Lomion (Twilight_Face) - Фамильяр

Вот так, друзья мои, пока вы были заняты своими отношениями, я изменился. Вам я этого сейчас не скажу, но моя уверенность в своей правоте делает мои интонации гораздо более властными, чем они были еще без малого две недели назад.

- Гарри, - говорит Гермиона, - то есть, это получается, что мы праздновали твой день рождения… здесь… а где был Снейп в это время?

Я не хочу об этом говорить. Поздно спохватились.

- Профессор Снейп весь вечер провел в своей комнате, - говорю я. Настроение мое, поднявшееся было из-за прихода друзей, стремительно падает: - Идемте пить чай.

Мы проходим в кухню, а я не позволяю себе начинать волноваться, где так долго носит Снейпа. Директор там решил закормить его сладким до изжоги что ли? О том, что обстоятельства могут быть более серьезными, я думать не хочу.

- Гарри, расскажи, как ты тут, - пытается немного разрядить обстановку Рон, он притих, после моего выпада.

- Намного лучше, чем у Дурслей, - отвечаю я. Гермиона тут же оглядывается в поисках чая, но она же в гостях! Неужели Рон так ее эксплуатирует дома? А может быть, она, как и Снейп, считает меня безнадежным даже в такой простой задаче, как заваривание чая?

- Гермиона, уж не собираешься ли ты, будучи в гостях, хлопотать по хозяйству? - вопрошаю я. - Я тебе не позволю. Скорее Рона заставлю, - заканчиваю я, и подмигиваю ей.

Гермиона улыбается. Рон заливается яркой краской праведного возмущения, а у меня отлегает от сердца. Да, Рон не знает, каков Снейп на самом деле. Он один из тех людей, которые уверены, что он жаждет измываться над кем угодно и когда угодно, только ради самого процесса унижения, получая от этого единственно возможное удовольствие. Я никому никогда не стану объяснять, насколько они не правы. Ни все вместе, ни каждый по-отдельности. Мне достаточно того, что Я знаю, от чего загорается действительно адское пламя в его глазах. Мне нужно прекратить думать об этом!

Нужно сервировать стол и заварить чай. Я делаю это на автомате, я знаю, что баночка с чаем, чайник и две чайные пары прилетят слева, мы пили чай днем, и посуда стоит около мойки, а еще одна чайная пара прилетит справа, из открытого шкафчика с посудой.

Я по настоятельной рекомендации Снейпа на которую он меня в принудительном порядке с утра заставил «подписаться», творю заклинания невербально.

Когда повинующаяся моей воле и палочке посуда начинает летать по кухне, мои друзья удивленно озираются. Даже Гермиона, хотя ей-то что.

Я делаю только короткие взмахи, и все постепенно становится таким, каким мне хочется: вода вскипела и успела остыть до нужной температуры, чай засыпан, булочки из шкафа уже приземлились на столе, я снял с них легкие нагревающие чары, позволяющие им оставаться горячими.

Обозрев сервированный стол, я улыбаюсь, сажусь за стол и только сейчас понимаю, что мои друзья пораженно смотрят на меня.

- Что? - не выдерживаю я. - Я что-то сделал не так?

- Да нет, Гарри, просто… Зачем это позерство? Просто чай ты не можешь заварить? - спрашивает Гермиона.

Я удивлен и ошарашен.

- Мне было велено так делать. Это тренировка. Равно как и использование заклинаний в невербальной форме.

- Но так быстро! Ты так быстро используешь невербальные? - еще более заинтересовано смотрит на меня Гермиона.

- Что значит «быстро»? Я не понимаю… как обычно.

- Ну, ладно, будем считать, что ты не понимаешь, - говорит Гермиона, которая уже успела протянуть руку за булочкой и откусить розовый поджаристый бочек.

- Ооо! Какие булош-шки вос-итительные! Откуда они? - говорит она с набитым ртом

- Я испек, - говорю я, и слышу, как подавился рядом Рон.

- Дружище, он что, заставляет тебя тут на кухне батрачить? Правильно, сам-то он, наверное, ничего готовить не умеет, вечно ему домовики готовят.

- Ты говоришь ерунду, Рон, - говорит Гермиона, - уже по той простой причине, что забываешь о том, кто Снейп по профессии, - и, увидев вопросительный взгляд Рона, продолжает. - Ой, ну пошевели мозгами, Рон, чем зельеварение принципиально отличается от кулинарии? Тем, что взорвать котел практически невозможно? Или возможности сварить яд меньше?

- К тому же, дружище, ты мог убедиться в его кулинарных дарованиях, - говорю я и вижу теперь уже два вопросительных взгляда. - Не ты ли, Рон, восхищался рагу на моем дне рождения. Да и закуски в виде фаршированных круглых перчиков чили тебе пришлись по душе. Неужели ты ни на секунду не задумался о том, кто это готовил?

- Гарри, то есть Снейп готовил для нас? - спрашивает Гермиона.

Меня внезапно выводит из себя и удивление Рона и вопросительный тон Гермионы и я взрываюсь.

- Знаешь, Гермиона, почему ему пришлось уйти? Потому что Сириус начал его оскорблять. Человек, принимающий в своем доме гостей своего гостя, всю ночь готовивший угощения, был вынужден сидеть в одиночестве в своей комнате, в то время как вы все даже не поинтересовались, кто все это делал, а Рон, вон, даже сейчас его оскорбляет.

Я неожиданно понимаю, что сказал больше, чем хотел и определенно больше, чем следовало. Но именно эти мысли не покидали меня с самого дня рождения. И это хорошо, что здесь не было Сириуса, потому что к нему у меня отдельный разговор.

Я глубоко и воинственно дышу. Друзья смотрят на меня ошарашено, но спокойно.

- Гарри, - начинает Гермиона, - извинись за нас перед профессором Снейпом, пожалуйста.

Она берет Рона за руку, сам же Рон стоит, опустив голову.

- Знаешь, друг, извини, - вдруг говорит он. - Для тебя ведь никто такой вечеринки не устраивал еще, да?

- Да, Рон, - коротко отвечаю я.

Рон смотрит на меня слишком проницательно, по-моему. Ой, не нравится мне этот взгляд. Не мог же он понять из моей речи чего-то большего? У меня просто паранойя. Никто ничего не знает, и точка.

- Уже поздно, дружище, мы, наверное, пойдем. Спасибо за чай. А ты не скучай тут, ладно? - говорит Рон, пожимая мне руку, а смотрит все так же.

- Пока, Гарри, - прощается Гермиона, целуя меня в щеку.

- Пока, ребята, - говорю я и понимаю, что не могу встать со стула в кухне и пойти их проводить. Что-то старое сломалось сейчас между нами, когда я начал защищать человека, которого всегда ненавидел. И что-то новое и неожиданное родилось во взгляде моего лучшего друга. Это не ненависть, не злость, не презрение, я не знаю, что это. Его взгляд говорил о том, будто бы ему известно больше, чем я рассказал.

И тут я осознаю, что во взгляде Рона было понимание. Не моей сущности, не моей ориентации, о которой точно он не может знать, а понимание моего поведения. Он понял, что Снейп мне не безразличен. Понял и решил предоставить мне возможность рассказать обо всем тогда, когда я сочту нужным.

- Спасибо, Рон, - говорю я в пустоту кухни, - спасибо, друг.

Глава 16. Вся правда о страхе