Сергей Юрченко - Школьный демон. Курс третий

Вот и сейчас, получив от меня ментальную просьбу, Ару немедленно согласился помочь, и прошелся по ауре нашей с Миа добычей как щеткой, вычищая из нее все маячки, которых нашлось более десятка, и устанавливая некие заклятья, которые должны были помочь в следующем этапе обработки.

Разумеется, вернуться в срок нам не удалось. И, когда мы оказались возле Больничного крыла — двери уже были закрыты. Однако, как я уже упоминал, проникновение туда, где мое присутствие наименее желательно — это моя специализация, и закрытая дверь, пусть и снабженная магической сигнализацией, препятствием не стала.

А утром нас посетил Верховный чародей Визенгамота, глава Международной конфедерации магов, директор Хогвартса и так далее, А.П.В.Б. Дамблдор.

— Знаешь, Гарри, — начал он, блеснув очками, — есть вещи, которые мне, как Верховному чародею Визенгамота, наверное, не стоило бы знать…

— Как Верховному чародею? — спросил я, притянув Миа к себе. — Или как директору школы?

— Боюсь, что именно как Верховному чародею, — пожал плечами Дамблдор.

Я склонил голову.

— Простите меня, я оказался чересчур самоуверен. Пытаясь избавить миссис Лестрейндж от возможно имеющихся в ее ауре поисковых заклятий, я повело ее через варп, но не учел, что в то время, когда она обучалась в Хогвартсе, здесь еще не было уроков магии Хаоса, и она просто не умеет противостоять соблазнам Шепота варпа. А ведь я должен был догадаться, что шепот может предложить ей кое-что непреодолимо притягательное.

— Что с ней случилось? — встревожился Дамблдор.

— Регрессировала, — тяжело вздохнул я. — Сейчас она выглядит как девочка-подросток, уверена, что ей — тринадцать лет, а четырнадцать — будет этим летом, и что она — не Беллатрикс Лестрейндж, а Марта Олдридж. И она очень возмутилась, когда мы с Гермионой рассказали ей, что в шестнадцать лет она приняла Метку и служила Тому-кого-нельзя-называть. Она кричала, что это невозможно и этого не может быть… Когда же я ткнул ее носом в Метку на ее левом предплечье — с ней случилась истерика, и пришлось потратить на нее половину запасов успокоительного зелья Дома… того дома, где она сейчас.

Дамблдор, встревоженный было моей историей, заметно расслабился.

— Надеюсь, Гарри, теперь ты понял, насколько коварен Хаос, и как опасно неумелое с ним обращение? Впрочем, я не вижу в случившемся ничего страшного. Думаю, что без воспоминаний о пребывании в подчиненном состоянии, кровавом угаре, пытках, убийствах и издевательствах — девочка отлично обойдется.

— Признаться, я тоже так думаю, — возражать у меня не было ни малейшего желания. — Вот только вместе с памятью о взрослых годах миссис… — Дамблдор сверкнул очками, и я, как послушный и несколько наивный мальчик не стал произносить фамилию. — …В общем, она забыла все, чему ее учили в школе. Нельзя ли как-нибудь…

— Хорошо, — медленно и торжественно кивнул Дамблдор. — Я оформлю перевод из Дурмстранга ученицы четвертого курса, Марты Олдридж. Надеюсь, с первого по третий курс она программу помнит?

— Вроде помнит, — пожал плечами я. — Но, сами понимаете, мы ее не опрашивали и экзаменов не проводили.

— Постарайтесь проверить и, если потребуется, подтянуть, ладно?

— Конечно, — вмешалась в разговор добрая и ответственная Миа. — Мы обязательно ее подтянем. Хогвартсу не придется стыдиться новой ученицы….

Учитывая, что в качестве стимула у этой новой ученицы будет Трикси, несколько недовольная тем, что ей не дали попрактиковаться на «подарке» в исполнении некоторых заклинаний — эффект, думаю, будет просто потрясающей, и Марта окажется одной из самых преуспевающих учениц на курсе…

Дамблдор вышел, и следом в палату, воровато оглянувшись, проскользнул Люпин.

