Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (СИ)

– Считаю. Кстати, он ровным счетом ничего тебе не сделал.

– Да он…он!...

– Он? Ну, давай. Перечисли все его прегрешения. Способы, которыми он над тобой измывался? – насмешливо поднял брови слизеринец.

– Он поцеловал меня!

– Ужасно, но переживаемо. К тому же сама напросилась.

– Да как ты смеешь?!

– Долго тренировался говорить людям нелицеприятную правду. Вот и смею.

– Он собирался меня изнасиловать!

–Вообще–то Люциус не из тех людей, кто долго собирается . Скорее уж наоборот, отличается поспешностью в необдуманных действиях. Так что то, что было… назовем это показательными учебными выступлениями?

– Показательные?! Учебные?! Он заставлял Рабастана пытать Сириуса Блэка!

– И как это повредило Лили Эванс?

– Ты что, считаешь меня бесчувственной куклой? Мне невыносимо наблюдать за мучениями друзей!

Северус поморщился:

– Лицемерие, панегирики и патетика вовсе не так сильно тебе к лицу, как ты, видимо, это воображаешь. К слову, Круцио не смертельно. Большинство слизеринцев знакомятся с этим проклятием уже в раннем детстве. Не всем повезло, как Поттеру, иметь отца верящего в светлые идеалы гуманизма. Всё не так страшно, как ты себе вообразила.

– Это тебе нехватка воображения мешает трезво оценить ситуацию. Как ты не понимаешь?…ведь когда поймешь, может быть слишком поздно.

– Поздно для чего, Лили?

– Да откуда я знаю, Сев?!

– Пусть все Мародеры, пусть все слизеринцы катятся к Мерлиновой бабушке. Это лето только наше.

Стоило почувствовать касанье прохладных пальцев, как гнев испарился. Лили смотрела в черные бездонные глаза и снова тонула в них, тонула…

– Я ещё что–то значу для тебя, Лили Эванс? – тихо спросил мальчик. – Или все твои думы отданы теперь Поттеру?

– Я тысячу раз говорила тебе: Поттер мой друг.

– А я? Ты откажешься от меня, Лили?

– Скорее земля обратится в прах прежде, чем я соглашусь покинуть тебя, Северус Снейп! В моем чувстве к тебе заключено всё: чувства к родителям, к сестре, к нашему маленькому домику на Бирючиновой Аллее, к Хогвартсу, к магии. Даже к Поттеру! Я читала в одной книжке, что наши «Я» существует не только в нас самих…

– О! Как мы могли забыть свою страсть к «Грозовому Перевалу»? – усмехнулся Северус. –

– Наступит время, когда все сгинет, но если ты останешься, я не исчезну из бытия…

– Не люблю дешевый фарс. Особенно в плохом исполнении.

Лили с вызовом улыбнулась и продолжила, повышая голос, дерзко глядя другу в лицо:

– Если же все останется, но ты исчезнешь, Северус, Вселенная станет чуждой, я не буду больше её частью. Не бойся дурных предчувствий. Я верю, я знаю, любовь сохранит нас от любой беды. Любовь хранит лучше Патронуса. Она сама Патронус и есть.

Яркие вспышки раскрасили потемневшее небо.

– Что это? – испуганно вздрогнула Лили.

– Фейерверк. И если поторопимся, есть шанс подоспеть к самому красивому залпу.

– Тогда чего ж мы стоим? Вперёд!

Вспышка света летела за вспышкой и, оборачиваясь, Северус мог видеть, как огни отражаются в сияющих, счастливых, смеющихся глазах Лили.

Новые и новые фонтаны света распускались над их головами.

Новая вспышка.

Ещё одна.

И ещё!

Лили и Северус снова были вместе.

Ни вражда факультетов, ни собственные глупые страхи и обиды не смогли разлучить их.

Эпилог

Новая вспышка.

Ещё одна.

И ещё!

Повсюду разливалось пламя. Земля обратилась в ад. Из него не выбраться.

– Быстрее, Драко, – зарычал Снейп. – Давай быстрее! Уходи!

Холодный ветер разрывал легкие.

Снейп не верил в Бога, но сейчас в душе он молился. Пусть ему не придётся смотреть в зелёные глаза. Смилуйся на ним Тот, Кого В Мире Нет. Смилуйся единственный раз. Пожалуйста!

Наперерез, надрывно вопя, словно взбесившаяся баньши, вылетел Хагрид, преграждая путь к отступлению.

Тот, Кого, Кого В Мире Нет, не услышал Северуса.

Теперь зельевара с Гарри Поттером разделяло не больше двадцати футов. Лицо парня исказилось ненавистью, покрылось густым слоем копоти и крови.

– Круци…

Машинально отбив проклятие, Снейп сбил ученика с ног.

– Круци…! – не унимался Гарри.

Какой ирония – ничего не взять от своей обворожительной матери, даже от бахвала папеньки – ничего. Зануда, словно опившийся уксуса – истинный продукт воспитания Петунии Дарси.

– Непоправимые проклятия не для тебя, Поттер, – цедит Северус. – Тебе не хватит не силы, не умения.

– Сражайся со мной! – орал Гарри. – Сражайся, трус!

Каждое слово зельевара сочилось ядом:

– Ты называешь трусом меня, Поттер? Твой папаша… он нападал на меня не иначе, как вчетвером. Кстати, как бы ты назвал того, кто был столь самоуверен и беспечен, что даже не успел поднять палочку, когда пришли убивать его жену и ребёнка?

Кому он это говорит? Его не слышат. Единственное, что осознаёт сейчас Гарри – желание убивать, уничтожать, рвать на части. Костоломная машина, идеальное орудие для убийства, вот что представляет собой этот мальчик.

Будь проклят Дамблдор сотворивший из сына Солнечной Златовласки монстра.

А может быть это вовсе не Гарри? Может быть это призрак Лили, которую Снейп тщетно призывал столько лет, живёт в сыне и ненавидит его, ненавидит, ненавидит.

НенавидитНенавидитНенавидитНенавидит…

За предательство, малодушие, трусость. За убийство. За одиночество и страшную участь, выпавшую её единственному ребёнку.

– Я буду останавливать тебя снова, снова и снова, – взвыл Снейп, чувствуя, что вот–вот сойдет с ума. – Снова и снова, снова и снова. Пока не научишься держать рот на замке, а мысли при себе, Поттер…

«Мы будет жить долго и счастливо… Мы умрем в один день... Ты забудешь ради любви ко мне свою страсть к Малфою, к Темным Силам, забудешь свои дерзновенные планы покорить это мир, ни капельку в господах не нуждающегося…».

Рука непроизвольно потянулась к мальчику…

Гарри, упрямая скотина, не думал угомоняться. В глазах горело только одно желание: убить!

– Сектусемп…

Отразив новый удар, Снейп сорвался на крик. В конце концов, он тоже не из стали.

– Ты не осмелишься обратить против меня моё собственное проклятие, Поттер! Хочешь взять меня моим же собственным изобретением, как твой мерзкий папаша? Не выйдет.

– Так убей меня!

«Боже, Лили! Ну почему ты не родила дочь! Красивую куколку, ради которой было бы не так жалко класть собственную жизнь на плаху. Как же достало подобие гавнюка Джеймса!»

– Убей меня, как убил Дамблдора, трус!

Что это щенок знает о храбрости? Северус живет в аду, распятый между памятью и мечтой об отмщении.

– Не смей называть меня трусом, Поттер.

Хлестанув палочкой по воздуху, Северус отвесил мальчишке магическую оплеуху.