Krokozyabra - Змеиный факультет

- Хорошо, - я внезапно чувствую, что устал от этого разговора. - Если ты настаиваешь, что наш договор был только уловкой и ничего не значил, стало быть, я больше не обязан его выполнять. Всё, Поттер. Достаточно.

Очкарик недоверчиво мотает головой, но его мнение тут уже не учитывается. Действительно, достаточно. Наигрались…

Я ухожу, и он не делает попыток меня остановить. Видимо, решил, что истеричная барышня Драко Малфой и так к вечеру успокоится; стало быть, громкие заявления можно оставить без внимания.

Ну что ж, Поттер, посмотрим.

Я почти уверен, что моё решение не будет иметь отрицательных последствий для Слизерина. Всё-таки, у Поттера достаточно мозгов хотя бы для того, чтобы не ввязывать факультеты в свои личные разборки. Одно дело - попытаться примирить два враждующих факультета из-за любовника, это как раз соответствует высоким стандартам гриффиндорского благородства. И совсем другое - подбросить хворосту в костёр этой вражды.

Но это относительно остальных слизеринцев. От меня-то Поттер просто так не отвяжется.

Мерлин, Мордред и Моргана! Можно подумать, что если бы сразу после побега отца я внезапно «обрадовал» Поттера тем, что он жестоко лопухнулся с клятвой, он был бы более доволен, чем теперь!

Впрочем, может, и был бы. Тогда-то его интересовал только секс. А что ему нужно теперь, я боюсь даже предполагать.

Почему бы ему просто не поверить, что я действительно не хотел от него ничего большего, чем гарантия собственной безопасности?..

Глава сорок девятая. Поттер.

Малфой действительно отказывается от дальнейшего исполнения своего обещания. И даже не скажешь, что он бегает от Поттера или как-то подчёркнуто его игнорирует. Кивает при встрече и сдержанно отвечает на приветствия. Только как его равнодушное «привет, Поттер» может заменить торопливые встречи украдкой, от которых у Гарри, оказывается, выработалась устойчивая зависимость?

Джинни же, наоборот, проявляет всё больше интереса к физической близости. Найти место для секса с собственной невестой получается гораздо проще, чем с Малфоем - не нужно держать это в тайне, и друзья только рады будут помочь, уступить комнату, оставить их наедине... Но кажется, что столь вожделенная прежде близость уже не приносит той радости.

Гарри долго собирается с духом, чтобы поговорить с Джинни, однако решиться на это никак не может. Страшно представить себе, что он может сказать - и что услышать в ответ.

Но всё получается само собой, когда в разговоре о грядущем матче Джинни вскользь проезжается по квиддичным способностям Хорька.

- Джинни… - негромко говорит он. - А ведь ты знаешь, что я сплю с ним.

- С кем? - машинально переспрашивает она.

- С Малфоем. И с самого начала знала.

- Ну, допустим, знала, - независимо вскидывает голову Джинни. - И что?

- И ты сама стала спать со мной только после того, как узнала. Раньше ведь тебе не хотелось этого? - спрашивает Гарри.

- Не хотелось. Ты будешь меня в этом упрекать? Между прочим, девчонки говорят, что многие женщины вообще никакого удовольствия от этого не испытывают. А ещё они говорили, что это больно в первый раз. И… и мне было страшно, так что же теперь? - требовательно спрашивает Джинни. - Никого же это не интересовало. Тебе нужно - и всё, а мои желания значения не имеют!

- Я тебя не принуждал… - растерянно говорит Гарри.

- Нет, конечно. Ты просто к Хорьку начал уходить. Он-то тебе, надо полагать, не отказывал?

Он не отказывал… Кривился, морщил нос, цедил сквозь зубы колкости, но никогда не отказывал. Гарри думал - из-за клятвы. А что думать теперь?..

- И я решила: если тебе так нужен секс, что ты даже эту дрянь слизеринскую готов трахнуть, то пусть… Я тебя люблю, Гарри! Я просто хотела, чтобы ты был счастлив! Я решила, что всё равно ведь придётся, раньше или позже. А оказалось, что это не так уж и страшно, даже приятно. Только ты ведь всё равно не перестал с ним встречаться…

Вот такие дела, Поттер. Куда ни плюнь, во что ни ткнись, во всём виноват только ты, ты один. Не Джинни, не Рон с Гермионой и не Хорёк... - тьфу ты, чёрт! - Малфой.

Может быть, это оттого, что все остальные участники драмы отлично знают, чего они хотят. И только Гарри пребывает в кротком недоумении относительно своих действительных желаний и намерений.

* * *

Следующие несколько дней Гарри проводит в постоянной задумчивости, пытаясь понять - чего же он хочет?

Вопрос внезапно оказывается посложнее, чем любой экзамен. Экзаменационные ответы достаточно прочитать в книжке, а потом остаётся только вспомнить их в нужный момент. Но теперь Гарри не может вспомнить даже того, чего хотел раньше.

Когда-то он хотел жить вместе с Сириусом. Это понятно, детская мечта о семье, которой у него никогда не было. Ну, а теперешнее желание войти в семью Уизли - разве не продолжение тех же детских мечтаний? Семья; место, где тебя будут любить просто за то, что ты есть… Возможно, это - то, чего он всегда хотел. Только при чём тут Джинни?

Ещё Гарри хотел стать аврором. Даже продолжил ради этого изучать ненавистное зельеварение. Но сейчас, когда Волдеморт убит, а Упивающиеся смертью либо мертвы, либо под следствием, либо уже в Азкабане, Гарри не очень хорошо понимает, зачем ему нужно идти работать в Аврорат. Теперь это учреждение можно сравнить только с маггловской полицией, а туда его никогда не тянуло. Может быть, стоит выбрать дело, которое ему действительно по душе? Но ничего, кроме квиддича, Гарри в голову не приходит, а карьера спортсмена обычно быстротечна. Вряд ли в сорок лет Гарри всё ещё будет гоняться за снитчем; пожалуй, лучше сразу подыскать себе любимое дело, которому можно посвятить жизнь.

Он опять думает о каждой составляющей своей жизни с позиций любви? Любимая семья, любимое дело… Дамблдор не раз говорил о всепобеждающей силе любви. Только Дамблдор ничего не сказал о том, как расставить приоритеты в этой бесконечной любви к друзьям, врагам и всему остальному миру…

Джинни говорит: «Я люблю тебя, Гарри». Никто прежде не говорил этого. Ну, может быть, только мама, но Гарри был слишком мал, чтобы это запомнить. И Гарри действительно нужно, чтобы ему говорили эти слова. Только вот хочет ли он, чтобы это говорила ему именно Джинни?

Впрочем, других претендентов не наблюдается. Малфой не в силах сказать ему даже «Гарри», об остальном и вовсе лучше не заикаться.

* * *

- А чего бы ты хотел в этой жизни, Малфой? - спрашивает Гарри, почти растёкшись ленивой лужицей по столу и беззастенчиво разглядывая Драко, сидящего напротив.

- Я бы хотел, чтобы ты куда-нибудь отвалил и не мешал мне заниматься, - не задумавшись ни на мгновение, отвечает Малфой.

- Да нет же. Я про другое, - не смутившись, отзывается Гарри. - Как бы ты хотел жить? Чем заниматься? Вот мы закончим школу, и что дальше?