Фил Бандильерос - Самое естественное обезболивающее

— И ты бросил? — спросил Ремус.

— Конечно же, нет! Я держал основную на виду, что бы отвлечь их, а учебная была в рукаве. Пригодилась.

— И ты убил обоих пожирателей, — кивнул Сириус.

— Не только, бродяга. Дело в том, что я не мог воспользоваться основной палочкой для неожиданной атаки, пожиратели смотрели на неё и чуть что — убили бы заложников. Так что я мог спасти только одну девочку.

— И… как же тогда? — нетерпеливо спросил Ремус.

— Я спросил у Флёр, кого мне спасать, — Гарри тяжело вздохнул.

— И она выбрала?

— Да, она попросила спасти Габриель. Не ожидал, что она сможет выбрать, — Гарри понурил голову и покрутил в руках стакан с чаем. Бродяга и лунатик переглянулись.

— То есть Флёр… случайно выжила? — спросил Сириус.

— Да… как только она договорила, я ударил в лоб Креббу или Гойлу этим твоим пулевым редукто. Хорошо получилось — сразу и наповал. В общем, пожиратель не только сдох сам, но и закрыл своей остывающей тушкой Габриель. А Малфой… если бы он понял, что случилось, то тут же убил бы Флёр. Пришлось действовать быстро и стрелять навскидку — копьём. Сквозь Флёр.

Сириус присвистнул.

— Так это от твоего заклинания у неё раны? — удивился Ремус.

— Да, Лунатик. Именно. Честно скажу, я уже успел о ней поплакаться в мыслях и проводить в последний путь. Но, видимо, ей выпал шанс — заклинание прошло выше органов. Флёр… немного ниже этого белобрысого дылды, так что Малфою пробило сердце, а Флёр — кости, мышцы… немного задело лёгкое, но это не смертельно. Хотя она всё равно чуть не окочурилась — потеряла много крови, да и в целом была в том ещё состоянии. Пришлось накладывать магическую шину и сидеть с ней, ожидая вас. Ремус, Сириус, я ничуть не сомневался в вашем нюхе, мои четвероногие друзья, — улыбнулся Гарри.

— И мы тебя так там и нашли, — Закончил Сириус.

— Не только. Вся тема рассказа в том, что когда Флёр очнулась, то была искренне убеждена, что вот–вот отбросит копыта. Так что наговорила того, что вряд ли бы сказала в другом случае.

— Это личное, Гарри, — покачал головой Ремус.

— Нет, Лунатик. Всё дело то в том, что она извинилась за своё поведение. И сказала, что сожалеет о том, что так… относилась к мальчикам в шармбатоне. Любила, понимаете ли, когда в неё влюблялись…

Сириус согласно покачал головой и спросил:

— Так она из тех сердцеедок, что никого кроме себя не любят?

— Сядь, Бродяга, я не сказал самого интересного. Флёр… призналась мне в любви! — улыбнулся Гарри, видя, как удивились его друзья.

— Это, наверное, от стресса, — Ремус отнёсся недоверчиво.

— Вряд ли, лунатик. Скорее всего, ещё до нападения чувствовала что–то, — Гарри с сомнением подумал, что друг может и быть прав.

— Но она совершенно тебя не знает! Совершенно, Гарри! — воскликнул бродяга.

— Эх, крёстный мой, отче, всё несколько проще и сложнее. Она тогда процитировала свою бабушку–вейлу — «любовь либо есть, либо нет».

— О, да, о любви много кто говорит, — покачал головой Ремус.

— Так что я ей, наверняка понравился. Или это настоящая любовь. Или влюблённость…

— Гарри, мы вроде это не проходили… — засомневался лунатик.

— Что?

— Вейл, — ответил бывший преподаватель зоти и поправился: — Некоторые особенности. Короче, если не вдаваться в подробности, то основное отличие вейл от человека лежит как раз в их понимании и отличии в чувствах. В основном в чувстве любви, страсти, неприязни. Вейла… они никогда не влюбляются как люди. Это я к тому, что у человека может быть влюблённость длительностью от нескольких недель до месяцев, а любовь встречается редко. У вейл наоборот — они никого не любят, у них это предохранительный механизм, что бы не влюбиться в приворожённого мужчину. Так что если вейла любит, то только всерьёз и надолго.

— То есть ты хочешь сказать, что Флёр… действительно меня любит?

— Боюсь… что так, Гарри. Если она сказала эти слова…

Поттер задумчиво замолчал, крутя в руках чашку с остатками чая. Раньше он полагал, и весьма справедливо, что Делакур влюбилась в него на почве благодарности за спасение или даже за помощь Габриель, но с учётом свежей информации… это заставляло гриффиндорца теряться в своих чувствах к Флёр. Флёр… если у неё всё так серьёзно… но Гарри чувствовал, что если просто так уедет миловаться с Делакур, то предаст Гермиону. По крайней мере, у Гермионы не было к нему настоящей любви, но от этого она не становилась менее близкой.

— Это сложный вопрос. Когда Флёр умирала… то есть когда думала, что умрёт, то попросила меня кое о чём…

— О чём? — с подозрением спросил Бродяга, коротко переглянувшись с Ремусом.

— Она попросила, что бы я был… её парнем. Не хотела помирать одинокой. А…

— И ты согласился? — удивился бродяга.

Гарри согласно кивнул, опустив взгляд:

— Флёр… показалась мне интересной. А ещё довольно смелой, к тому же она нашла и признала свои шибки в поведении. Это… как минимум, я хотел бы познакомиться с ней поближе, но… — Гарри быстро взглянул на дверь ванной, где до сих пор текла вода.

— Гермиона? — понимающе спросил Сириус.

— Да. Мы же с неё и начали разговор. Просто… я тут подумал, что и Гермиона, и Флёр в чём то похожи. Было бы ошибкой судить только по тому, что они пытаются максимально выставить на обозрение свои лучшие качества — ум или красоту… не важно. За ними всё равно есть они сами, а не их имидж, — Гарри таки поставил со звоном бокал на стол и поднялся, со словами:

— Вот сейчас сижу и думаю. Как я к ним обеим отношусь.

— Что–то надумал, сохатый? — спросил Ремус, улыбнувшись.

— Да. Я бы… хотел познакомиться с Флёр ближе, но и не хочу, что бы Гермиона думала, что я её поматросил и бросил. И вообще, у меня ничего такого даже в мыслях не было. Просто… Флёр слишком интересная личность. У неё завтра день рождения, вот я и думал, что подарить. А Гермиона… я уже сказал, как к ней отношусь. Если не считать вас, то она одна действительно обо мне волновалась. Остальные по разным причинам не в счёт.

— Да, мы уже заметили, — кивнул Сириус, вспомнив свой «вопросик» к уважаемому директору Хогвартса.

— Ой, Гарри, попадёшь ты в неловкую ситуацию, — улыбнулся Ремус.

— Фигня, Ремус. Не привыкать. Просто… как бы так сделать, что бы и Гермиона не думала, что я вдруг волочусь за Флёр, и что бы Флёр не думала, что мне милее Гермиона.

— А если выбрать? — спросил Сириус.

— Бродяга, ты в своём уме? Какой тут может быть выбор, если я ещё не решил ничего?

— Ох, прав Лунатик, Сохатый. Но дело твоё. Надеюсь, с кем нибудь, да ты будешь счастлив. А теперь наш дорогой ученик, давай оставим прекрасных дам и поговорим о насущном, — Сириус потёр руки, предвкушая, как в ответ на Дамблдорские нотации, отчитает Гарри.