Tora-san - Victory значит победа

— Это риторический вопрос?

— Что? Ой, задумалась… Просто, когда я вижу изумительные здания, ну и вообще что-нибудь красивое, могу отключиться от внешнего мира, — призналась Вика.

— А ты что, архитектор? — спросила Тонкс.

— Ну нет, я дизайнер, декоратор. Но что-то с архитектурой общее есть.

— Декоратор, я так понимаю — это оформитель интерьера?

— Да, это моя профессия, а так я по натуре художник, причем свободный. Но в наше время это не слишком престижно, в смысле — не денежно…

«Ничего себе, как я разоткровенничалась, да еще с людьми, которых едва знаю. Да, они хорошие люди, но все же…»

— Но ведь тебе интересно?

— Конечно… — сказала Вика и больше не стала развивать тему.

Тонкс продолжала смотреть на нее с любопытством, но тут позади раздалось:

— Привет.

Вика обернулась и увидела того темноволосого болгарина, Виктора, который вместе со своим другом доставили ее в дом Тонксов. Но сейчас он был один. Эта встреча тоже совпадение?

— Привет, тезка.

Его темные глаза прошлись по ее лицу, как будто не узнавая. «Ах, я же теперь не брюнетка!»

— Виктория? Извини, не сразу узнал…

— Меня сегодня многие не узнают.

— Виктор, вы снова в Англии, — подала голос Тонкс, напоминая о себе.

— Да, я снова здесь в гостях. А вы… — Виктор по обыкновению нахмурил брови, припоминая, — Дора, правильно?

— Нимфадора Тонкс, если точнее. А это Ремус, Ремус Люпин.

Мужчины пожали друг другу руки, приветствуя. С неба закапал дождик, заставивший всех переместиться под навес находящегося неподалеку кафе. Вика обхватила себя за плечи, она немного продрогла в несогревающем джемпере на прохладном воздухе.

— Ой, я не верю своим глазам! — неожиданно раздался рядом девичий голос. — Виктор Крам!

Парень еще больше нахмурился, хотя, казалось бы, больше некуда. К нему подскочила симпатичная молодая блондинка, засовывшая на ходу книги в пакет.

— Привет! — она засветилась от счастья, как рождественская елка. — Вы помните меня?

— Здравствуйте, мисс Браун, — сказал Ремус, с какой-то веселостью поглядывая на девушку.

— Профессор Люпин? — на девичьем лице промелькнуло изумление, но Вика могла бы сказать, что оно радостное. — Здравствуйте.

— Ты смотри, три года прошло, а Ремус до сих пор профессор, — усмехнулась Тонкс, дотронувшись до локтя мужа.

Блондинка, смешавшись, уставилась на нее, точнее, на ее вновь ставшие розовыми волосы. Потом перевела взгляд на Вику, вероятно, проверяя, не знакома ли она ей, но, убедившись в обратном, опять посмотрела на Виктора Крама. У того был такой вид, словно он сожалел, что оказался здесь, и уж вряд ли вспомнил мисс Браун.

— Лаванда! — послышался женский голос.

— Простите, мне нужно идти, — в голосе Лаванды прозвучала легкая досада. — Так приятно было вас повидать! Профессор Люпин, а вы не возвращаетесь в Хогвартс?

— Нет, Лаванда, — несколько грустно ответил Ремус, но улыбнулся: — У вас будет новый преподаватель по Защите, замечательный человек.

— А кто?

— Узнаешь первого сентября.

— Лаванда! Ты где?

— Уже иду, мам!

Девушка, попрощавшись и кинув напоследок на Виктора восторженный взгляд, двинулась к вышедшей на крыльцо аптеки удивительно похожей на нее матери.

— Никто не хочет оставлять своих детей одних где бы то ни было, — глядя на семью Браун, произнес Ремус, как будто самому себе.

Вика крепче обняла свои плечи, отчасти отгораживаясь от прохлады, отчасти — от слов Ремуса. Ее родителей не было с ней рядом, некому было сказать ей теплые слова утешения. Она стоит на пустынной мокрой волшебной улице, стоит не одна, но чувствует себя совершенно одинокой, оторванной от остального мира. У всех, кого Вика здесь знала, кто-нибудь да был, лишь у нее никого. Конечно, были Сириус, Гарри, Тонкс и остальные, но они — просто знакомые, хорошие знакомые, которых у девушки в России было всего ничего. Даже вон Виктор Крам смотрит на нее дружелюбно, если можно так сказать о взгляде из-под нахмуренных бровей…

— Что же вы здесь стоите? Пойдемте во «Флориш и Блоттс». — Это сказал Сириус, вернувшийся с Гарри из Гринготтса. — Виктория, ты замерзла?

— Немного. — Она ощутила тепло от его участливого вопроса. Кто сказал, что она совершенно одинока?

— Виктор? — это уже произнес Гарри, заметивший прибавление в их компании. — Ты что здесь делаешь?

— Гарри, рад видеть тебя. Мне порекомендовали один магазин здесь, спортивный…

Они вошли в просторное помещение, сплошь уставленное стеллажами с книгами, у которых группами или по одиночке стояли покупатели. Вика углядела семью Уизли с Гермионой около кассы, они расплачивались за стопки учебников, которые держали Рон, Гермиона и Джинни.

— Виктор, Гермиона мне не простит, если я позволю тебе уйти сейчас, — услышала Вика позади Гарри в ответ на попытку второго распрощаться.

— Гермиона здесь?

— Гарри! Вы как раз вовремя, — сказала Молли, увидев подошедшую к ним компанию, — мы и для тебя взяли книги.

— Спасибо, миссис Уизли, — поблагодарил Гарри, вынимая из кармана джинсов мешочек с деньгами. — Я заплачу. Гермиона, смотри, кого мы встретили.

— Виктор!

На восклицание Гермионы, явно вознамерившейся от радости повиснуть на шее болгарина, пооборачивались все, кто находился в магазине. Виктор же от неловкости не знал, куда деть глаза. Вика, не удержавшись, ухмыльнулась, но тут же, устыдившись, посочувствовала парню.

— Встреча старых друзей? — спросила она негромко, краем глаза заметив остановившегося рядом Сириуса.

— Вероятно, — кивнул он. — Я‑то с Крамом познакомился только сейчас. А Гермиона и остальные — еще три года назад.

«А Рон-то не слишком рад» — подумала Вика, заприметив неласковый взгляд, брошенный рыжеволосым парнем на Виктора.

Но, мысленно пожав плечами, решила, что это не ее дело. Она никогда не лезла в чужую личную жизнь, считая это верхом невоспитанности. Такой уж ее вырастили родители, интеллигентные люди, умные и разбирающиеся в жизни.

— Вики, ты что, выпила зелье Фреда и Джорджа? — с удивлением разглядывая ее, как будто видя в первый раз, спросила Джинни.

— Нет, это мой натуральный цвет волос, которые обрели его с помощью другого изобретения твоих братьев, — объяснила Вика.

— Так ты рыжая! Зачем же ты скрывала это?

— Да не скрывала я. Брюнеткой я стала в шестнадцать лет, а это такой возраст, когда хочется что-нибудь изменить в жизни. Ну, ты же знаешь, Джинни, у тебя как раз такой период. Тебе помочь?

Не желая зацикливаться на этой теме, Виктория кивнула на стопку учебников, которую несла в руках Джинни. Та, не возражая, отделила несколько книг, но ее перехватил Сириус.

— Давайте — ка, девушки, я возьму все книги, а вы отправитесь к мадам Малкин. Джинни, ты не против проводить Вики?