Варвара Мадоши - Гексаграмма

— Ну все, — предупредил Джерсо. — Держись, молодняк!

Разминка прошла неплохо.

Альфонс, как договаривались, изображал шрамову алхимию. Поймать они его не поймали, но двор разнесли основательно — Альфонс потом на месте этого плаца же и стелил плитку. Плитку шоколада «Вкус Централа» (которая, как выяснилось, чудом уцелела, завалившись за подкладку алова вещмешка), честно поделили на четверых: сами съели и еще угостили Чжэ.

А Джерсо порадовался про себя, что у крестника почти исчезла скованность движений, которую они наблюдали раньше. До прежней, доспешной скорости ему еще было далеко — но тогда Альфонс вообще двигался исключительно быстро. Зато телом своим он уже владел вполне и глупых ляпов, вроде как не рассчитать длину ног или рук, не допускал.

Ребятишечки-курсанты впечатлились, и отработка кое-каких аместрийских приемов, припасенных Джерсо и Зампано для первого раза, прошла на ура. Так еще немного: и можно будет с ними заниматься дистанционными кругами-минами, вроде того, с которыми Джерсо с Зампано, принцессочкой и доктором Марко на гомункула «Зависть» охотились. Потом — обманные приемы всякие (ну, тут мало чему местных можно научить), силовые немножко: с ними в Сине плохо… Новая техника, которую Лин обещал достать. В общем, программа намечалась обширная.

Остаток дня с курсантами занимался уже Альфонс, рассказывая про то, как функционирует алхимия и каких действий от противника ожидать можно, а каких нет. На следующий день крестник укатил во дворец — были у него планы наведаться к нахарра, как раньше было договорено. Зампано и Джерсо собирались отправиться за ним тем же вечером, но тут планы изменились.

Между дворцом и лагерем имелась телефонная связь. Химерам позвонила Ланьфан и предупредила, что Альфонс у нахарра задерживается, прислал записку — мол, все хорошо, но отказаться никак невозможно, долг гостеприимства.

Поэтому будет только завтра.

Раз крестник где-то шляется, Джерсо и Зампано, подумав, тоже решили никуда не дергаться, переночевать в лагере. Хорошо кругом, леса, поля… Звезды, опять же.

Воздух чистый. Когда еще будет возможность отдохнуть душой.

Как раз в этот вечер Джерсо овладело философское настроение. То ли звезды так сложились, то ли два дня занятий с молодняком подействовали.

Они поселились в паре комнат в угловом здании, что возле кухни; ребятишки тут не ночевали. Уже почти ночью Джерсо вышел на крыльцо — в синских домах крыльцо чуть ли не весь дом опоясывало и больше было похоже на террасу. Уже стемнело; жаркий до печного зноя день сменился прохладой, от близкой реки запахло тиной. Джерсо глазел на звезды, которые тут, за городом, казались близкими, почти как в горах или в пустыне. Думал. Мысли были знакомые, частью веселые, частью нет. Что ему уже почти сорок; что только последние пару лет из этих сорока он живет, так, как ему нравится, и что впереди еще лет двадцать ничего себе так, если повезет, а потом все, хана… Правда, с этой химерской физиологией можно загнуться и раньше: никто точно не знает, сколько живут химеры, создателей это не волновало… Что с семьей у него так и не получилось, и вряд ли уже получится; что дочка у него прелесть и замечательная, и хотелось бы все-таки с ней поговорить по душам; и как она там, в Аместрис, волнуется ли за него?.. Ей уже четырнадцать, столько же, сколько здешней маленькой принцессе. С мальчиками, наверное, гулять начинает. Хорошо бы быть рядом с ней, оградить, предостеречь — но разве бывшая, эта мегера, подпустит?

Вот, тоже, интересно. Когда ухаживал и в самоволку к ней бегал — казалась лучше всех в мире. Куда все делось, когда пропало? Он бы, наверное, решил, что так со всеми отношениями — уходят, как вода в песок. Если бы не видел другое.

Обычные, короче говоря, ночные мысли. Переливание из пустого в порожнее.

Зампано вышел на крыльцо, встал за спиной.

— Вот так подумаешь… — произнес Джерсо, не оборачиваясь. — Зачем все?.. Нахрена мы тут, на краю земли, местную ребятню натаскиваем против алхимиков, а?

Ты мне можешь ответить?

— Могу, — Зампано сел рядом, с подветренной стороны, и тотчас от него потянуло знакомым хмельным духом. — Так получилось.

— Неужели — оно? — Джерсо немедленно забыл о «главном жизненном вопросе»; мысли его приняли совершенно определенное направление.

— Ага, — Зампано ухмыльнулся и протянул ему полную до краев кружку. — По запаху ничего так, верно? Хотя я уж начал думать, что синцы и пиво — это как селедка с молоком.

— Ну спасибо, дружище! — Джерсо ухватил кружку обеими руками. — Черт, слов нет!

— Ладно, блин, пей быстрее, не трави душу!

У Зампано после превращения в химеру дела с алкоголем обстояли еще хуже, чем у Джерсо. А ведь всего за пару месяцев до эксперимента его приходилось с матюгами из запоев вытаскивал и прикрывать, чтобы лейтенант не запалил.

— Его только в Шэнъяне варят, — пояснил Зампано, пока Джерсо в два жадных глотка опустошал кружку. — Новая мода. Увидел сегодня, как наши повара угощались, ну и расспросил. Вкусно?

— Я столько месяцев без пива, что мне оно кажется… ыых, — Джерсо смачно матернулся, не в силах по другому выразить мысль. — Ты мне жизнь спас! — и допил остаток.

Зампано лающе рассмеялся.

— Ну так не в первый раз.

— Угу, не в первый.

Зампано вытащил из-под куртки здоровую бутыль темного стекла. Минут пятнадцать они сидели на крыльце в дружелюбном молчании.

А потом Зампано спросил:

— Джерсо… я тут подумал… может, странный вопрос, но мне важно знать. Зачем ты хочешь вернуть себе тело?

Джерсо чуть было не поперхнулся. Вот любого вопроса он ожидал, но только не этого. Разве не очевидно? Кому же понравится быть чудовищем. В лягушачьей физиологии приятного мало. Хайнкелю с Дариусом хорошо: они теплокровные, а в своей второй форме — даже симпатичные.

Они и приспособились. С детишками, говорят, играют. Хайнкель к жене вернулся; Дариус девушку себе нашел — чуть ли не на пятнадцать лет его моложе, из цирковых. Маленькая такая, вместе они здорово смотрятся, особенно когда он в зверином виде ее на плече катает. А Джерсо что? Только таиться. Но зверь тоскливо смотрит изнутри, готов рвануться наружу. Зверя не показать миру, про зверя не рассказать. Никто, кроме Зампано, этого зверя даже не касается.

— По той же причине, что и ты, — буркнул Джерсо. Настроение у него сразу испортилось, и даже пиво больше не радовало.

— Ты мысли читать научился? — настаивал Зампано. — Откуда знаешь, чего я хочу?

— Да потому что такому, какой я есть, в Аместрис места нет! — рявкнул Зампано. — Да и в мире тоже!.. наверное. Когда мы с тобой боремся, рвемся куда-то, делаем что-то — мы живем. А когда просто так, лапки свесив… в болоте тонем.