Элина Гончарова - Рута

Выбравшись из крапивы, волчица подошла к Геральту. Из ее пасти свисала цепь с медальоном в виде рычащего льва. Ведьмак почувствовал такой укор в ее голубых, совсем не волчьих глазах, что и так сковавшая его боль потери и злость на себя, стала совсем не выносимой.

— Забери меч и свяжи ему руки, — хрипло сказал он, старясь не смотреть ей в глаза.

— Отведем их в дом Гиноха. Там и решим, что делать дальше, — прорычала она.

Он хотел было возразить, но подумал и промолчал. Верф совершенно не смущаясь, обернулась человеком и не спеша натянула на себя одежду. Подобрав меч Руты, она крепко скрутила руки Линье его же поясом, ведьмак связал Вэгиру. Ему не хотелось вновь встречаться с разочаровавшей его женщиной, но там оставались и лошади, и ларец ведьмачки, про который уходя он совсем забыл.

— Забери их коней, — обратился он, к вытащившему из кустов корзину Бахе.

Отдав ему младенца, эльф радостно побежал выполнять распоряжение.

Ведьмак удивился и обрадовался, когда обнаружил дом священника совершенно пустым, но когда открыли подпол, что бы посадить туда пленников, там оказалась связанная по рукам и ногам Ранета.

— Я решила подстраховаться, — отвечая на его удивленный взгляд, сказала Верф.

Инсон проснулся и заплакал, она тут же из суровой воительницы, превратилась заботливую квочку. Перепеленав его и накормив, нагрела воды и притащив в дом упирающегося эльфа, принялась отстригать ему колтуны. Заставить же его мыться, без помощи ведьмака не получилось, зато когда мокрые и растрепанные взрослые, наконец-то присели, что бы отдохнуть, Баха рассмотрев свое отражение в отполированном медном блюде, от восхищения аж застонал.

— Это, конечно, все хорошо, — тревожно начал Геральт, — но как нам вернуть Руту? Ума не приложу!

— На рассвете отправимся в Половинки, и ты задашь вопрос: где она? А я потом отправлю послание Силигургу. Граф Гувот до весны не вернется в Гесо, соответственно волки ему пока не нужны, возможно он отпустит их на время.

— Пока послание до него дойдет…

— Он получит его завтра же. Верь мне, а сейчас, спать.

Не дожидаясь ответа и возражений, Верф встала и отправив обоих детей на печь, сама улеглась с ними рядом, и нежно обняв Инсона, уснула. Ведьмаку ничего не оставалось, как вытянуться на лавке у окна.

Ночью первый морозец прихватил лужи от растаявшего днем снега. Еще немного и зима закроет дороги, а в горы будет лучше и вовсе не соваться. Покачиваясь на мягких подушках легкой кареты, и почесывая голову, увенчанную блестящей лысиной обрамленной жидкими кудрями, остатками прежней роскошной шевелюры, размышлял советник короля Темерии и начальник сыскной конторы граф Нобижон Гинваэл. Завозившаяся напротив связанная женщина с белым локоном среди рассыпавшихся по плечам волос цвета темного шоколада, отвлекла его от раздумий. На одно лишь мгновение, и он снова вернулся к своим думам.

Исполняя распоряжение короля, заточить королеву в башню, он конечно перегнул палку в некоторых деталях, но разве что самую малость. Почему же по возвращении в Вызиму Троян, так взъелся на него? Было совершенно не понятно. И вместо благодарности за хорошую службу, он получил такую трепку, что первое время приходилось постоянно носить шапку, дабы скрыть две большие круглые шишки расположенные на темечке так, что можно было подумать, будто подросшие молодые рожки вот-вот покажутся наружу. Ну это еще полбеды!

Выходя из башни королева виртуозно разыграла спектакль перед народом, полный слез, раскаяния и любви. Она жала руки мужикам, вытирала слезы бабам и качала на руках маленьких детей, раздавая направо и налево милостыню, и при этом беспрестанно повторяя, что ее оклеветали и предали. Расчувствовшаяся толпа, затребовала у короля наказать предателей, и Троян торжественно пообещал.

Тут и пришло к графу настоящее лихо, вместе с письменным приказом короля: отправляться в далекую Мак-Тургу к королю Еремее Сладкому, чтобы униженно просить финансовой помощи и военной поддержки. Пересекая Темерию Нобижон не раз слышал, как простой люд пересказывая друг другу выземские новости, называл Трояна Справедливым. Не вызывало никаких сомнений, что весь этот разыгранный королем цирк, был рассчитан именно на это, но и нестерпимая обида, от осознания того, что тебя разменивают словно монету, не спрашивая и не предупреждая, прожигала черную душу графа словно огонь. Только одна вещь, висящая на шее на тоненьком шнурке, утешала и радовала. Заветный флакончик с темно зеленой жидкостью, переданный ему неизвестным чародеем и очень большое обещанное вознаграждение, за свершение им его же собственной мести. С такими мыслями и прибыл посол Темерии к Еремее.

Король Мак-Турги в полной мере оправдывал свое прозвище, и не только своей страстью к всевозможным сладостям, но и умением сладко улыбаясь, вести сладкие речи, но совершенно не о чем. Семь дней проведенные Нобижоном в его замке, были больше похожи на неторопливое плавание в приторном киселе бесконечной болтовни, и не принесли никаких видимых результатов. Совсем расстроенный граф, понимая что его ждет по возвращении в Темерию, уже подумывал, плюнуть на договоренность с магиком и предложить свои услуги королям Аэдирна и Каэдвена, но вдруг удача улыбнулась ему. Люди, которых он нанял поймать ненавистных Трояну ведьмачек, сообщили, что Белая Прядь попалась в их сети. И попалась ни где-нибудь, а здесь же в Мак-Турге!

Конечно же, оставив все свои прежние затеи, он спешно отправился в то место, и забрав ведьмачку, поспешил до снегопадов на Теодуль. Ему не терпелось увидеть перекошенную, покрытую бурыми пятнами, разъяренную физиономию Энептины, приложившей все свои силы, дабы отправить его с заведомо провальным посольством. Миссию он свою, конечно, не выполнил, но ведьмачка, он был уверен, заставит забыть короля о его промахе с Еремеей.

Вновь и вновь представляя свой триумф, он улыбался широкой улыбкой, открывающей не ровные гнилые зубы. Он был настолько погружен в свои грезы, что даже когда карета резко остановилась и с улицы послышались крики, он не сразу понял, что произошло. Лишь пролетевшая половина тела стражника, окропившая занавески кареты кровавыми брызгами, полностью вернула его к реальности. Упав на колени, он осторожно выглянул в окно и от увиденного задрожал так, что Руте показалось будто затряслась вся карета. По рыку громом возвышающемуся над криками ужаса, стонами раненых и ржанием лошадей, она поняла, что произошло.

Вдруг граф отпрянул от окна и что есть силы вжался в противоположный угол кареты. Мощным ударом лапы, чудовище вырвало дверцу и просунуло голову внутрь. При виде огромной пятнистой головы дикой кошки, с кроваво красными глазами и жутким оскалом, Нобижон намочив штаны, потерял сознание.