Lilian kls - Красное и чёрное

А кстати, где он?

Когда Северус зашёл в свою спальню, у него было двоякое чувство. С одной стороны он с облегчением отметил, что его кровать пуста и эльф, которого он оставлял приглядеть за мальчиком, уже потрудился привести всё в порядок.

С другой стороны, неужели мальчишку уже отправили к родственникам? И не предупредили его. Снейп решил завтра же наведаться на Тисовую улицу.

Решив, что на сегодня с него хватит, Северус пошёл в душ. Вернувшись в спальню, он взял книгу и решил немного почитать перед сном.

Всё, что я сегодня увидела и узнала, совершенно перевернуло мои представления о мире. Голова закружилась от такого обилия новой информации. Пытаясь уложить всё по полочкам, я стала верить всему подряд. Ах, да! Я научилась путешествовать по каминам. И как мило смутился Северус, когда я прощалась с ним. А как мне ещё с ним прощаться, если он был так добр ко мне. Ведь он мог меня просто бросить в лесу вместе с теми людьми, которые зачем — то меня похитили. Дамблдор сказал, что они были введены в заблуждение и спутали меня с кем — то. Я поверила. Это выглядело для меня более правдоподобно, чем то, если бы им нужна была именно я.

Вывалившись из камина в каком — то доме, я отряхнулась от пыли и сразу была встречена удивлённым возгласом:

— Люба?

Обернувшись, я увидела похудевшую и повзрослевшую подругу.

— Маша?

— Ты что тут делаешь?

— То же самое хочу спросить у тебя.

— Я здесь работаю.

— Ах, это значит ты — та самая Мэри Стюарт, которая должна проводить меня до аэропорта?

— Значит, из — за тебя Дамблдор стоит на ушах?

Я захихикала.

— Маш, давай рассказывай. Значит ты тоже?

— Что?

— Ну…

— А! Да, конечно. Я колдунья, как и ты.

— И давно ты узнала?

— Давно.

— Почему мне не рассказала?

— Я тогда ничего не знала об этом и меня просили никому не рассказывать. Понимаешь, магглы не должны знать о нас.

— Думаю, я понимаю. Значит, вот она, твоя стажировка в Англии.

— Да, — Машка засмеялась. — Здесь здорово! Эти Англичане такие милые!

— Да…

— До взлёта ещё два часа. Давай поговорим в кафе.

Мы с подругой вышли из дома и сели в поджидавшее нас такси.

— Значит ты не магглорождённая?

— Нет. На самом деле я полукровка.

— Как интересно!

— А то…

— И кто у тебя волшебник? Мама или папа?

— Отец. Только я его уже плохо помню. Когда он погиб, мне было одиннадцать. Он был очень сильным магом. Я не удивлюсь, если однажды он вернётся.

— Он русский или…

— Англичанин, — улыбнулась Маша, — так вот. В Хогвартс дорога мне была заказана. Отец ещё при жизни хотел обучать меня самостоятельно, поэтому перед поступлением в Дурмстранг мне уже много было известно.

— А почему ты жила в Красногорске?

— Ну, я и говорю, отец погиб, и добрые люди меня спрятали.

— Понимаю. Ты скучала по нему?

— По отцу? Да, очень. Но у меня были приёмные родители. Так классно было на них Империо отрабатывать…

— Это как?

— Ну, это ты потом узнаешь. Ой, твой вылет скоро!

Мы отправились по указателям к регистрации пассажиров. Вскоре Маша ушла, пожелав мне удачи, а я оказалась в самолёте.

С самого утра Гарри волновался, что мама так за ним и не придёт. Профессор Дамблдор вечером угощал его лимонными дольками и расспрашивал о ней, потом он сказал, что Гарри придётся вернуться к родственникам, пока мама не слетает домой и не вернётся за ним.

Гарри очень понравилось в Хогвартсе, и он был в восторге узнать, что оказывается он — волшебник. А ещё профессор Снейп был очень добр к нему. Единственное, ему не понравилось то зелье, которое он ему дал, но после него мальчику стало гораздо лучше и ничего не болело. Профессор был очень молчалив и говорил только по делу. Зато он не ругал его и не бил, как делали раньше его опекуны.

Мальчишка погрузился в горестные размышления о том, как ему нужен отец. Мама — это конечно хорошо, но если он волшебник, то он так же может найти себе и отца. Ведь волшебники могут всё. А каким бы он хотел видеть своего отца? Мальчик начал представлять его:

«Мой папа должен заботиться обо мне. Лечить меня, разговаривать со мной, укладывать меня спать. У него должны быть тёмные волосы, как у меня и он должен быть худым, как я. Пусть у него даже будет длинный нос. Я не возражаю, если у меня такой же вырастет. И даже пусть у него будут длинные сальные волосы. Я тоже не люблю часто мыть голову».

— Ой, — ребёнок ойкнул, не заметив, как в комнату вошёл профессор Снейп.

— У тебя что — то болит, Поттер?

— Я Гарри, сэр, — вырвалось у мальчика.

— Хорошо, Гарри, — слегка раздражённо сказал тот. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, сэр профессор Снейп.

— Ох, ребёнок, — профессор Снейп скривился и, подойдя к Гарри, потрогал его лоб.

Температура, поднявшаяся вечером, действительно спала, и Северус, облегчённо вздохнув, протянул ребёнку флакон с новым зельем.

Гарри поморщился, но взял и выпил залпом. Удовлетворённо отметив, что ребёнку хорошеет на глазах, Северус забрал из рук мальчишки флакон.

Гарри неустанно следил за манипуляциями профессора Снейпа и отметил про себя, что тот ведёт себя, как заботливый отец.

— Профессор?

— Что, Гарри?

— А Вы бы не хотели стать моим отцом? — Гарри сам не ожидал такой наглости со своей стороны. Он даже прикусил язык, но было уже поздно.

Северус удивлённо моргнул. Отцом ему ещё никто не предлагал стать. Слышала бы это сейчас Лили. Она бы очень удивилась. Мужчина вспомнил один из их последних разговоров, когда они встретились в её любимом французском кафе, и она объявила ему, что беременна от мужа.

«Я утешаю себя тем, что ты не смог бы стать хорошим отцом ребёнку» — сказала тогда она.

Тогда он был с ней согласен. А теперь?

— Я думаю, Гарри, я не самый лучший кандидат на эту роль, — сказал Северус и вышел из комнаты, пока маленький паршивец не начал его уговаривать.

Гарри был очень расстроен отказом профессора Снейпа. Мальчик чуть не плакал. Разочаровавшись в волшебстве совершенно, малыш стал спокойно анализировать ситуацию. Если Снейп и не хочет стать его отцом, значит не надо. Он повёл себя, как маленький капризный ребёнок. Нельзя требовать всё сразу. Тогда можешь потерять и то, что есть.

Оказавшись в самолёте, я задумалась. Всё, что произошло со мной сегодня, было похоже на странную сказку. Но не поверить в неё было невозможно. У нас людей есть такая черта. Мы верим только в то, что видели. Что мы можем потрогать, ощутить. За эти дни я натрогалась и наощущалась такого! Голова всё ещё шла кругом, и казалось, что всё это — очень длинный сон.

Мы летели уже около часа, и я стала засыпать. Неожиданно я почувствовала уже знакомый рывок в районе пупка и с мыслями «Ну вот, опять», я очутилась на земле, посреди какой — то комнаты. Обернувшись на уже знакомый хлопок, я увидела не менее чем я удивлённого Северуса, который оказался здесь в одной изумрудной пижаме и с какой — то книгой в руке.