Jero3000 - Александр Н. и месть волшебного мира

— Это что? — недоуменно спросили близнецы в один голос.

— Это вроде как получасовое перемирие, — пояснил Саша. — Нашей блондинке надоели жующие амбалы и он решил провести полчаса в нормальной компании.

— Двадцать минут, Поттер, — скривился Малфой. — Я выиграю за двадцать минут.

— Полчаса минимум, — парировал Александр. — И по прошествии тридцати минут ты все еще будешь чесать блондинистый затылок.

— Хотите поспорить? — осведомился Фред.

— Нет, это слишком просто, — отмахнулся Саша и принялся наблюдать за партией. Как и в конце прошлого учебного года, парень решил чисто ради справедливости болеть за Малфоя, тем более, что за Рона болели двое братьев.

— Дружба между факультетами, как это прекрасно, — спустя сорок минут над головами ребят раздался голос директора. Рон дернулся от удивления, близнецы широко улыбнулись, а Малфой… Малфой думал над своим ходом, поэтому кивнул, не расслышав толком, кто и что сказал.

— Ваша королева открыта, мистер Малфой, — раздался рядом еще один голос, от которого у Саши мурашки пробежали по коже. — Если вы не хотите получить гарде от Уизли, пошевелите мозгами или хотя бы турой.

Малфой быстро переставил туру на нужное место и поднял на Снейпа восхищенный взгляд. Зельевар тем временем продолжал свою тираду.

— Как это мистер Поттер не увидел такого очевидного хода? — ехидно осведомился профессор. — И не обидно вам, Поттер, что ваши умственные способности далеки даже от способностей Уизли?

— О, сэр, я никогда не разбирался в шахматах. У мистера Малфоя, — эти два слова Александр сказал с особым нажимом, — и без меня хорошо получается шевелить мозгами, турой и другими фигурами.

— Полноте, Северус, — Дамблдор по–отечески похлопал Снейпа по плечу. — А не хотели бы и вы сыграть партейку? После молодых людей, разумеется. Надеюсь, мистер Уизли одолжит мне комплект фигур?

Рон залился багрецом, вытаращил глаза и мелко закивал.

— Тогда я одолжу вам свои, сэр, — с придыханием обратился Малфой к своему декану. — Отец говорил, вы превосходно играете в шахматы.

— Благодарю, — холодно проронил Снейп и устремил взгляд на доску.

Это был достаточно интересный вечер. После партии Малфоя и Рона, которая опять окончилась вничью, за доску сели Дамблдор со Снейпом. Тут уж болеть никто ни за кого не стал — все уважали директора и одновременно побаивались зельевара — и просто наблюдали за сложной партией. Спустя час пешка Дамблдора, наконец, поставила мат королю Снейпа, и фигурка недовольно скинула с головы корону и отвернулась.

— Вот видите, Северус, иногда даже незначительная фигурка может сделать невозможное, — улыбнулся директор, пожимая руку декану Слизерина.

— Везде–то вы ищете смысл, сэр, — хмуро отметил Снейп. — Тем более что пешке помогали вы. Без ваших указаний она бы стояла на своей клетке и не сдвинулась бы ни на шаг.

Саша глядел на то, как Малфой и Уизли собирают свои фигурки, но мысли его были далеки от шахмат. Почему–то его терзали смутные сомнения, что короткий диалог двух профессоров не имел к шахматам никакого отношения.

Рон легонько толкнул друга, и Александр тряхнул головой, прогоняя лишние и совершенно не праздничные мысли. Малфой, его два объевшихся друга и Снейп уже покинули зал, Дамблдор вернулся к преподавательскому столу и тихо разговаривал о чем–то с профессором МакГонагалл, а Фред с Джорджем уже шли к выходу из Большого Зала.

— Ты чего замер? — поинтересовался Уизли.

— Задумался. Пустое, — отмахнулся Саша. — Пошли.

В коридоре творилось что–то невообразимое. Откуда–то сверху доносился хохот Пивза и дурные вопли какого–то до ужаса знакомого голоса. Саша бросился наверх, и трое Уизли еле за ним поспевали.

«Звените, колокольчики, звените не

переставая!

Как же здорово кататься на санях.

Звените, колокольчики, звените не

переставая!

Как же здорово кататься на санях»

Саше понадобилось подняться на четвертый этаж, чтобы увидеть того, кто орал на всю школу рождественскую песенку. Правда, темп песенки был намного быстрее, чем обычно, а перерывы между строками заполнялись выкриками и нецензурными выражениями. На одной из картин, распугав с нее всех обитателей, сидел Тимоша и орал не своим голосом. Усы у него топорщились в разные стороны, хвост был похож на щетку, а глаза отчаянно косили.

— Что это? — выдохнули хором близнецы, воззрившись на кота. Где–то под потолком хохотал Пивз.

— Наш котик нализался валерьяночки, — сквозь смех прокричал полтергейст. — Наш котик поставил на уши весь замок.

— Так, идите на лестницу и смотрите, чтоб никто из учителей не появился. Я сейчас со всем разберусь, — быстро прошипел Саша, и трое рыжих парней вмиг убрались из коридора.

— И ты сгинь, — бросил парень Пивзу. Тот издал крайне неприличный звук, но все же полетел куда–то по своим делам.

— Тим, Тимош, — позвал Саша, пытаясь привлечь внимание кота. — Тимоша! Я здесь.

— О, Саня, привет, — у кота явно заплетался язык. Тимоша как раз катался на портьере в нарисованной комнате, поэтому попытка посмотреть на знакомого увенчалась падением на пол. — А мы тут празднуем.

— Марш на свой портрет, алкашня недобитая, — прошипел парень. — И больше никаких «Sex Pistols»! Моцарта у меня слушать будешь.

Кот попытался подняться на лапы, но конечности его не слушались. Обитатели портрета, на котором расположился Тимоша, осторожно вернулись на свои места и недоуменно уставились на захмелевший комок меха.

— Его картина на пятом этаже, в дальнем конце коридора, — извиняющимся тоном сказал Саша, обращаясь к пожилому джентльмену в цилиндре. — Я буду очень вам признателен…

— Какие вопросы, молодой человек, — джентльмен приподнял шляпу и взял кота на руки, — мы, право, и сами собирались наведаться на картину к Пьянствующим Монахам. Счастливого Рождества.

— И вам счастливого Рождества, — кивнул парень. — Мое почтение.

— Все в порядке? — спросил Рон, стоило Саше появиться на лестнице.

— А то ты сам не слышишь, — хмыкнул парень, и все четверо побрели в гостиную.

Девочек не было, вероятно, они уже отправились спать. Да и сами парни зевали.

— Вы как хотите, а я спать, — сообщил Саша, глядя слипающимися глазами на камин.

— Ага, — невпопад кивнул Рон, но почему–то плюхнулся в кресло.

Еще раз пожелав всем счастливого Рождества, Александр пошел в спальню, где его ждал небольшой сюрприз. Поверх горы так и не распакованных подарков лежал пергамент, на котором был нарисован он сам. Точнее, на пергаменте был нарисован Поттер, но Саша давно свыкся с собственным очкастым отражением. Под рисунком было аккуратным почерком выведено: «Счастливого Рождества, Гарри. Д. У.» . Саша улыбнулся и спрятал пергамент в ту же книжку, в которой уже лежал рисунок, прихваченный им из купе поезда.