Krokozyabra (Бусеница) - Слизняк и его раковина

- И потом, не деньги же с вас было брать, в самом деле.

- Значит, я вам не нравлюсь? - уточнил я.

- Ммм… Ни капли, - помотал он головой. А у глаз смешливо брызнули морщинки. - Вы только не расстраивайтесь, Люциус, но я предпочитаю женщин.

- И что, никаких исключений? - от облегчения я перешёл к совсем уже наглым заигрываниям. И расстегнул две пуговицы на высоком воротнике мантии. Не ради соблазнения - просто стало жарко.

- Ну, разве что ради вас… - задумчиво предположил Робертсон, но мне уже надоело пугаться каждого его слова.

- Ради меня не нужно, я не стою таких жертв. А почему вы не женились?

- И действительно, почему… - пробормотал он. - А я женился. Давно ещё, почти сразу после школы.

Кольца на руке нет, да ещё утверждает, что надоело ужинать в одиночестве… Никак не тянет на счастливого семьянина. Неужели горячо любимая супруга умерла, а я умудрился опять ляпнуть бестактность?

- Но это был на редкость неудачный брак, - продолжил Робертсон, глотнув вина. - Мы как-то быстро выяснили, что терпеть друг друга не можем, так что, когда жена сбежала, я был почти неприлично счастлив. Мне стоило большого труда не выдать этого своей сияющей физиономией тем людям, которые считали своим долгом жалеть меня и утешать.

- А вы на Гриффиндоре учились? - спросил я по какой-то непонятной ассоциации.

Робертсон хмыкнул.

- Со стороны слизеринца это, должно быть, следует считать оскорблением?.. Нет, Люциус, я учился в Равенкло.

- А откуда вы знаете, что я…

Он даже не дослушал:

- Ну, вы же Малфой, верно?

- До вас никто не сомневался, - нет, всё-таки, вести себя прилично у меня сегодня совсем не получалось.

- Значит, слизеринец. Ничего удивительного, многие чистокровные семьи хранят верность одному факультету.

- А вы не чистокровный? - спросил я с любопытством.

И подумал, что зря. Не был он похож на чистокровного ни внешностью, ни манерами, ни фамилией.

- Нет. Полукровка. А это важно?

- Да, конечно, - рассеянно ответил я. Ещё бы не важно.

Почему-то мне никак не удавалось видеть в нём опасность. А ведь её не могло не быть: если отец отзывался о нём, как о противнике, значит, было бы крайне опрометчиво относиться к нему как-то иначе.

Но про отца мы не говорили. И вообще никаких серьёзных тем не затрагивали. Может, он просто ждёт, пока я привыкну и перестану напрягаться в его присутствии? Да ну, не так уж и много у него времени. Ужин съеден, вино почти выпито.

И всё-таки, зачем он меня пригласил? И вообще, на ужин, и именно сюда? Секретов не выпытывает, ухаживать не пытается. Произвести на меня впечатление размером кошелька - дело практически безнадёжное, а на завсегдатая это заведения мистер Робертсон никак не был похож.

Между прочим, хоть я в самом начале вечера и вытребовал себе разрешение называть его по имени, но так им ни разу и не воспользовался. Надо было исправиться.

- Пол, - слегка неловко произнёс я. Оказалось не так-то просто назвать по имени постороннего человека, который настолько меня старше. - А почему именно «Авалон»?

- Я не знаю в Лондоне других шикарных мест, - ответил он беспечно.

- А зачем непременно шикарных?

- Мне показалось, для вас это будет важно. Вы ведь непростой юноша, да, Люциус? Эта обстановка вам очень подходит.

Мне почему-то вспомнился один из деловых обедов отца, которые проходили в этом ресторане. Честно сказать, я всегда чувствовал себя лишним в окружении взрослых умных мужчин, да ещё боялся открыть рот, чтобы не сказать глупость, или уронить салат на скатерть.

И тут же я слегка обиженно подумал, что отец-то сейчас отдыхает у тёплого моря, а я здесь пытаюсь выполнить его поручение.

- Зато вам… - начал было я, но остановился.

Не так уж сильно я огорчён, чтобы дерзить совершенно непричастному к моим печалям человеку.

Робертсон, конечно, легко понял, что я хотел сказать, но не подал виду, будто его это как-то задело.

- А мне - совсем наоборот, вы совершенно правы, - согласился он. - Я не особо люблю здесь бывать.

- В следующий раз стоит выбрать место, которое нравится вам, - посоветовал я.

- В следующий раз? - переспросил он, да я и сам уже понял, что сказал. - Это стоит расценивать как приглашение?

Пожалуй, можно было отказаться. Пол не стал бы ловить меня на слове. Но, в общем-то, он совсем не страшный. Скорее, он показался мне интересным. И потом, отец только через три дня вернётся…

- Да, наверное, - я постарался, чтобы в моём голосе не звучала неуверенность. - Боюсь, что до пятницы я тоже вынужден ужинать в одиночестве, так что можно будет как-нибудь…

- Что, отец бросил вас одного на новый год? - недоверчиво взглянул на меня Робертсон. - Бедный ребёнок.

Я фыркнул:

- Подумаешь, новый год. Это же не рождество.

Доказывать, что я уже не ребёнок, не хотелось - он бы всё равно не поверил.

Пол пожал плечами:

- Я родом из Шотландии. У нас принято уделять этому празднику больше внимания. Ну, неважно. По крайней мере, мы можем договориться про праздничный ужин, да?

Я кивнул. Против праздничного ужина у меня никаких возражений не было.

- Я пришлю сову, - обещал Робертсон, допивая вино и жестом подзывая официанта. - Благодарю за интересную беседу, Люциус. У меня давно не было таких приятных вечеров.

Я тоже проговорил что-то вежливое и покинул ресторан первым.

* * *

Этой ночью мне снилось, как Джозеф Хопкинс трахает меня, перегнув через стол в своём кабинете, а вокруг стоят судьи в мантиях сливового цвета и негромко переговариваются, обсуждая мой приговор. Я не чувствую ни боли, ни возбуждения, только смутный, какой-то смазанный стыд. И ещё отвращение - оттого, что капли пота то и дело срываются с жирного лица Хопкинса и падают мне на спину.

«Ради отца можно и потерпеть», - с упрёком говорит мне Пол, и я молча соглашаюсь. Терплю…

Правда, приговора я так и не дождался; сон сменился другим, не таким гадким и оттого не запомнившимся.

Проснулся я, ощущая себя грязным, липким и отвратительно воняющим потом. Пришлось полчаса простоять под душем, поливая себя поочерёдно всеми шампунями, что я нашёл на полке и в шкафчике, прежде чем мне перестал мерещиться этот запах, будто бы исходящий от моей кожи.

А после обеда мне сообщили, что Малый совет Визенгамота приговорил Лукаса Штерна к штрафу в двести галлеонов.

Глава восемнадцатая. Лорд Малфой.

Хорошо хоть, обратно не нужно было возвращаться самолётом. Карл, правда, настоял, чтобы Абраксас доехал до аэропорта на его машине с шофёром. Полчаса потерянного времени… Да ещё пришлось искать укромное место, чтобы незаметно активировать портключ до Мэнора. Хорошо хоть, из вещей у него был с собой лишь лёгкий кейс.

А дома было тихо. Во всяком случае, первые несколько секунд. Пока проснувшиеся домовики не собрались в гостиной, восторженно попискивая, чтобы приветствовать любимого хозяина и поторопиться ему услужить.