Карина - Давай попробуем просто жить

- Очень красивый, - искренне восхищаюсь я, кивая на шарик.

- Правда? - Гермиона смущённо вспыхивает и кладёт его на ладонь, чтобы я мог рассмотреть получше: - Это рождественский подарок. Волшебное серебро, обладает поисковым эффектом, и если я вдруг потеряюсь, - она лукаво улыбается, - Человек, который его подарил, сможет меня отыскать.

Я открываю рот, чтобы похвалить вкус и изобретательность Рона, но вовремя его захлопываю, потому что вспоминаю две вещи. Первое - на прошлое Рождество Рон подарил Гермионе толстую книгу «Пособие молодым хозяйкам по беспалочковой магии, применяемой при приготовлении пищи». Гермиона тогда очень громко возмущалась, а он, напротив, доказывал, какой это полезный в хозяйстве подарок. И второе - я вдруг вспоминаю Драко, отходящего от витрины с «Волшебным серебром» и смущённо прячущего за пазуху маленькую коробочку.

- Как прошло Рождество? Как там миссис и мистер Уизли, - затем я перечисляю остальных членов семейства, не произношу только имя Джинни. Гермиона не напоминает мне, что я забыл спросить о ней, а просто рассказывает об остальных. Рона, как и Джинни, она в разговоре не упоминает.

- Вы что, поссорились?

- Мы теперь почему-то всегда ссоримся, - она вздыхает и убирает хрустальный шарик за вырез. - Знаешь, Рон хочет, чтобы мы поженились…

- Вот уже второй год как это не новость, - улыбаюсь я.

- Да, но теперь он хочет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. И миссис Уизли его поддерживает. Вчера водила меня по Косому переулку и показывала в витринах свадебные мантии. Гарри, я уже не рада была, что вообще к ним приехала! А ведь ещё ничего не решено, - она медлит немного, потом продолжает: - Наверное, если я выйду замуж, мне придётся оставить учёбу, и вообще… всё оставить. По крайней мере, мне показалось, что Рон на это намекал.

Она опустила голову и вычерчивает пальцем левой руки на правой ладони какие-то круги и зигзаги.

- Не хочешь - значит, пока не выходи.

- Я не знаю уже, чего я хочу и хочу ли вообще чего-либо. Единственное, что я пока знаю - это как раз то, что мне нужно разобраться именно с этим - понять, чего я хочу.

Растерянная Гермиона - такое я вижу впервые. У неё всегда был на всё чёткий ответ, для неё не существовало неразрешимых вопросов. Она всегда знала, как поступать правильно. А вот теперь сидит и не знает, что ей делать.

Она встряхивает волосами и резко меняет тему:

- Хорошо, что ты оказался здесь. Мне кажется, тебе пока не стоит возвращаться в общежитие.

- Думаешь, Снейп будет меня здесь долго терпеть? У него тут благодаря мне целая штаб-квартира образовалась по поиску преступников. Не уверен, что можно испытывать его терпение сколько угодно долго.

- Наверное, он очень злился на вас с Драко? Особенно на тебя - к тебе у него специфическое отношение, - она грустно усмехается.

- Да нет, он не злился. Он… Гермиона, я, оказывается, ничего о нём раньше не знал.

Она удивлённо вскидывает на меня глаза, внимательно смотрит мне в лицо, потом снова опускает вниз. И ничего не спрашивает, как это у неё бывает по обыкновению, и я благодарен ей.

- Ладно, мне пора, поздно уже. Я в общежитие. - Гермиона чмокает меня в щёку, обещает прийти завтра и исчезает, оставив меня в растрёпанных чувствах.

* * *

Хлопает дверь, в комнату входит Снейп - словно ждал, когда все разойдутся. Молча подходит ко мне со своими пузырьками.

- Сэр, Гермиона просила извиниться за нас. За то, что мы всей компанией тут… Мешаем, шумим…

- Нормальное поведение для истинных гриффиндорцев. Я бы удивился, будь по-другому, и уж тем более я бы удивился, если бы вы, Поттер, начали решать свои проблемы, не прибегая к моей помощи, - он присаживается на кровать и снимает крышку с мази.

Я почему-то радуюсь его ответу, словно мне отвесили комплимент:

- Значит, если что, я буду знать, к кому мне обращаться.

- Мальчишка, - Снейп фыркает и прикасается к первому синяку, проводит полукруг, чуть вдавливая подушечку пальца в кожу.

«Мальчишка! Я для него мальчишка, и это будет всегда. Всегда - вот так, снисходительно усмехаясь. Неразумный ребёнок, влипающий во все переделки, какие есть, доставляющий неприятности… Несчастье, навязавшееся на его голову. Я всегда останусь для него только мальчишкой, и неважно, кем бы мне хотелось быть для него на самом деле».

От прикосновения его пальцев голова непроизвольно откидывается на подушку, запрокидывается. Закрываю глаза.

* * *

Он скользит головой по подушке, макушка уходит вниз, шея выгибается - беззащитная и рваная бьётся на ней жилка.

Он горячий, очень горячий - мои пальцы чувствуют это даже через слой мази. Хочется прильнуть губами к его лбу, но, конечно, я просто прикладываю руку. Он прикосновения он замирает и задерживает дыхание. Жилка на его шее начинает пульсировать в бешеном ритме.

Потом он распахивает ресницы и смотрит на меня - со злостью, с досадой? В глазах слёзы. Я никогда раньше не знал, как выглядят зелёные глаза, наполненные непролитыми слёзами.

Не выдерживаю этот взгляд - укоризненный, спрашивающий? - отвожу глаза и отнимаю руку ото лба.

Поттер отворачивает голову в сторону, и я быстро домазываю оставшиеся синяки и ссадины.

Моя логичность разбивается в дребезги всякий раз, когда он так близко. Или это теперь и есть моя логичность?

* * *

Около кровати стоит столик и его кресло. Я полулежу на подушках, мы пьём коньяк - медленно, по полглотка за четверть часа. Свет от дальнего люмоса, полумрак, сигаретный дым, прохлада хрусталя в руках, чуть слышное шуршание ткани, когда он меняет позу или ведёт рукой, чтобы стряхнуть пепел. Ощущение неспешности и покоя, и уюта. Его можно пить, им можно наслаждаться - по капле, маленькими глотками - как этим коньяком.

Как дома. Мне так хорошо здесь.

Я с ужасом думаю: а ведь я скоро поправлюсь, и он меня выставит отсюда, точно выставит. Что я буду делать тогда?

Поттер молча делает глоток и отставляет бокал на столик. Как хорошо, когда, наконец - вот так. Словно все гости ушли, оставив хозяев наслаждаться покоем.

А ведь я уже привык к нему, к тому, что он рядом. Эта мысль приходит так внезапно…

Через пару дней он поправится и рванёт в свой мир, не успев закрыть за собой дверь как следует, рванёт со всех ног. Что я буду делать? Ведь я привык, а мои привычки значат для меня слишком много, чтобы я мог позволить кому бы то ни было их нарушать…

Молчим, но это так… так правильно - молчать вдвоём. С ним. Со Снейпом.

Громко взрывается входная дверь, и наш маленький мирок разлетается на осколки, как вдребезги разбитая хрустальная ваза.

Я вскидываюсь, Снейп стремительно отодвигает кресло, сигарета остаётся дотлевать в забвении…

Выворачиваюсь, как могу, силюсь разглядеть, кто там пришёл, чьи крики и ругань оглашают весь дом.