MarInk - Давайте все сойдём с ума

Многосущная вещь в своём виде серебряного медальона отлично подходила к костюму и была очень заметной, лежа между ключиц - её не закрывали ни рубашка, ни пиджак, так уж они были скроены. Гарри колебался, надевать ли её, но всё-таки решился. Во-первых, лучше не оставлять такую ценность без присмотра. Во-вторых, действительно подходит к костюму. В-третьих, колдография внутри медальона изображала Драко. Создана она была исключительно памятью Гарри, и на ней был Драко, которого в тот момент никто и не думал снимать: весь в чёрном, с застывшим лицом, на фоне блистающего озера, ночью. Не в слезах, нет, но сразу после. Глаза блестели, походя на жидкую ртуть, на лбу озадаченная морщинка: что же это я сделал только что, а? Иногда выражение лица Драко в медальоне смягчалось, и он несмело улыбался, словно боясь в ответ на улыбку получить пощёчину, и Гарри замирал перед раскрытым украшением в такие моменты, не дыша. Спрашивается, какое значение имеет эта причина? Если учесть ещё, что весь вечер Гарри планирует провести с Артуром, то эта причина, должна, скорее, апеллировать к тому, чтобы оставить Вещь в башне или хотя бы превратить её во что-нибудь другое. Однако Гарри отчего-то не сделал ни того, ни другого.

- А откуда у тебя этот медальон? Внутри что-то есть? - [«Ну да, его же всегда скрывала школьная форма, а когда мы спали вместе, я оставлял его под своей подушкой»].

- Нет, там ничего нет, - поспешно сказал Гарри. - Он у меня… от родителей. Мне его отдал Сириус, пока был ещё жив.

О судьбе крёстного Гарри Артур знал, и его огорчило, что он заставил Гарри вспомнить неприятные вещи.

- Я не знал, малыш. Прости, - Артур обнял Гарри, зарыв лицо в шелковистых волосах брюнета, которые так и не удалось уложить толком - торчали в разные стороны, как проклятые.

«Я уже спекулирую на воспоминаниях о смерти самых близких людей и вру напропалую. Проклятье. Может, мне действительно стоило когда-то отправиться в Слизерин?».

Больше тема медальона не поднималась. Гарри и Артур пили шампанское, слушали речь Дамблдора и кормили друг друга с рук блюдами с праздничного стола, обнимая губами пальцы другого всякий раз. Когда были объявлены танцы, все ожидали, что зазвучит какой-нибудь вальс, но близнецы Уизли, приглашённые директором в качестве ди-джеев, включили на бешеную громкость клубную мелодию, состоящую по большей части из одного ритма - а что ещё для танца надо? Гарри, выпивший к тому времени три бокала шампанского, принялся танцевать вместе с Артуром. Сам он не думал о том, как у него выходит, но Стел восхищался его грацией так бурно, что Гарри через пару часов решился выскочить на сцену и продолжить танцевать там. Его не остановило даже то, что с другого конца сцены почти одновременно с Гарри появился Драко Малфой. Они танцевали, изгибаясь, подчиняясь ритму, который зловредные близнецы всё время чередовали, вливаясь в мелодии, менявшиеся хаотично - быстрые, тягучие, нежные, резкие. Спустя десять минут произошло неизбежное: они подтанцевали друг к другу и начали танец вдвоём. Остальные присутствующие к тому времени давно бросили танцевать сами и подтянулись к сцене (которая, вообще-то, предназначалась только для того, чтобы с неё произнёс речь директор, но потом её никто не стал убирать), встретив соединение брюнета в белом и блондина в чёрном восхищёнными воплями.

Гарри уже не понимал толком - это он вертит Драко, как игрушкой, или Драко подчиняет все движения гриффиндорца своим, да и не всё ли было равно? Их руки соприкасались, тела заплетались, отступали и сближались, скользили в воздухе и обожающих взглядах зала, как масло по раскалённой сковороде, и главная музыка звучала не снаружи, а в них самих. Гарри давно уже не чувствовал такого подъёма, такой бури и нахлёста эмоций, похожего на горную реку, он просто самозабвенно отдавался этому экстазу, не думая, и танцевать с Драко было почти так же сумасшедше-сладко, как оргазм.

Соскользнув со сцены, Гарри попал в нежные объятия Артура.

