Элина Гончарова - Рута

— И какой же монстр казался тебе самым страшным?

— Зависть.

— Зависть?

— Это было самое ужасное, огромное и злое чудовище в папиных сказках. Его нельзя победить, только не будить, а уж если проснулось, то бежать подальше и не высовываться. Хотя страшнее все-таки было черное болото Глупость порождающее всех монстров и чудовищ и превращающее забредших в него людей, во всевозможную болотную мерзость.

— А добрые существа, ну кроме ведьмаков, конечно? — улыбнулся он.

— Зеркальная птица Любовь, способная победить любого монстра, достаточно ему увидеть свое отражение в ее зеркальных крыльях, но хрупкая, в не умелых руках рассыпается и ранит.

— Да уж, — задумчиво произнес он.

— Ты совсем ни чего не чувствуешь? — спросила она, гладя его колено.

Он берет ее руку в свою большую шершавую ладонь, накрывает другой, гладит, ласково и грустно смотрит на нее. Так они сидят долго, пока соловьиная трель не возвращает их в действительность.

Как хочется остановить время, заморозить его на этом мгновении, остаться в нем навсегда, никогда не переставать смотреть в эти странные и такие родные глаза!

Сон дарит ей этот застывший миг, не надолго, совсем на чуть-чуть, но и за это спасибо.

И вот дорога… пыльное спасение от себя… от него. Но почему же на сердце еще хуже и тяжелей?

Она пустила коня рысью, потом в галоп. Слезы струятся по щекам, тоска разрывает душу.

— К Марату, черт побери! К Марату!

Трисс сидела на лавке в беседке, облокотившись на спинку и закрыв глаза. Солнце купалось в золотом море ее роскошных волос, разбрызгивая множество бликов. Она была выжата, как лимон.

Геральт знал, что в таком состоянии она не может читать его мысли.

«Паршиво. Как все паршиво! Лучше бы этот жирный кабан добил меня там же. Парализован! Совсем не чувствую ног…обуза для всех и для себя тоже… Даже в сортир не могу сходить самостоятельно! Немощное, жалкое безногое существо! Я боялся этого больше смерти.

У Трисс ничего не вышло и вряд ли получится, а Весимир…»

— Прошу: только не сдавайся, — вспомнились ему слова Руты.

— Зачем бороться если это бессмысленно? Пустые надежды — самообман, — мысленно ответил он.

В памяти всплыл ее образ. Бархатные глаза, как будто лучащиеся изнутри. Руки, ласковые и нежные и в то же время привыкшие держать меч и поводья.

«А ведь я обидел ее. Не знаю чем, но обидел, — от этой мысли, словно мраморная плита, навалилась тоска. — Она не вернется!»

Он закрыл глаза рукой, сморщился.

— Не расстраивайся, — чародейка с трудом поднялась, подошла и положила руки ему на плечи. — Я восстановлюсь и попробую снова.

— Спасибо, Трисс.

— Если же у меня не выйдет, то Рута привезет зелье от Весимира. Старый ведьмак должен знать…

— Она не вернется.

— С чего ты взял?

Чародейка обошла кресло, наклонилась и внимательно посмотрела в лицо Геральта.

— Что с тобой такое? Я чувствую смятение и… Между вами, что-то есть? Я права?

— Нет! Что ты!?.. Наверное, нет… Я не знаю.

Трисс снова бессильно опустилась на лавку и закрыла глаза.

— Час от часу не легче, — проворчала она.

— Я не то сказал. Не беспокойся.

На тропинке ведущей к беседке показалась фигура барона. Он шел медленно, сутулясь с низко опущенной головой. С тех пор как они вернулись он сильно поседел. Он искренне считал себя единственным виновным в смерти дочери и несчастье случившемся с ведьмаком, и несмотря на то что Ратиол, каждый день с завидным терпением объяснял ему, что он ничего бы не смог изменить и все это злой рок и превратности судьбы, он все равно страшно переживал, продолжая во всем себя винить.

— Я не помешаю? — заглянул он в беседку.

— Нет. Я как раз собиралась пойти прилечь, — устало поднялась Трисс.

— Тогда, позвольте, составить вам компанию Геральт?

— Конечно, барон.

Барон зашел и сел на лавку, крякнув и держась за поясницу. Вот уже несколько дней его донимал радикулит.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Геральт.

— Да, что я? Ползаю, как видите.

— Может попросить Трисс…

— Нет, нет! Не надо, мазь всегда мне помогала, поможет и сейчас. А вот вы гораздо лучше стали выглядеть после магии. Помогло?

— Нет.

— Жаль, очень жаль! Но это только первая попытка, может в следующий раз…

— Расскажите лучше, как съездили в Струнар? Что нового в мире?

Барон немного помолчав, видимо раздумывая говорить ведьмаку все или нет, все же начал:

— Дела в мире не лучше наших. Говорят, в Темерии состоялась свадьба известных нам особ, и Фольтест отдал корону своему внуку. Прошло всего несколько дней после коронации, а первый указ нового короля был о поимке особо опасных преступников. Очень большие деньги назначены за головы Руты и Цири.

— А нас с вами, что ж не удостоили чести? — удивился ведьмак.

— Представляете: нет! Ни нас, ни Ардена с Ратиолом, только их. Но хуже всего, что тут же появились охотники за головами, их говорят, видели и в Струнаре, и Альдерсберге. Все спрашивают, вынюхивают!

Барон потер больную поясницу и усмехнулся:

— А еще слышал анекдот, дескать на троне Темерии сидит кабан женатый на обезьяне, держит он два поводка на одном рыжий трехлапый пес, а на другом хромой и лысый хорь. И если эти двое не найдут себе жертву, то непременно вцепятся друг другу в глотки.

— Что-то не смешно.

— Да, что уж тут смешного? В пору плакать! Тут еще страшные болезни обрушились на города. Люди болтают, что в Тигге, Дракенборге, Майене и даже в Бан Арде эпидемии унесли тысячи жизней. Ложа проявила неслыханную добродетель и повсеместно организовала за свой счет больницы для бедных и нищих, но не смотря на это очень много людей погибает. Везде на рынках стоят глашатаи, и читают воззвания жителям, что бы держались подальше от людных мест. И надо сказать, народу на улицах действительно поубавилось, но как рассказал мне знакомый пекарь, в Бан Арде тоже так было. Людей с улиц как ветром сдуло, но зато все устремились в храм Двух Стихий и молились там о спасении своего здоровья. И что вы думаете? Именно там и началась вспышка оспы.

Сад наполнился веселым криком и визгом. Дети слуг во главе с сынишкой барона принялись пускать по ручью кораблики, брызгаясь и смеясь. Барон глядя на это весь просиял.

— Знаете, Геральт? В мире может происходить все, что угодно, но когда я вижу своих детей счастливыми, забываю обо всем на свете. Даже как сильно я перед вами виноват!

Он опять сник. Виноватыми слезящимися глазами глядя на ведьмака.

— Не начинайте заново. Прошу вас, — единственный способ успокоить барона, это было сменить тему, что Геральт и поспешил сделать, к тому же он давно хотел задать ему этот вопрос. — Помогите мне Максиль, понять одну вещь. Я видел, как трепетно и с каким чувством вы смотрите на свою супругу. Вы вместе уже очень много лет и почти никогда не расставались на долго, но ваши чувства не угасли и не поблекли. Неужели вам ни разу не хотелось перевести дух, отдохнуть, побыть вдалеке друг от друга?