what_alchemy - Стойкий оловянный Уотсон

— Может быть, это была и не самая лучшая жизнь, но она была моей, — возражает Шерлок.

— Ты трус. Трусы и дураки, вы оба.

— Вы сказали, что дадите нам дар судьбы, — говорит Джон, прежде чем Шерлок успевает довести себя до родимчика: лицо у него багровеет.

— Это он и есть, малохольные. Лучший дар — свобода воли. Не пустите его по ветру.

— Да это дерьмо собачье , — огрызается Шерлок.

— Феи ушли, бросили нас на произвол судьбы, — спокойно отвечает старуха. — Пора уже это принять, а ревут пускай детишки. Прочь из моего дома. Больше не ищите меня.

— Все не так должно было быть! — Шерлок рычит. — Магия исчезла, я должен был быть лебедем или человеком, а не этим… уродством!

Джон не может удержаться — его рука поднимается сама собой и ложится мягко Шерлоку на загривок. Его шея сзади розовая от румянца и горячая на ощупь.

— Ты не урод, — мягко говорит Джон. — Ты самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел.

Шерлок изумленно глядит на него, нахмурив брови; уголки губ опущены, рот приоткрыт, слабый подбородок упирается в грудь.

— То, что ты знаешь… как ты умеешь посмотреть на кого-то и увидеть… Даже если ты шаришь в потемках, все равно. Ты невероятен. Удивителен. Великолепен.

Шерлок закрывает рот и заметно сглатывает.

— Джон…

— Я же сказала «прочь из моего дома», что тут вам кретинам непонятно?! Пошли вон!

В тот же миг они снаружи, сидят посреди чистого поля, хижины нигде не видно, и пальто Шерлока неуклюжей грудой лежит рядом.

Джон поднимается и помогает встать Шерлоку. Им нужно отправляться на поиски ближайшего города, но вместо этого Шерлок вторгается в личное пространство Джона — вновь близко, слишком близко — и смотрит ему в глаза. Джон даже не замечает боль в шее.

— Наказанием моих братьев, — шепчет Шерлок, и дыхание его щекочет губы Джона, — было становиться лебедями с восходом солнца. Мое наказание — становиться человеком с приходом ночи.

Джон качает головой.

— На самом деле, — продолжает Шерлок, — когда я надеялся разрушить проклятье, не о человеческой доле я мечтал.

— Теперь проклятий больше нет, — говорит Джон.

— И все же я до сих пор несу свое наказание.

Джон берет руку Шерлоку в свою, а свободной рукой приглаживает перья на сломанном крыле.

— Может быть… может быть, такую цену мы платим за свободу воли. Наши тела будут помнить наши сказки вместо нас.

— Только не говори мне, что ты веришь в эту чушь, — морщится Шерлок.

— Не вижу тут ни одной балерины, — отвечает Джон. — Но даже если бы видел, я бы выбрал тебя. Я бы выбрал тебя, Шерлок Холмс.

Шерлок прижимается лбом ко лбу Джона — так удобно и тепло стоять, и от Шерлока хорошо пахнет.

«Вот значит, каково это: касаться кого-то , — думает Джон. — Вот, значит, каково получить то, чего желаешь» .

— Так кем же нам быть, если не проклятым принцем и оловянным солдатиком? — спрашивает Шерлок.

— Кем захотим, — отвечает Джон.

— Я бы хотел показать этой команде недоумков из Скотланд-Ярда всю глубину их тупости, — Шерлок выпрямляется, уже готовый рисоваться вновь.

— Ну значит, давай так и сделаем.

В ярком солнечном свете Шерлок сияет, будто полная луна. Они отправляются к городу, где бы он ни был; всю дорогу Джон держит в руке кончики перьев Шерлока.

Шерлок станет консультирующим детективом. Джон станет блоггером. Они будут засыпать вместе, свернувшись под крылом Шерлока и вдыхая ароматы летнего ветра и солнца даже посреди зимы. Их память потускнеет. Крылья останутся. Иногда Шерлок будет дуться. Довольно часто Джон будет делать чай.

Рано или поздно они познакомятся с еще одним братом Холмс.

( Майкрофт? Шерлок? Как же зовут остальных?)

(Наречены они Сенерик, Эвервин, Кенельм, Меревит, Эльфгар, Селеферт, Каэдмон, Хенгист, Анлаф и Дэгмунд).

(Боже мой! Ваши родители всех вас ненавидели?)

(Как ты знаешь, у меня есть еще сестра. Имя Элиза вписывается в твои среднеклассовые предрассудки, Джон?)

(Да ладно тебе!).

Пока же в хижине где-то между мирами лежит на полу трость, брошенная за ненадобностью. Женщина, которая никогда не была молода или красива, поднимает ее скрюченной рукой и засовывает за шкаф, полный правдивых историй, которым никто никогда не поверит.