- Гарри, ты был прекрасен! - и долгий, сильный, жгучий поцелуй.

- Ммм, Артур…

- Пойдём отсюда, - предложил Артур, кивая на зал; концентрация людей вокруг них нарастала с каждой секундой. - Не то тебя разорвут на сувениры обезумевшие поклонники и поклонницы.

- Я не хочу, чтобы меня разрывали, - полупьяно воспротивился Гарри и засмеялся. - Пойдём, Арти. Куда-нибудь, где… можно спокойно целоваться?

- Астрономическая башня? - предложил Стел.

- Самое то! - одобрил Гарри и вместе с Артуром пробился к выходу сквозь толпу.

До Астрономической башни было десять минут ходу, и Гарри с Артуром провели это время с пользой: первый слушал восхищённые комплименты и комментарии к танцу, второй их расточал - даже, казалось, нисколько не ревнуя к Малфою. Гарри это успокаивало - он не знал, что ответил бы Артуру, спроси тот, чувствует ли Гарри что-то к белокурому слизеринцу; может, накричал бы, или холодно процедил, что это его личное дело, или соврал, что ничего. Но Стел не затрагивал таких сомнительных тем, и Гарри было с ним уютно, как в разношенных под себя джинсах.

В Астрономической башне было холодно, но не слишком, и поцелуи довольно быстро устранили тот небольшой дискомфорт, что причиняла прохлада разгорячённым юношам. Они то и дело стонали, переходя от уже болевших губ к открытым шеям, и Артур уже начал расстёгивать пиджак и рубашку Гарри. Гриффиндорец не сопротивлялся, пытаясь, пока Артур занят, сорвать ещё парочку поцелуев.

- Stupefy! - Артура отбросило к стене, он ударился головой о каменную кладку, что-то хрустнуло, и он остался лежать на полу в луже натекавшей из области его затылка крови. - Petrificus Totalus!

Гарри потерял возможность двигаться. К нему подошёл взъерошенный Драко Малфой и вытянул из кармана Гарри его палочку, отбрасывая её далеко в угол.

- Finite Inkantatem! Relaxis!

Гарри ощутил, что действие Петрификуса прекратилось, зато накатилась слабость - такая, что невозможно было поднять руку. Гриффиндорец осел на пол, потому что ноги не держали. Да, слизеринец неплохо обучился нападению на уроках Защиты.

- Малфой, что ты делаешь?

- Ты спрашиваешь, что я делаю? - прорычал Драко, вздёргивая подбородок Гарри. - А что ТЫ делаешь со МНОЙ?

Малфой впился губами в губы Гарри, и в этом не было ни грана нежности или заботы. Властно, болезненно, сильно. «Я попух», - мелькнула до абсурдности спокойная мысль.

* * *

Драко целеустремлённо пил весь вечер этого идиотского бала. Ему было хреново, и в честь этого он даже оделся целиком в чёрное. Всем вокруг, казалось, было хорошо: Святослав танцевал, болтал с другими бывшими дурмстранговцами, небрежно целовал Драко в висок и вновь уносился куда-то - то ли не понимал, что творится с Драко, то ли отлично понимал. В любом случае, это было правильно. Блейз Забини ворковал с Магнолией Дабор, которая, немало всех удивив, согласилась пойти с Блейзом на бал. Что ж, Блейз не зря убил целый семестр, добиваясь её. «А ты не боролся за Поттера. Ты просто отошёл в сторону, и ты не имеешь права обвинять его в трусости - сам таков», - мелькнуло в голове, и Драко заглушил такие размышления стаканом Огневиски, выпитым залпом. Танец с Поттером на сцене возбудил Драко до предела, мозг был заполнен любовью и ненавистью к одному и тому же человеку, и было странно, как Драко ещё не взорвался. Алкоголь растекался по крови, диктуя Драко действия. Вот зачем блондин пошёл за ушедшими из зала Поттером и Стелом? Что он хотел увидеть? Ясно было как божий день, что они пошли трахаться. Однако вид их, целующихся в укромной комнате Астрономической башне, о которой так часто он думал сам, что-то сдвинул в мозгах. И он наблюдал за этим, застыв на пороге, как истукан, до тех пор, пока Стел не проявил поползновений раздеть Гарри. И вот тогда эти двое наконец его заметили, о да.