— Гарри, — сказал оп, потупив взгляд, — я все понимаю, но… Я хотел бы попросить прощения и… — он сделал пауза, — отдать тебе вот эту вещь, — он протянул мне листок пергамента. — Ее мы делали вместе с твоим отцом, — хорошая причина даже не касаться этой гадости, но… примем, так и быть.

Я достал Силь… Демонстрировать ее способность оказаться у меня в руке, не преодолевая разделяющего их пространства показалось мне… несвоевременным. Пара заклинаний, показанных нам Флитвиком «убеждают» меня, что подарок — не опасен. Наблюдающий за этим представлением Люпин съежился и побледнел.

— И что мне с этим делать? — поинтересовался я.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — произнес Люпин, и карта стала проявляться. — Я не мог отдать ее школьнику, будучи преподавателем, но теперь, когда то что я… что мне… В общем, я лучше уволюсь сам, чем дождусь, пока Малфой потребует мою голову.

— Хорошо, — сдержанно улыбнулся я оборотню. Признаться, обвинять в чем-либо Малфоя-старшего я не мог: пребывание рядом с детьми того, кто может сорваться и начать убивать просто потому, что забыл выпить зелье — отнюдь не представлялось правильным и допустимым. Да, это не вина, но беда, однако, это не повод подвергать опасности других. — Спасибо, за память об отце. Только, боюсь, она будет мне не слишком полезна.

— Почему? — удивился Люпин.

— Я не так уж часто замышляю шалости, а для чего-нибудь другого ее использовать…

— Это просто слова, — отмахнулся уже почти что бывший преподаватель ЗоТИ. — Просто глупые слова, которые мы когда-то сделали паролем.

— Увы, — я слегка поморщился. — Когда начинаешь работать с Хаосом — начинаешь ощущать силу слов, и стараешься не лгать в мелочах… — Ага. Только по крупному и как следует все продумав, чтобы не поймали. Но об этом — умолчим.

Люпин совсем сгорбился.

— Еще раз — прости…

— Не за что, — пожал плечами я. — Я смог бы защитить Гермиону. Да и вообще — Вы могли бы стать хорошим учителем… — «…если бы не проклятье» — этого я не произнес, а, судя по тому, как друг отца приободрился, он услышал нечто другое: «…если бы не Малфой».

Остаток дня ушел у нас с Гермионой и Джинни на сборы, и вот уже Хогвартс-экспресс унес нас из тихой и сонной даже в буйстве начинающегося лета, Шотландии, к суете Лондона — большого города с разнообразными возможностями.

Прим. автора: омерта — кодекс чести, круговая порука мафии. Включает в себя и клятву неразглашения

Гесфестус Гор. Министр магии 1752–1770 гг. Один из первых мракоборцев. Подавил несколько восстаний магических существ. Усилил тюрьму Азкабан. ( http://ru.harrypotter.wikia.com)

Прим. автора: цейтнот — шахматный термин, означающий нехватку времени

Прим. автора: напомню, современное название инквизиции — Конгрегация доктрины веры

Прим. автора: подозреваю, что любители Мародеров напишут много о том, что «на самом деле Джеймс не такой»… но если вспомнить канон, и абстрагироваться от сомнительной искренности воспоминаний «он был хороший человек и его все любили», то в сухом остатке из сцен с участием еще живого Джеймса рисуется образ охреневшего мажора с интеллектуальным уровнем Рона Уизли. И даже единственное «доброе дело», о котором известно — скорее было не спасением Снейпа, а спасением Люпина. А еще вернее — спасением директора. Ведь гибель ученика — это плохо и грозит закрытием школы (см. Плакса Миртл). Гибель ученика в лапах оборотня — еще хуже. Но гибель ученика в лапах оборотня, которого привел в школу лично директор… Дамблдор мог приземлиться в той же камере, в которой окончил свои дни его отец. Так стоит ли удивляться, что «любимчик директора» побежал «спасать школьного врага»? Да и отсидка Блэка с этой точки зрения уже смотрится несколько иначе. Ведь именно Дамблдор свидетельствовал о том, что Хранителем Поттеров был Блэк