Megumi - Долго, счастливо

- Это я знаю... и что, у тебя не было даже полянки за домом или луга неподалеку от твоей первой маггловской школы? - я объясняю запутанно и сбивчиво, но надеюсь, что ты поймешь. - Ну, такого места, куда можно было убежать, где были медовые запахи и сверчки, а еще страшные богомолы и огромные ковры ромашек...

Я невольно улыбаюсь:

- Нет. Но у меня была излучина реки и качели.

- Здорово, - я искренне восхищаюсь, потому что я сам к качелям боюсь подходить с тех самых пор, как Дадли раскачал меня до такой степени, что качели едва не делали «солнышко», и сказал мне отпустить ноги, чтобы спрыгнуть... да, я боюсь с тех самых пор, как у меня на пояснице появился длинный шрам от тяжелого ребра сиденья качели.

Я задумчиво смотрю на кубок, в котором было твое лекарство:

- Может быть, они до сих пор там.

- Можем как-нибудь туда наведаться, - предлагаю я и трусь щекой о твою грудь. У меня уже не такая нежная кожа на щеках, как в восемнадцать лет, но я бреюсь каждое утро, и сейчас, надеюсь, не царапаю тебе кожу.

Я киваю и трогаю твой лоб:

- Температура начинает спадать.

- Угу... Северус, а десерт? - я упрямый и очень настойчивый, и если уж я задал вопрос - вернее, если уж я захотел приготовить тебе твой любимый десерт, - то я обязательно узнаю.

Я хмыкаю и устраиваюсь удобней, располагая тебя у себя на коленях и поправляя плед:

- А сам как думаешь?

- Не представляю, - честно признаюсь и нежно целую тебя в плечо.

- Черничный пирог, - я усмехаюсь и поглаживаю тебя по спине.

Я рефлекторно облизываюсь. Пироги я и сам люблю, а чернику - тем более. Ее никогда не любил Дадли, а я втайне обожал, но делал вид, что не люблю, чтобы он не отобрал обратно. Так что ее я ел и в детстве, и с тех пор очень люблю...

- Я тоже его люблю, - я улыбаюсь и жмурюсь от удовольствия, что можно вот так обнимать тебя крепче, и целовать в грудь, и что ты со мной разговариваешь...

Я хмыкаю. Твоя любовь к черничным пирогам видна невооруженным взглядом:

- Никогда не пробовал черничное мороженое?

- Нет, - мотаю головой так, что волосы сами отлипают ото лба и взъерошиваются еще сильнее.

- Как-нибудь попробуешь. Ложись, - я помогаю тебе лечь и прижаться к себе, удобно устроившись. - Еще вопросы?

- А какая у тебя книжка была в детстве любимая? - мне очень важно узнать ответ на этот вопрос. Сейчас, только отходя от температуры, я никак не могу вспомнить, рассказывал ли я тебе о сыне Луны.

Я на несколько минут задумываюсь. Детство было так давно, да и вспоминать я его так не люблю, что даже не помню. Потом пожимаю плечами:

- Как у всех - сказки Бидля.

- А у меня сказка о сыне Луны, - я едва заметно улыбаюсь, вспоминая ту потрепанную тонкую книжку.

Я смотрю на тебя, впервые слыша о такой сказке:

- Никогда не слышал. О чем она?

- О цыганке, которая хотела выйти замуж за своего любимого мужчину. Она молила луну, и та потребовала у нее взамен на любовь ее первого ребенка. И когда ребенок родился, он совсем не был похож на цыган-родителей, у него были серые глаза и очень светлая кожа... - я чуть улыбаюсь, вспоминая песню, которую услышал тогда, у Дурслей, совершенно случайно... ту песню, которая привела меня к тебе. - И тогда отец ребенка рассвирепел и убил женщину, а мальчика отнес в лес. И с тех пор Луна стала ему матерью. Сказка продолжалась судьбой этого мальчика, но Дадли отнял у меня в детстве книжку, а потом я так и не нашел окончания, - я чуть грустно улыбаюсь. - А еще есть маггловская песня на сюжет легенды. Красивая.

- Красивая история, - задумчиво поглаживаю тебя по волосам. - А то, что ты не знаешь окончания... Разве это важно? Цель чаще менее привлекательна, чем путь к ней.

- Знаю. Поэтому и не ищу, - я пригреваюсь в твоих объятиях, и, похоже, температура впервые упала так быстро. Обычно я лежал в бреду по несколько дней, а сегодня... ты и правда волшебник .

- Ты опять засыпаешь, - я смотрю на твое сонное лицо и гашу свет. - Спи. Несколько дней тебе придется отлежаться.

- Несколько дней?.. - я удивляюсь. Обычно на следующий день после возвращения меня в сознание я уже спокойно шел в школу под строгим взглядом тети Петуньи.

- Ты ведь не хочешь заработать осложнения и свалиться на месяц?

- Нет, но их и не будет...

Хмурюсь:

- Откуда тебе знать?

- Я же болел в детстве, - моя аргументация должна быть вполне себе значимой. Факты все-таки. - Температура падала, и на следующий день можно было идти в школу.

Раздраженно дергаю плечом:

- Если тебе везло все эти годы, это не показатель.

- Северус, мне не везло, я просто знал, что за мной больше никто ухаживать не будет, - я тяжело вздыхаю и прижимаюсь к тебе крепче. Когда ты раздражен, мне лучше идти на уступки, и я с радостью иду на эту маленькую хитрость. - Я отлежусь в этот раз. А больше болеть не буду никогда-никогда.

Усмехаюсь:

- Не зарекайся.

Смотрю на тебя умильно. Да-да, своими зелеными глазищами, несмотря на то что это запрещенный прием.

- Я буду очень стараться, по крайней мере.

Вздыхаю и прижимаю тебя к себе:

- Знаю. Но не перестарайся.

- Хорошо, - я соглашаюсь и тихо-тихо вздыхаю, и, не удержавшись, все-таки шепчу. - А жалко, что нельзя...

Целую тебя в висок:

- Потерпи хотя бы до завтра. Если температура не начнет вновь повышаться.

- Ладно, - я начинаю невесомо рисовать что-то у тебя на груди, и прикрываю глаза, как-то незаметно проваливаясь в сон.

Ты засыпаешь, а я продолжаю смотреть на твое спокойное спящее лицо и удивляться тому, насколько естественной составляющей моей жизни ты стал. Это странно, но так... приятно.

Мне снится плюшевая коала, которую я когда-то видел у Дадли. Ему подарили, а он бросил куда-то далеко, и не стал даже голову отрывать... иногда по ночам я тайком пробирался в его вторую комнату и играл именно с ней, потому что знал, что Дадли вот на эту игрушку точно плевать. Поэтому мне снится эта самая коала, которая в пять моих лет была моим лучшим другом. И я во сне обнимаю эту коалу точно так же, как в детстве.

Ты улыбаешься. Просто и непосредственно, как могут улыбаться только дети. Или спящие. И обнимаешь. Нежно и уютно, так что я даже начинаю задумываться, кто из нас кто. А потом понимаю, что и сам хочу уснуть. Поэтому я просто обнимаю тебя в ответ и закрываю глаза, проваливаясь в сон.

Глава 21.

С таким можно и поздравить.

- Ох... ничего... себе, - я потрясенно вздыхаю и пытаюсь прийти в себя, завороженно наблюдая за радужными переливами собранного в пробирке конденсата. - Я... синтезировал? Я?! Северус должен это увидеть!! - я кидаюсь в камин, переливая продукт реакции в фиал и бережно сжимая его в ладонях. Минута - и я уже в подземельях.