Сергей Юрченко - Школьный демон. Курс третий

— А что случается с остальными? — поинтересовалась Миа, уже вычислив ответ, и желая проверить свои рассуждения.

— Умирают, становятся инвалидами, превращаются в сквибов… — ответил отец Себастьян, полностью подтвердив выводы девочки.

— Почему?! — охнул Дин.

— Из-за отсутствия «несправедливого и дискриминирующего» «Закона о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних», — улыбнулся инквизитор.

— Но как же… — по лицу Дина Томаса было видно, что он ничего не понимает.

— Магия — опасна. — Во взгляде отца Себастьяна блеснула сталь. — Магия в руках того, кто не умеет ей владеть — опасна, прежде всего, для самого неопытного колдуна.

— Можно подумать, для чистокровного она менее опасна! — пробурчал Дин, опасливо косясь на Рона.

— У чистокровных, да и полукровок есть хотя бы один родитель-волшебник, который в случае чего может обратиться в госпиталь святого Мунго, или его аналоги, — Миа внимательно посмотрела на меня, вспоминая, как и я объяснял ей то же самое. — А вот родители Обретенного такой возможности лишены.

Дин упрямо встряхнул волосами, явно горя желанием продолжать дискуссию… Но в этот момент в аудиторию вошел Дамблдор.

— Извините, отец Себастьян, но мне нужно срочно переговорить с мистером Поттером и мисс Грейнджер…

Следуя за Дамблдором, я разочарованно вздыхала. Лекция отца Себастьяна была такой интересной… и так жаль, что с нее пришлось уйти. А ведь инквизитор наверняка не закончил, и у него есть еще что рассказать об истории магии в США и ее текущем состоянии на Американском континенте… Да и кусочки истории Британии, пусть и поданные мельком и в качестве эпизодов некоей более общей истории — были крайне увлекательны! Жаль, что директору мы зачем-то понадобились. Хм… как бы дослушать лекцию? Или, хотя бы… Стоп! Рубины, рубинчики, рубинюшечки… Они же не откажутся поделиться воспоминанием с невестой своего сюзерена?! Так что остаток пути до директорского кабинета я провела в куда более хорошем настроении, чем когда Дамблдор только позвал нас.

— Гарри, Гермиона, присаживайтесь, — директор величественно устроился в своем кресле. — Я должен сообщить вам важные новости…

— Мы слушаем, господин директор, — склонил голову «добрый мальчик Гарри».

— Сегодня я получил воистину страшные новости. Из Азкабана снова совершен побег. На этот раз сбежали Антонин Долохов, один из самых сильных и опасных бойцов Волдеморта, и Беллетрикс Лестрейндж, в девичестве — Блэк, безумная садистка, запытавшая до безумия папу и маму Невилла.

— Ох… — я натурально вздрогнула. Нет, Гарри рассказывал мне и о Белле и об Антонине, но тут от Дамблдор повеяло такой жутью, что не дернуться я просто не смогла.

— Вы думаете… — начал мой жених, но был прерван директором.

— В прошлый раз Лестрейнджи были схвачены именно тогда, когда они искали своего Лорда. Боюсь, — директор строго взглянул на нас поверх очков-половинок, — что они и теперь не откажутся от поисков…

— Но ведь Долохов — заинтересовалась я, — вполне успешно прятался в маггловском мире, никаких лордов не искал и вообще…

— Да, Вы правы, мисс Грейнджер, — сменил форму обращения Дамблдлор, демонстрируя «уважение». Если бы не Ученая, хмыкнувшая в глубине моего сознания, и Авантюристка, изобразившая общепринятый в таких случаях жест, я могла бы и поверить. — И делает ситуацию только хуже. Этот… русский, — директор, похоже, с трудом удержался от ругательства, — хорошо ориентируется и в магическом и в маггловском мирах, и способен на многое. Очень на многое. В прошлый раз, чтобы его схватить потребовалось десяток авроров, из которых выжило двое, причем один из выживших, Грозный Глаз Грюм, впечатляюще пополнил и так не маленькую коллекцию шрамов.

Разумеется, о Грозном глазе я читала, и прозвучавшее имя не могло меня не заинтересовать.

— Аластор «Грозный Глаз» Грюм? — спросила я. — Это тогда он потерял глаз и получил свой знаменитый протез?

— О, нет, — улыбнулся Дамблдор. — Аластор к тому времени уже лет пять, как был «Грозным глазом». Да и не любил Долохов «эффектных» заклятий, выбивающих глаза, наносящих шрамы… «Если быть — то бить насмерть». И если бы Аластору не удалось увернуться, то он обзавелся бы не очередным шрамом на лице, но дырой насквозь через сердце. Впрочем, Грюму и так нелегко пришлось… Поллегкого — в труху, еле восстановили. И если бы не Джон Аткинс, сумевший, уже умирая, послать в Долохова круциатис — кто знает, может этот Пожиратель и сумел бы отбить подругу…

— Круциатис? — удивилась я. — Но это же Непростительное заклятье?!

— Да, — согласился директор. — Это темное и непростительное заклятье. И, боюсь, что Джон сильно затруднил свой путь к Престолу Света… Но именно круциатис — одно из немногих заклятий, способных продолжать действие даже после смерти наложившего. Так что я не могу обвинять Джона за такой выбор.

— Хм, — задумался Гарри. — Вы сказали, что Темного Лорда искали «Лестрейнджи». А из Азкабана сбежала только Белла. Что стало с остальными?

Дамблдор поморщился. Кажется, отвечать на этот вопрос директору не хотелось.

— Рабастан и Родольфиус Лестрейнджи были найдены мертвыми. Вернее… их тела остались в тех самых камерах, куда их посадили, а головы — оказались в камере, откуда сбежала Беллатрикс.

— Но зачем убивать союзников? — «удивился» Гарри. Я промолчала, потому как сыграть сколько-нибудь правдоподобно я бы не смогла. И мне оставалось только благодарить Архитектора Судеб, помешавшего Дамблдору «защитить» мое сознание, оставив щелочку для себя. Прочитай он сейчас мои мысли — был бы ой.

— Думаю, — пожевал губами Дамблдор, — что братьев Лестрейнджей принесли в жертву, чтобы вызвать бурю в варпе, стершую следы беглецов.

— Как же, — услышала я мысль Мориона, — этих двоих даже на легкий бриз не хватило бы. Гонору много, а вот Силы — кот наплакал.

— Впрочем, — продолжил директор, — я не затем позвал вас. Как я уже сказал, Долохов хорошо ориентируется в маггловском мире, так что нужно…

— Срочно эвакуировать Дурслей, — вмешался Гарри.

— И это — тоже, — улыбнулся Дамблдор. — Я рад, что ты сохранил способность прощать, несмотря на все, с тобой случившееся.

— Я способен простить того, кто угрожает мне… Но не того, кто оскорбляет Гермиону и угрожает ей… — Подозреваю, что сказано это было для того, чтобы не дать поднять тему Джонотана Смайлза, но я все равно обняла Гарри и прильнула к нему.

— Вот как раз о Гермионе я и хотел бы поговорить. Точнее — о ее родителях. Гарри, кровная защита — очень и очень сильна. Но если ей займутся два столь сильных мага, а внутри не будет никого, способного эту самую защиту оперативно править и обновлять…