Lilian kls - Красное и чёрное

А ведь ещё недавно казалось, что всё плохо. Что хуже уже не может быть. Оказывается, может.

«Ну что сегодня за день такой?»

У него всё валилось из рук с самого утра. А ведь это руки самого аккуратного зельевара страны. Возможно, даже самого аккуратного зельевара мира. Он потушил огонь под плавящимся котлом и просто ушел из лаборатории.

Делать ничего не хотелось. Просто сидеть у камина и пить огненное виски. Голова немного закружилась после первого стакана. «Вот, уже хорошо» — подумал мужчина. Он встал и убрал бутылку в небольшой бар. После этого вернулся в кресло и вновь начал перечитывать письмо, которое получил утром.

— Северус, мальчик мой, — ядовито выговорил вслух Снейп и усмешка вновь сползла с бледного лица. Он бросил листок в камин и, уже довольно трезвым взглядом, смотрел на то, как за письмо медленно принимаются языки пламени. Пергамент скрючился, съёжился, потом снова распрямился, но тут же свернулся и потух. Северус наморщил лоб и на мгновение зажмурил глаза. Он, нахмурив брови, с отвращением следил за этим процессом, похожим на пытку Круциатусом. На каменном дне камина, рядом с потрескивающими дровами, остался лишь чёрный комок пепла, похожий на него после всех лет унижений, пыток и страданий, выпавших на его, по меркам волшебного мира, совсем недолгую жизнь. В глазах Северуса на мгновение мелькнула боль, словно он сочувствовал клочку бумаги, который нехотя принёс ему столько неприятных воспоминаний.

Снейп переоделся в единственные маггловские джинсы и рубашку. Вместо привычной мантии надел длинное чёрное пальто. Порывистыми движениями, будто боясь передумать, он поднял с пола конверт и достал оттуда лимонную дольку, которая, по обыкновению, служила порт — ключом, и перенесся на залитую солнцем лужайку перед домом 4, что на Тисовой улице.

Сегодня утром, перед самым рассветом ему впервые за много лет приснился сон, от которого не хотелось просыпаться. Он даже почувствовал себя счастливым. Но настойчивый стук клюва в окно разбудил его на самом интересном месте. Мужчина разочарованно застонал, потом выругался, и с трудом выбрался из тёплой кровати. Открыть окно было не самой хорошей идеей. От этого он продрог ещё больше. Из — за своей излишней худощавости он очень быстро замерзал и ненавидел холод. Птица оставила конверт и выпорхнула обратно. Северус поёжился и, накинув чёрный бархатный халат поверх пижамы, взял со стола письмо, и устроился в кресле, предварительно пустив Инсендио в камин.

Взгляд быстро и легко скользил по буквам легко узнаваемого почерка, с которым он познакомился на третьем курсе, когда его хозяин решил послать письмо матери Северуса, где объяснял, что случилось с её сыном и почему четверо подростков, которые оказались рядом, не были наказаны. Как будто её это волновало! А вот Северуса тогда это действительно волновало. Возможно, именно с того дня он понял, что верить и надеяться не имеет смысла. Вот только любовь никто не отменял. Хотя сам Северус не признавался в этом никому. Даже себе.

«Северус, мальчик мой, мне пришлось уехать на несколько дней, но у меня есть к тебе просьба. Речь пойдёт о Гарри Поттере…»

Северусу Снейпу стоило огромного усилия, чтобы не скомкать письмо и не бросить в камин. Прошло почти десять лет и Северус тщетно надеялся, что больше не услышит, не увидит и даже не почувствует запаха этой фамилии. Говорят, глаза боятся, а руки делают. Но сейчас всё было с точностью до наоборот. Руки предательски задрожали, а глаза продолжали читать:

«Я надеюсь, мальчик мой, ты не забыл о клятве, которую дал мне в ночь смерти Лили Эванс»

— Как же! Забудешь тут, — проворчал зельевар.

«Ребёнку нужна помощь»

— Почему именно я?

«Минерва не может. Она уехала вместе со мной. А ты, я думаю, будешь не против повидать знакомую детства»

— Знакомую? Детства? О чём этот старый ма… Кхм…

«Гарри живёт у своей тёти. Я надеюсь, ты помнишь Петунью?»

— Ещё один ужас.

«У ребёнка, Северус, был неконтролируемый выброс магической энергии. Мои следящие чары оповестили меня, что его жестоко наказали»

— Если вспомнить Петунью, в это легко поверить. Интересно, что мог сделать этот мелкий комок проблем, чтобы его наказали, да ещё и жестоко?

Зельевар вспомнил Джеймса Поттера и про себя решил, что наверняка что — то очень мерзкое, а значит так ему и надо.

«Помнишь свой первый выброс, Северус?»

— Леглимент несчастный! Больше ты не заберёшься в мои мозги, Альбус!

«Помнишь, что сделал тогда твой отец?»

— Да, я после этого пять дней сидеть не мог. И с того дня отец меня возненавидел.

«Но у тебя была мать, которая тебя понимала».

— А толку от этого? Она мной не интересовалась!

«А у мальчика нет никого».

Северус отвёл глаза от пергамента, буквы на котором неожиданно заплясали. Он потёр переносицу, глубоко вздохнул пару раз, не отрывая взгляда от огня в камине, и успокоил дрожавшие руки.

«Северус, прошу тебя навестить мальчика. Действуй по обстоятельствам, но не в коем случае не забирай его оттуда. Магия крови действует безотказно, пока он живёт у тёти».

Дочитав письмо, зельевар чертыхнулся и брезгливо отбросил пергамент на стол. Потом встал и, переодевшись, ушёл в лабораторию. Это было единственное место в ужасном замке, которое его успокаивало, и где он чувствовал себя комфортно.

«Дамблдор всегда сначала уговаривает, а потом просто приказывает, и я должен повиноваться. А если нет желания? Тебя никто не спрашивает, Северус. Что с того, что тебе больно вспоминать об этом плоде их брака. Об этом плоде твоего отчаяния».

Задумавшись, он случайно перегрел зелье. Выругавшись, сбавил огонь. Зелье должно было стать бордовым, а стало почти коричневым. Ну, это ещё можно спасти. Немного остудив котёл, Северус добавил ещё шерсти единорога и стал помешивать по часовой стрелке.

«Парню плохо живётся у магглов. Это естественно. Дамблдор должен был сам подумать об этом. Ничего. Он выживет. Я же выжил. А этот парень особенно живучий».

— Мерлин, о чём я думаю!

Котёл задрожал. Зелье забулькало и стало прожигать котёл насквозь.

«Что я сделал не так?!»

Северус вздохнул, перевёл дыхание и потушил огонь под котлом.

«Дурак! Надо было мешать против часовой стрелки!»

Гарри был зол. Он был очень обижен, расстроен, подавлен, но сильнее всего он испытывал злость. Он был зол на людей. Мир никогда не казался ему совершенным. С того момента, как он начал что — то понимать, Гарри знал, что является обузой для людей, которые растят его. У него, в отличие от других детей, нет ни матери, ни отца. И единственные, кто есть у него в этом мире — это его тётя, дядя и их ребенок. И как бы Гарри Поттер не мечтал, его никогда не назовут сыном. Мальчик шел по пустынной тёмной улице маленького городка и всё дальше уходил от единственного пристанища, которое он мог бы назвать домом, но язык не поворачивался так назвать это место.