Николай Чугунов - Зимние каникулы

Проходя мимо трактирчика «Лиса и Кувшин», подруги услышали треск и нецензурные вопли. Обернувшись, девушки увидели, что ветру удалось вырвать дощатую секцию из пристройки к трактиру, и в образовавшийся проем неторопливо выкатилась двадцативедерная бочка, подталкиваемая под круглые бока все тем же ветром-непоседой. Автор же воплей высунулся из сеней трактира и орал на самодвижущуюся тару, надеясь, видимо, что у этого негодного представителя славного семейства бочек проснется совесть, и бочка волшебным образом закатится обратно на место. Также в его речи упоминалась погода, Ковен Магов, бондарь, склепавший эту емкость, все гномы, добывшие и переработавшие руду, пошедшую на изготовление обручей для этого сосуда, дерево, пошедшее на клепки и даже свиньи, почему-то побрезговавшие желудями, из которых вырастают столь непослушные емкости.

Это зрелище было столь необычно, что девушки остановились понаблюдать за развитием сюжета. Хозяин трактира, придерживая рвущуюся из рук дверь, уловил некоторые изменения в пейзаже и заорал уже адресно. Цензурный перевод его речи был таков:

— Уважаемые, я испытываю некоторые затруднения с данной бочкой. Не соизволите ли вы ее как минимум остановить, а лучше — закатить на место, а я пока схожу за инструментом, чтобы исправить повреждения, причиненные непогодой моему домовладению?

Алрин кивнула, и заученным движением возвела перед не успевшей набрать большую скорость бочкой силовой щит, в который она и уперлась, после чего девушки покатили емкость назад, аккуратно придавая ей нужное ускорение легкими импульсами. К счастью, пристройка стояла прямо на земле, поэтому проблему порога решать было не нужно — скорее всего, тара не вынесла бы столь суровых испытаний. Буквально через минуту после того, как бочка вкатилась на свое законное место, к травницам подбежал запыхавшийся хозяин, тащивший молоток, гвозди и пару брусьев.

— Заходите внутрь, уважаемые, внутрь! — радостно закричал он. — Да зачем в обход, вот же дверь, а я сейчас приду, — он призывно указал на дверь, сразу не заметную за бочками и ящиками. Подруги сочли разумным принять предложение и, отряхнув друг друга от снега, прошли внутрь.

Внутри трактира было непривычно малолюдно. Из пары десятков столиков было занято едва ли три, да и за теми сидело всего по одному посетителю. В качестве культурной программы присутствовало некое создание, укутанное в какие-то шарфы с перьями и потрясавшее выдающимися формами. Оно пыталось шутить писклявым голосом и вовлекать немногочисленных посетителей в разнообразные конкурсы. Получалось не очень — и народу было мало, и до нужной кондиции было еще далеко.

Внезапно, когда «чудо в перьях» проходило мимо углового столика, посетитель со знаками различия сотника пограничной стражи Белории, сидевший за ним, ухватил создание за болтавшийся шарф, и, нещадно ломая крашеные перья, притянул его поближе. Зал выжидательно замер.

— Катилину знаешь? — строго спросил служивый, дыхнув перегаром.

— Кккакую Ккати… Катилину? — испуганно пролепетало создание.

— Балда… Песню «Катилина» знаешь? — лениво уточнил парень.

— Да…

— Тогда слухай мою команду… За-пе-вай! — и создание запело, при этом довольно неплохо:

— Средь высоких скал Молаг Амура часовые родины стоят!

От любования этим увлекательным зрелищем девушек отвлекло возвращение хозяина. Зайдя в зал, он шумно потопал, стряхивая снег, и важно сообщил в пространство:

— Ну и погодка! В аду, наверно, теплее!

— Да? — лениво поинтересовался служивый, — тогда мне еще пару пива, — и метко брошенная серебрушка зазвенела по барной стойке. Остальные присутствующие сделали похожие заказы.

Тут певичка закончила петь и выжидательно поклонилась. Это зрелище ненадолго вывело служивого из глубин ленивой меланхолии и подвигло запустить в певичку кладнем и заорать:

— Ай маладца, давай еще! — что и было с удовольствием выполнено.

Девушки почувствовали, как их настроение начало постепенно улучшаться, не взирая на вой ветра, доносившегося из-за плотно закрытых ставень, и присели за столик недалеко от барной стойки. Буквально сразу же к ним подлетел хозяин с огромным блюдом и бутылкой:

— Ой, спасибо, красны девицы, спасли бочку меда эльфийского! Я вам по секрету скажу — тут у нас свадьба намечается, так наказали, чтоб мед эльфийский был, и даже денег дали на это. А стоит-то он — ой-ой-ой… Думал, тут меня кондратий и обнимет — это ж чистое разорение бы было. А так… — и хозяин поставил на стол блюдо с запеченным в тесте бараньим боком. Сам бок был обильно посыпан перцем и петрушкой, и обложен по периметру мелкими жареными кочанчиками капусты. Бутылка же оказалась «Ворожейкой». — Приятного аппетита.

— Да, вот что значит, оказаться в нужное время в нужном месте, — авторитетно заключила Алрин, разливая «Ворожейку». — Ну, твое здоровье!

Постепенно бараний бок превратился в сборище костей. «Ворожейка» кончилась, и девушки заказали кваса, который также оказался очень неплох. Внезапно девушки обратили внимание, что в трактире уже довольно много народу, а певичка начала снова проводить свои конкурсы. Если «всухую» они казались тупыми и неостроумными, то сейчас, под пиво, «Ворожейку» и прочие алкогольные жидкости они пошли на ура. «Жертвам» пришлось и воду в стакан без помощи рук наливать, и гномий самогон пить на спор — начиная от наперстков и кончая пивными кружками, и морщинистое последнее залежалое яблоко по цепочке передавать. Последний конкурс вызвал невиданный ажиотаж, поскольку яблочко передавалось изо рта в рот, а участвовали в нем гномы, чьи лохматые бороды практически полностью скрывали «эстафетную палочку». Глядя на это, Лара прошептала:

— Я теперь поняла, откуда взялась легенда о том, что у гномов женщины тоже бородаты, — и подруги сдавленно прыснули, чтобы не привлечь к своему открытию ненужного внимания.

Наконец, изрядно пожеванное яблочко было доставлено по назначению, и участники эстафеты получили приз — по кружке пива каждому. Конечно же, оно было безбожно разбавлено, но никто не жаловался.

Допив призовую кружку и, утерев пену с бороды, гном заорал:

— Песню, а то скучно! — ответом ему был хохот окружающих, получивших изрядное удовольствие от предыдущего конкурса. Впрочем, певичка кивнула и затянула народную винечанскую песню, в которой рефреном повторялось: «Гоп-гоп, мы весело спяваем!». Народ, собравшийся в трактире, проникся, и начал подпевать, притоптывая под столом разнокалиберной обувью.

Вскоре эта песня закончилась, и певичка затянула следующую, тоже из винечанского фольклора. Тут собравшиеся не вытерпели, раздвинули столы по краям зала и пустились в пляс.