данный момент просто излучающего опасность и, кажется, даже внешним видом сообщающего о надвигающихся неприятностях. Лучше всего было бы пойти в кабинет директора - и как можно быстрее снять с себя всякую ответственность за предстоящие катаклизмы, а заодно заслужить признательность старого мага - недаром же тот пристально наблюдал за Прингстоном в последнее время... Ну, или разорвать тонкую цепочку на шее - и мгновенно перенестись к Темному Лорду, которому добытая его последователем информация тоже не будет лишней... Короче, главное - спасти собственную шкуру, предоставив сомнительную привилегию разбираться с, вероятно, сошедшим с ума юношей кому-нибудь другому… да ещё и выгадав что-нибудь для себя - если получится.

Но... «Это же Гарри!» - с нотками беспомощного отчаяния шептало что-то в его сознании - что-то, как Снейп подозревал, называемое другими людьми совестью. Он, казалось, уже давно научился не замечать этот порой очень назойливый голос, впрочем, с каждым годом становящийся все тише. Но лишь теперь, впервые после смерти матери, Северус не мог заставить его замолчать - или просто отмахнуться, успокоив себя тем, что поступает с наибольшей выгодой для себя. Сейчас наиболее разумный порядок действий был очевиден - но впервые в жизни Снейпу не хотелось ему следовать. Он вел себя - как (Мерлин подери!) последний гриффиндорец... и впервые не чувствовал ни отторжения, ни отвращения к себе из-за такого безрассудства - потому что это ощущалось так... правильно. Правильно было игнорировать тошнотворно-убедительный голос рассудка и истеричные вопли чувства самосохранения, и просто идти - следовать за тем, кто дорог, даже если это будет последняя прогулка по гулким коридорам Хогвартся в жизни.

В первый раз за долгие, очень долгие годы Снейпу было так спокойно на душе - несмотря на то, что он шел неизвестно куда, предположительно в пасть какому-нибудь чудовищу, в сопровождении слетевшего с катушек гриффиндорца, нарушая при этом с полсотни школьных правил. Северус за многое не любил свою жизнь - но больше всего за ее извращенное чувство юмора.

Зря он все-таки не зажег «Люмос» - потому что, погруженный в свои мысли, не сразу заметил, как остановился Гарри - и с размаху врезался ему в спину, чуть не сбив с ног. Прингстон покачнулся, на секунду потеряв равновесие, схватился за стену... обернулся - и на мгновение гримаса холодного бешенства исчезла с его лица, сменившись выражением легкого недоумения и оторопи, как будто он пытался вспомнить, как здесь оказался и что вообще делает. Потом... Снейп не совсем понял, что это было - он стоял почти полностью прижавшись к юноше в неловкой попытке удержаться на ногах - и внезапно все волосы на его теле в буквальном смысле слова встали дыбом: ему показалось, что через все его существо прошла волна чистой, первозданной магии. Как будто он стоял в эпицентре творящегося заклинания - так иногда случалось на встречах Упивающихся, когда Темный Лорд колдовал какое-то особенно сложное и сильное проклятье. Но даже тогда напор магии был гораздо слабее... Тоненький ручеек, а не бушующий водоворот. Пара секунд, показавшихся Снейпу едва ли не вечностью - и все так же внезапно закончилось. Гарри раздраженно оттолкнул его, окинув неприязненным взглядом и прошипев что-то вполголоса, а Северус, сделав пару нетвердых шагов назад, остался стоять, чуть покачиваясь, пытаясь понять, что же это было.

- Попытайся хотя бы держаться на ногах, Снейп. Я понимаю, все это слишком для твоей... чувстви-и-ительной натуры, но должно же у тебя хватить духа на то, чтобы увидеть наследие Слизерина... - протянул с явной издевкой в голосе Прингстон, и Северус, вздрогнув, как от резкой боли, с неожиданной яростью метнулся вперед, схватил Гарри за плечи и изо всех сил приложил его об стену.

- Я не трус! Не смей меня так называть! - прошипел он, став в это мгновение неимоверно похожим на себя в будущем - стоящего с искаженным лицом в бликах бушующего в хижине Хагрида пламени.

Прингстона, казалось, эта вспышка не слишком-то впечатлила - он только иронично изогнул бровь и мягким, почти ласковым голосом сказал:

- А разве я что-то подобное утверждал? Кажется, я не обвинял тебя в трусости... тебе показалось. Хотя, знаешь, говорят «у кого что болит...»