MarInk - Давайте все сойдём с ума

Гарри вообразил себя и Драко держащимися за руки с висящей над ними в воздухе надписью «Гармоничная пара - 1997» и скривился. Нееет. Это не для них. Они же враги… были. И вообще, сам Гарри так и не мог понять, почему ему приспичило целовать Малфоя. У него любовь, а у Гарри что? Плавание по течению? Интерес в новом опыте? Как бы то ни было, нехорошо использовать любящего тебя человека в… таком смысле без ответных чувств. Пусть даже Малфоя. Гарри нравилось целовать Драко, чесать его за ушком и смотреть в бездонные серебристые глаза, и при имени слизеринца от области сердца по телу растекалась тёплая волна, но это же не любовь, так [«Ты ещё тупее, чем я думала», - вякнула слизеринская сущность и затихла]? Хотя как её вообще распознать? Не на лбу же появляется надпись «Я люблю такого-то».

Гарри крепко задумался над этими философскими вопросами, забыв даже для вида переворачивать страницы фолианта, очень быстро отдавившего ему коленки напрочь. Хорошо ещё, что Гермиона так уткнулась в свой, что не замечала ни похрапывания Рона, ни остекленелого взгляда Гарри.

- Ага! - торжествующе возвестила староста школы и захлопнула свою книгу с треском и большим столбом пыли, поднявшимся в воздух. - Вот оно!

Оба гриффиндорца немедленно пробудились и изобразили на осоловелых лицах благоговейное внимание.

- Сейчас я попробую расколдовать письмо, а вы оба следите и, если что, отнесёте меня к мадам Помфри, - самоотверженно заявила Гермиона.

- Миона, а может, не надо? - хором сказали Гарри и Рон, не обрадованные перспективе в ночь-полночь таскать по коридорам, рискуя нарваться на Филча, бездыханное тело однокурсницы. Да ещё мантия с картой остались в Гриффиндорской башне.

- Надо, - сказала Гермиона недрогнувшим голосом, нацелилась палочкой на и без того потрёпанную записку двухсотлетней давности и произнесла нечто поистине зубодробительное. Как по мнению Гарри, это был даже не университетский уровень, а докторонаучный, как минимум.

С Гермионой не произошло ничего страшного - по крайней мере, снаружи. Зато записка поднялась в воздух на полметра, засияла радужными потоками света и с тихим хлопком, как при аппарации, исчезла. Её место заняли… да они вообще полкомнаты заняли, под ними, кажется, даже стол сломался! эх, сколько пирожных пропало… всевозможные бумаги. Пока Гарри и Рон в остолбенении пялились на эту мечту сборщика макулатуры, Гермиона шустро спрятала палочку и подобрала ближайший к ней листок.

- «Летопись рода Поттеров. Алан Джеральд Поттер, пятый из великого рода. Сегодня на Поттер-мэнор опять нападали эти придурочные ифриты. Говорил я Анри, что не надо разрешать гастарбайтерам заполонять страну! Естественно, что им надоело подчиняться и они решили взять контроль над властью в свои, гм, руки. Они же у себя были раскрутыми духами стихий, пальцы гнули на своём Востоке перед кактусами в пустынях! Всё, как только покончим с ними - сам займусь этой проблемой. Не может быть, чтобы в Британии не водилось никакой живности, способной на выполнение работы по дому. Вот, скажем, эти смешные лопоухие большеглазые эльфы со слабыми нервами - они будут идеальными слугами. Боггарта в задницу этим ифритам, из-за военного положения я уже неделю не пробовал ничего горячего!..», - Гермиона резко оборвала чтение и возмущённо заорала:

- Гарри, так это твои предки сделали домашних эльфов рабами?!

- Мне очень стыдно за них, Гермиона, - неубедительно сказал Гарри. Пятый из рода - это когда же было? Давно, в общем.

- Мионочка, это было так давно, что Гарри точно ни в чём не виноват, - уверенным тоном заявил Рон. - Кроме того, это же и есть то, что ты… мы искали, разве нет?

- Да, Рон, ты прав.

Рон толкнул Гарри локтем в бок и шёпотом осведомился:

- А ты не помнишь случайно, зачем мы это искали?

Гарри закатил глаза и, не объясняя, оттащил Гермиону от бумаг, аргументируя это тем, что уже третий час ночи, завтра занятия, бумаги никуда не убегут, и вообще, дело терпит. На Филча они не наткнулись чудом. Бумаги, правда, Гермиона забрала с собой, уменьшив до достаточного для засовывания в карман размера, и Гарри всерьёз подозревал, что она будет читать их ночью под одеялом, подсвечивая себе Люмосом.

* * *

«Раз. Два. Три. Теперь против часовой стрелки - раз, два, три, четыре, пять, шесть. Теперь добавить корень руты… молодец Антон, вовремя измельчил, - он не сомневался, что эмпат Крестов ощутит его слабую благодарность. - Теперь толчёные семечки подсолнечника - для вязкости. Теперь порошок безоарового камня и накрыть котёл крышкой, чтобы кипел на слабом огне десять минут. Мерлин, а что же делать эти десять минут?». Драко Малфой ощутил, что его душит паника.

Утренние газеты, уже приличное количество времени не содержавшие в себе ничего сенсационного, если не считать смерти Люциуса и Руквуда, порадовали своих читателей метровыми заголовками: «Личная жизнь Мальчика-Который-Выжил! Сын погибшего Пожирателя Смерти признаётся в любви Гарри Поттеру под заклятием Веритас!», «Чувства или тонкая игра Вольдеморта - любовь Народного Героя или просто малолетний Пожиратель Смерти [«Может, не стоило всё-таки показывать всем репортёрам фак? Они явно обиделись… очень обиделись. Хотя какая разница? Написали бы ровно то же самое»]?», «Сын Люциуса Малфоя разорвал брачный контракт с Пенелопой Паркинсон из любви к Гарри Поттеру! Что последует из этого союза?», «Магический мир в тревоге - что угрожает нашему герою, которого коснулась первая любовь?», «Мальчик-Который-Выжил - гей? Или его просто ЛЮБЯТ ВСЕ, даже Пожиратели Смерти?» и много ещё другого, столь же остроумного и информативного. Пэнси, торжествующе хихикающая на другом конце стола, делилась со всеми желающими - то есть со Слизерином в полном составе за исключением Драко - подробностями очевидца. «Интересно, а про собственную поглупевшую при виде Гарри физиономию и следы помады на полу от её упавшей челюсти она тоже рассказывает?». Драко несмело посмотрел в сторону Гриффиндорского стола, но Гарри было практически не видно из-за толпы гриффиндорцев, насевших на него с расспросами и воплями. Они негодуют? Возмущаются? Но ведь, в конце концов, Гарри ничего такого не говорил. Признавался только Драко. Малфой торопливо пролистал газеты. Там говорилась только правда, к его огромному облегчению. Впрочем, газетчики наверняка приберегли тему ответных чувств Гарри Поттера на потом, когда нечего будет писать, а пока и чистая правда была вполне себе сенсационной. «Теперь об этом знают ВСЕ. Прекрасно», - сердце Драко ушло в пятки, посидело там, подумало и вернулось на положенное ему от природы место. Хогвартс был в полнейшем шоке. Даже преподавательский состав почти всей командой неверяще таращился на Драко. Что-то теперь будет? «Видели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте», - философски съязвил внутренний голос, не дождался ответа и затих.