Кира Измайлова - Бежать нельзя остаться

Катрин увидела подобострастно склонившихся перед этим жутковатым типом Малфоев и только вздохнула. Вот была охота спину гнуть!

— Но, боюсь, сегодня я не смогу порадоваться с вами вместе, — произнес Волдеморт. — Я глубоко расстроен тем, что даже такие, как вы, унизились до мелкого, гнусного обмана! Более того, вы попытались обмануть меня !

— О чем вы, милорд?.. — с искренней растерянностью спросил Люциус.

— Она знает, — по-змеиному улыбнулся тот, глядя на Нарциссу. Судя по расширившимся глазам женщины, та и впрямь понимала, о чем идет речь. — Что? Мой скользкий друг, только не говори мне, что твоя женушка сумела провести и тебя!

— Я действительно не понимаю, милорд, — на Малфоя жалко было смотреть. — Нарцисса? В чем дело? Чем ты осмелилась прогневать господина?

— О, это сущий пустяк, — продолжил Волдеморт. — Видишь ли, мой дорогой Люциус, твоя супруга каким-то образом… возможно, от тебя… услышала о неком пророчестве, в котором говорится о ребенке, способном уничтожить меня. Ребенке, который должен родиться на исходе седьмого месяца у тех, кто трижды бросал мне вызов!

Судя по тому, как побледнел Малфой, он всё понял.

— Нарцисса?..

Та молчала.

— Так когда должен был появиться на свет твой драгоценный наследник, а, Люциус? — спросил Волдеморт. — Не в конце ли июля? Только, кажется, твоя женушка решила поторопить события. Несколько капель зелья — и вот вам преждевременные роды. А такие дети прекрасно выживают, уж целителям ли не знать…

— Милорд, клянусь, я не…

— Молчать! — прикрикнул тот, и Малфой покорно умолк. — Что ты на это скажешь, Нарцисса? Станешь отпираться?

— Милорд… — женщина рухнула на колени. — Пощадите! Да, я знала о пророчестве, и, хоть ни я, ни мой супруг никогда не бросали вам вызова… Я слишком боялась за ребенка, я всего лишь слабая женщина, милорд!

— А это ли не вызов — попытка обвести меня вокруг пальца? — почти ласково спросил Вольдеморт. — Сколько раз ты травилась зельем, единожды? Или с первого раза не вышло?

— Умоляю, милорд!

— Заткнись, тварь! — от сильной пощечины Нарцисса отлетела в сторону и растянулась на полу, правда, тут же снова поднялась на колени.

— Милорд, прошу, делайте что угодно со мной, только пощадите Драко!..

— Что угодно, говоришь? — процедил тот. — Пускай будет по-твоему!

Два крика слились в один.

— Нет!

— Авада Кедавра!

Сверкнула зеленая вспышка, Нарцисса на секунду замерла и упала лицом вниз, нелепо подогнув тонкие руки.

— Радуйся, Люциус, твоей лживой женушке досталась легкая смерть, — улыбнулся Волдеморт, поигрывая палочкой. — А вот с тобой еще придется побеседовать… о твоем поведении. Если ты не способен удержать в узде одну бабенку, то у меня возникает вопрос — а нужен ли мне такой соратник? Да и вообще, достоин ли его род продолжения?

— Милорд… — Не сводя с того глаз, Люциус спиной отступал к кроватке сына. — Только не Драко…

— Тогда на колени, мой скользкий друг, — приказал тот, переступая через тело мертвой женщины. Ее палочка хрупнула у него под каблуком. — Ползи.

И Люциус пополз, потому что знал — иначе будет хуже.

— Целуй, — велел лорд, и Малфой униженно поднес к губам край его мантии. — Да не эту тряпку, идиот, ноги мне целуй!

Катрин поняла, что сжимает кулаки так, что ногти впиваются в ладони. И это гордый, помешанный на семейной чести Люциус! Впрочем… на что бы она сама пошла, окажись между маньяком-психопатом и маленьким сыном?

— Из тебя могла бы получиться неплохая собачонка, Люциус, но ты дурно воспитан, — скучающе произнес Вольдеморт, несильно пнув того под подбородок. — А скверных собак наказывают. Круцио!

И это она тоже увидела: искаженное, перекошенное от боли лицо Малфоя, который каким-то чудом находил в себе силы не закричать, чтобы не разбудить ребенка, потому что если тот проснется и заплачет, то привлечет к себе внимание Волдеморта… Всегда можно вцепиться зубами в собственное запястье, прокусить губы, так, что кровь потечет по подбородку, но не издать ни звука!

— Надо же, до чего упрямая псина, — с некоторым удивлением произнес Волдеморт. — Интересно, а что она сделает, если пнуть ее щенка? Круцио!

А вот тут Катрин сама чуть не грохнулась в обморок, потому что знала — после пяти Круциатусов такой силы не встают. Люциус встал. И продолжал подниматься раз за разом, хотя, кажется, уже не понимал, что происходит, только знал, что должен оказаться между Драко и Волдемортом. Потом — не смог, наверно, отказали сведенные судорогой мышцы, но все равно пытался.

— Ну, мой дорогой Люциус, — почти пропел Лорд, — ты поразительно живуч. Так и быть, пока что я оставлю тебя и твоего щенка в живых. Только это ненадолго, имей в виду.

Он наклонился, подобрал выпавшую палочку Малфоя и, совершенно по-плебейски пнув безвольное тело под ребра и наступив на него, удалился, кажется, даже напевая что-то под нос.

Дальше была темнота.

Катрин вынырнула из Омута памяти, задыхаясь, будто и впрямь всплыла с глубины…

…-М-да, — глубокомысленно сказал Грегуар. — И развели ж вы у себя там всякой швали… Что было дальше, молодой человек?

— Я смутно помню, — негромко ответил Люциус. Под пристальными взглядами этой семейки он казался себе невероятно жалким. Ведь мог же попытаться бросить Авадой в лорда, когда тот отвлекся на Нарциссу! Мог, но… струсил, наверно. — Когда я сумел встать, то первым делом схватил Драко и, кажется, больше уже не спускал его с рук. Я даже жену не смог похоронить, как полагается… Закрыл ей глаза и приказал домовикам отнести ее тело в семейный склеп… Я знал: если вышел из милости у Лорда, обратного пути не будет. Он ведь недаром забрал мою палочку. Через пару дней по моему следу наверняка пошли бы если не его люди, так авроры: оказалось бы, что именно с ее помощью совершено какое-то преступление. А окажись я в Азкабане или погибни, что сталось бы с Драко? В лучшем случае, его отдали бы кому-то из родни, а если нет?! — Он задохнулся, помолчал, потом продолжил: — Бежать мне было некуда. У нас осталась только вилла во Франции, но там защита только от магглов, а у меня даже палочки не было. Я приказал домовикам перенести туда все ценное из мэнора… не знаю даже, как они поняли мой приказ… В банк или к кому-то из соратников сунуться побоялся. Правда, был еще один путь, один мой знакомый так поступил…

Он невольно передернулся.

— Какой же это путь? — заинтересовался Грегуар.

— Пойти и упасть в ноги Дамблдору. Он был бы счастлив, — процедил Люциус. — Может, хотя бы Драко он сумел бы спасти… Но взамен потребовал бы вечной преданности. А я… нет, я не смог…

— А кто такой Дамблдор? — совершенно серьезно спросила одна из женщин.

Малфой уставился на нее во все глаза. Как можно не знать величайшего светлого мага современности, он не понимал.