GrayOwl - Замок Эйвери

- Нет, прости, прости, просто… они текут сами, и я ничего не могу с ними поделать.

Я присаживаюсь на скомканное одеяло и не знаю, какую линию поведения с юношей сейчас лучше выбрать - строгую, «профессорскую» или, наоборот, как просит моё сердце, исполненную жалости и ласки, хотя бы в голосе - выбираю среднее:

- О, наш профессор совсем скис… И с чего бы это? - иронично спрашиваю я.

- Ты не… любишь меня, Сев, так, как я бы… хотел.

- Я люблю тебя, Блейз, и ты прекрасно об этом знаешь, сколько можно обмусоливать одно и то же? Веди себя, как мужчина, наконец.

- Но у меня здесь, - он показывает на грудь, - постоянно болит. И чем более мы близки, тем больше болит.

- Ого, - думаю я. - Но ведь эту… болезнь даже магглы практически победили в прошлом веке.

- А что ещё беспокоит тебя физически? - спрашиваю мягко, как целитель.

- Ещё… т-тяжесть в лёгких, словно бы они ватой забиты, а покуришь - проходит, правда, ненадолго. Ещё приступы внезапной слабости и похолодения конечностей, даже в ту жару, что была этим летом. Чем я болен, Сев? - он поднимает свекающие отблеском миллиона звёзд, глаза, а я с ужасом понимаю, что этот прекрасный блеск - всего лишь дань… чахотке.

Остаётся только выяснить её происхождение, хотя, с учётом того, что среди маггловских популяций чахоточные иммигранты не допускаются ни во Францию, ни в Соединённое Королевство, а процент тубекулёзников в Англии очень мал, значит, во-первых, это - не маггловская чахотка, а, во-вторых, и это - единственно верный вывод - чахотка магического происхождения. Ну, пожалуй, завтра я с Блейзом (он же не останется без меня и на полчаса!) аппарируем на Гриммуайльд-Плейс, и я поизучаю там литературу об этом заболевании.

Вдруг страшное воспоминание заставляет меня передёрнуться - Рем же произносил по старинному фолианту черномагические проклятья, а среди них, вот оно, как сейчас вижу:

«Tuberculosum instingae!»

- О чём ты, Сев?

- Завтра мы с тобой аппарируем на час-другой в городской лондонский особняк семейства Блэков - мне нужно покопаться в старинной целительской литературе, чтобы подтвердить или опровергнуть твой диагноз.

- Хорошо, а там есть ещё, что почитать?

- Там громаднейшая библиотека, в основном, правда по Тёмным Искусствам… Так ты идёшь в душ, а, Блейз?

Через полчаса мы спускаемся в зал, где гости, как и мы, попавшие в нелёгкое положение и лишившиеся возможности потанцевать, уже вовсю флиртуют друг с другом - прежние, насколько я понимаю, семейные пары разошлись по объектам воздыханий, причём у обеих половин в препочтениях лидируют мужчины… Что ж, это же замок Эйвери, а что бы вы хотели?

На этот раз наше появление проходит незамеченным, а Блейз сокрушённо вздыхает:

- Ну вот, теперь колода перетасовалась, и я не знаю, с кем тебя лучше сначала знакомить - с жёнами или мужьями?

- С жёнами - им, наверняка, будет интересен новый мужчина.

- Пойдём, познакомлю тебя с графиней Дестроу - весьма пикантная штучка. Скорее всего, ты ей понравишься…

… Все дамы, в том числе и вдовы Пожирателей Смерти, которые ничего обо мне не знают потому, что их супруги являлись, так называемыми,«одноразовыми», то есть принятыми в ряды сторонников Лорда исключительно для проведения очередного особо громкого, масштабного рейда, в которые и пускали «на мясо» вот таких новичков, замечают, во-первых, мои глаза с оставшимися, к моему удивлению, искринками золота на дне зрачков, во-вторых, моё «ах, такое аристократическое, бледное, не то, что у швали» лицо с императорским снейповским профилем, ну, и в-третьих, мой необычный костюм, на что я вскользь проговариваю, рассыпаясь в комплиментах (одинаковых для всех), сколько столетий данному костюму, на что дамы, все, как одна, закатывают глаза и произносят: «Ах, какое сильное, великолепное волшебство, не то, что у этой швали!»

- Ну, что, Блейз, с джентльменами знакомиться будем? - говорю я весело потому, что мне вновь противен Высший Свет, и я рад, что с его «прекрасной половиной» мы, наконец, разобрались.

- Как пожелаешь, в любом случае, они умнее своих жён и любовниц.

- Так господа приходят сюда и с любовницами? - глупо переспрашиваю я.

- Конечно, ведь это - палаццо Эйвери! Так, пойдём скорее знакомиться с графом Билкуиш, замечательным образчиком здешней фауны, завсегдатаем. Говорят, что за последние три года, прошедшие со времени развода с женой, а прожили они вместе тридцать четыре года, заметь, и нажили четверых детей, двоих из которых ты должен знать - они в Доме Слизерин, он появляется у Эйвери ежедневно!

Блейз знакомит меня с мужчинами, которые реже употребляют слово «шваль», но подразумевают его, оценивают не только те же параметры, что и женщины, но и моё общее сложение, и сексуальность в паре с Блейзом, а в том, что мы - пара, у них не возникает никаких сомнений, говоря обо всём этом мне в лицо.

Я узнаю о себе много интересного и уже привычного - о том, что, я, без сомнения, доминанта, не будь даже рядом со мной любовника, что они были бы не против… последующее зависит от «испорченности» говорящего, как то - разделить ложе, чтобы попробовать, каков я в постели; завести со мной длительные (на несколько месяцев) отношения; сделать мне минет, а особо одарённые желают, чтобы и я сделал ответное действие; наконец, прожить со мной годы, но при одном условии - секс должен быть равноправным, то есть, меняться со мной позициями, а я думаю об одном: «Пошловат», о другом: «Симпатичен, но слишком смазлив, без изюминки», о третьем: «Слишком настойчив. Это сейчас он говорит о моей доминанте, а на самом деле… " и тому подобное. Ни один из представленных мне джентльменов не отказался бы переспать со мной, хотя бы ночь, что не может не настораживать. Я отвечаю, говоря о благородности своего рода, что я не пошёл бы на мезальянс, сводя разговоры сексуальной направленности на, в общем-то, безобидные прения о знатности семей.

Наконец, перезнакомившись со всеми, кому Блейз, по одному ему известным причинам, хотел меня представить, я оказываюсь в липкой паутине дамской патоки и мужского, ничем не умеренного, сладострастия и говорю Блейзу:

- Предлагаю тебе ещё одну настоящую ночь со мной в лондонском особняке.

- Я счастлив слышать это, Сев. Как ты понимаешь, я всем естеством своим - за.

- А духом и сердцем?

- О-о, да-а, и разумом тоже, любимый.

Мы выходим из палаццо и идём по ненавидимой мною у любого замка, широкой антиаппарационной зоне, окружённые ночными птицами, пролетающими и издающими незамысловатые треньканья, летучими мышами, летящими, кажется, прямо на тебя, но, в последний момент, резко вспархивающими вверх, и многочисленными ночными мотыльками, стремящимися на свет наших Lumos`ов, я чувствую и опустошённость светскими разговорами, и желание овладеть Блейзом прямо здесь, на высохшей от жары, траве, и начинаю декламировать, чтобы отвлечься и развлечь любовника: