Кастальо - Алиса в Изумрудном городе

Медуза де Горгонни проснулась. Огляделась. Последнее, что она помнила — было яростное лицо ее мужа Пакира.

— За то, что ты создавала из звезд уродливые мертвые камни, а не великолепные черные звезды — я тебя сурово накажу. Ты, Черная Странница, будешь спать крепким сном, пока моя власть не воцарится над этим миром — и тогда ты поймешь, как правильно оттенить твою Красоту!

А теперь она находилась в древней башне. Перед ее хрустальным саркофагом замер какой-то мальчишка (уродливее меня — с облегчением отметила Медуза).

— Сколько же лет прошло? — вздрогнула Медуза — Надо поскорей посмотреться в зеркало — вдруг у меня где-то морщинка?!?

Красивым мелодичным голосом, привыкшим повелевать, она осведомилась:

— Кто меня разбудил?

— Это я разбудил Вас, о Прекраснейшая из Прекраснейших — покорно сказал мальчик.

— Если ты ответишь на мои вопросы, я сделаю тебя моим Черным рыцарем — приказала Медуза де Горгонни.

А тем временем около замка Людоеда опустился черный корабль, украшенный черепом и костями.

Маленький худой человек с крысиным лицом повернулся к растекшемуся по креслу толстяку.

— Порядок, Весельчак. Здесь никто, даже эта Алиса, нас не найдет. Сможем припрятать сокровища…

— А затем, Крыс, мы наведаемся в тот городишко в центре долины. Держу пари, местные дикари начнут поклоняться нам как богам! Помнишь планетку Дикки-Дикки? Мы для них долго-о были богами солнца и луны. Если бы не чертов патрульный крейсер… — мечтательно вздохнул толстяк Весельчак У. — Зуб даю, в городе немало драгоценностей!

…Ураган нес к Кругосветным горам маленький самолетик. Странный был этот самолетик. Воздушный шарик с подвешенным к нему корпусом из тюбика из-под зубной пасты. Там дрожало несколько грызунов.

— Пи-и! Пии! — в страхе пищали они.

Ветер перенес через горы самолетик и бросил его прямо перед Розовым дворцом, у ног Стеллы.

Аркаше было стыдно как никогда. Он отказал своим друзьям! Лучшим друзьям! Что теперь они о нём подумают?

Конечно, это выглядело как авантюра — Пашка где-то раздобыл карту планеты Илора, на которой якобы были спрятаны сокровища знаменитого космического пирата Чёрный Глаз. Но почему же он отказался лететь? Да, вернее всего никаких сокровищ там нет, но Илора славилась не только этим.

Это был рай для биолога.

Но Аркаша, раздосадованный «очередной опасной ерундой, в которую Пашка их втягивает» наотрез отказался лететь, мотивируя тем, что ещё не закончил опыты. А сейчас, по прошествии нескольких часов, когда его друзья, по-видимому, уже пронизывали пространство на сверхсвете, он в сотый раз ругал себя последними словами за то, что не согласился.

— Ладно, — произнёс Аркаша вслух, — поступим по-Пашкиному.

Сапожков включил видеофон и связался со школой, точнее, с преподавателем основ космотехники, которого все звали Лукьяныч, с просьбой дать ему на несколько дней школьный катер. Лукьяныч подёргал себя за седой ус, коротко осведомился о разрешении родителей на вылет за пределы атмосферы и дал «добро». Ещё через час космический катер 26-й московской общеобразовательной школы вышел на трек разгона. Благо кораблей сейчас на трассе было мало, и Аркаша дал максимально разрешённую скорость.

Ему повезло, просто чертовски повезло. Выйдя из прыжка (координаты точки выхода были получены с последнего пеленга Гай-до через сеть галактических маяков) он сразу засёк сигнал передатчика Гай-до, который предупредил Аркашу об опасности метеоритов.

Катер опустился недалеко от Гай-до. Аркаша еле дождался, пока внешние сенсоры проверят отсутствие опасных микробов и инертных газов, распахнул люк и бросился к кораблику. За время маневрирования и посадки у него накопилось много вопросов — что это за планета, так похожая на Землю, почему корабль сел на неё и где его друзья.

Над головой прошумели крылья, на поляну, ставшую почти космодромом, упала тень. Аркаша запрокинул голову — на поляну опускались две огромные птицы. В последний момент их могучие крылья, до того почти неподвижные, забили, чуть не сдув Аркашу, и гигантские орлы опустились на землю рядом с мальчиком.

Аркаша ещё думал, что делать, когда один из орлов, Карфакс, произнёс низким голосом.

— Кто ты, человек? Ты прилетел с Рамерии?

Но ответить Аркаша не успел. Второй орёл резко заклекотал, сделал быстрое движение крылом, и из-за Гай-до выкатился самый настоящий дракончик. Серебряного цвета, величиной не больше овчарки, он с ужасом смотрел на огромную птицу, нависшую над ним.

— Это детёныш того дракона, отец, — бросил второй орёл первому. — Я убью его!

— Неееет!

Рыжая молния метнулась по изумрудно-малахитовому ковру травы. Огненного цвета лисица закрыла собой дракончика. Клюв Гориэка остановился в паре сантиметров от рыжего меха.

— Уйди с дороги, жительница леса. Это не твоё дело.

— Моё! — откликнулась лиса. — Ты не тронешь его! Гнусно воевать с детьми!

Карфакс повернул голову к сыну.

— Она права, сын. Негоже воевать с детьми, как бы ни были плохи их родители.

Лисица тем временем успокаивающе гладила дракончика. Тот ещё мелко дрожал.

— Эээ… Ааа…

От увиденного Аркаша не мог найти слов.

— Что здесь происходит?!

Алиса и Аркаша

Лиса что-то шепнула дракончику и по-человечески, на задних лапах, подошла к Сапожкову.

— Всё в порядке, Аркаш. Назревают новые приключения.

— Кто ты?

— Не узнаёшь?

— Нет…

— А если я напомню биостанцию на Гоголевском бульваре, питекантропа Геракла, экспедицию на Пять-Четыре и второе место в гонках вокруг Луны?

— Алиса…

Аркаша медленно опустился на траву.

Спасатели медленно приходили в себя. Да-а, такого урагана им ещё переживать не приходилось!

Но все были живы, хотя и не в лучшей форме — у Дейла разыгралась морская болезнь, знаменитые Гаечкины очки-консервы чуть не унесло, а Рокфор имел сейчас с Вжиком одинаковый цвет лица. Лучше всех чувствовал себя Чип. Он-то первым и узрел человека, по-видимому женщину, возвышавшуюся над ними.

Но вот она склонилась, и у Чипа инстинктивно напряглись мышцы — готовность бежать. Ведь люди — это чаще всего враги. Но этот человек не нападал. Вместо этого он спросил мелодичным голосом:

— Похоже, вас потрепало ураганом. Вам нужна помощь?

— Да…

Чип ответил «на автомате», даже не удивившись, что женщина распознала в них разумных и умеющих говорить. После пережитой «адреналиновой атаки» в сердце шторма, неодолимо тянуло в сон. Сквозь накатывающуюся дрёму Чип почувствовал, что самолёт подняли и понесли. Он попробовал усилием воли сбросить тенета сна, но тот же мелодичный голос успокоил его: