Ариша - Ушедший

Они стояли в его кабинете, смотря на изысканную картину военного дела.

Они…

Три его бога: Сила, Война и Космос …

Они…

Прошлое, Настоящее и Будущее.

Они…

Магистр Ордена Оби-Ван Кеноби, Лорд Главнокомандующий БМФ Энакин Скайуокер и учитель-джедай Асока Тано.

— Когда был переломный момент? — прозвучал вопрос от самой младшей, и от вечно спешащего Будущего. — Тогда на «Незримой Длани»? Меня не должно было быть там.

— Нет, не должно было быть, — ответил Лорд.

Абстрактные фигуры звёздных туманностей, смешивались с корпусами металлических кораблей, вырисовывая гениальные произведения искусства, которые умеют ценить только избранные.

— Но перелом был раньше, — вмешалось Прошлое, вместе с терпеливым и консервативным Магистром: он острее всех чувствовал на себе незапланированные изменения, стыки, переломы Силы… когда что-то шло не так. Он болезненней остальных переживал такие моменты. Переживал… раньше, сейчас же он смирился с этим, принимая изменения Великой Силы. — Одно время я думал, что это был Джеонозис или Татуин.

Уголки губ Ушедшего поднялись вверх, в ироничной улыбке:

— Но сейчас так не думаете.

— Нет, не думаю… — наставник укутался в мантию поплотнее. — Не я ломал выбранную дорогу Силы, но я чувствовал, когда это происходило около меня.

По законам ситхов их должно было быть двое: наставник и ученик, но они не ситхи. Они джедаи и их было трое: магистр, потерянный и рыцарь. Оби-Ван стоял по левое плечо, а Асока по правое. Эта мысль позабавила Лорда, как и то, что сейчас, стоя на границе судьбы, он не один. С ним рядом два самых дорогих для него человека: его наставник, и его ученик. Люди, которые никогда не понимали его, которые всегда старались изменить, но которые были за него. Они были против его методов, его режима, его власти и его выбора, но они были за него самого. Это было приятно, это наделяло уверенностью в собственной правоте и в верности принятого решения. Он вновь ощутил это странное чувство – доверие.

— Это случилось задолго до Джеонозиса и Татуина… — ответило Настоящее, которое всегда было ответственное за изменения. — Смерть мамы была лишь подтверждением моего дара, а битва на Джеонозисе… должна была закончиться не так. Там был ключевой момент, и я его исправил.

— Так, когда это случилось? — нетерпеливо спросила Асока. Будущее всегда останется маленьким и торопливым, резким и не уверенным в компании могучего и основательного Прошлого и решающего, властного Настоящего.

— Давно, когда мне было шестнадцать, — Лорд не стал томить. Скрывать уже было нечего. — Тогда я уже не так часто убегал из Храма, чтобы полетать на нижних уровнях Корусанта, но там у меня ещё оставались друзья. В основном беспризорники, начинающие бандиты и просто шальные парни. И один из них раздобыл спайс…

Объяснять никому не надо было: все джедаи знали, что спайс и другие наркотические вещества, даже самые слабые имели непредсказуемое воздействие на одарённого. История знала случаи утраты связи с Силой после употребления, у некоторых эта связь усиливалась в сотни раз… некоторые теряли сознание, а другие сходили с ума…

Оби-Ван предупреждал непутёвого ученика, что наркотики – могут быть смертельно опасны, но Скайуокер всегда был непослушным.

— Мне хватило одного затяга, чтобы мой дар предвиденья проснулся, — продолжил Ушедший, смотря на движение в иллюминаторе. — Я никогда больше не чувствовал и не видел всё настолько ярко. Сильнее, чем наяву.

— Что ты видел?

— Я даже не видел, на пару минут я оказался там… В будущем, в своём собственном теле, — воспоминания до сих пор отдавались дрожью. — Шестнадцатилетний падаван оказался в шкуре сорокалетнего ситха. Находясь там, я ощущал всю мощь Тёмной Стороны. Только по желанию я мог удушить человека, заставить его сердце остановиться, подавить чужую волю. Её мощь ограничивалась, только моими увечьями. В том Будущем у меня были искусственные лёгкие, я носил дыхательную маску, и все конечности: руки и ноги были протезированные. Я был уродом. Но не это меня тогда испугало. Вместе с мощью Темной Стороны я чувствовал и её власть. Невероятную мощь, которой я обязан был подчиняться…

— Тёмная Сторона дорого берёт за своё могущество.

— Она не берёт. Она отбирает. В том видении со мной был мой сын: взрослый, сильный рыцарь-джедай, один из лидеров бунтовщиков. И я вёл его на смерть. Я знал это, я не хотел этого, но ничего не мог изменить. Там я был одним из самых могущественных людей в Галактике, я был Лордом Тьмы и Главнокомандующим Флотом Империи, я мог практически всё, но только не спасти жизнь самого дорогого мне человека. Это и стало решающим моментом. Как только я пришёл в себя, я пообещал себе, что сделаю всё, чтобы изменить это. Я знал, что дар провидца огромная редкость и не стал об этом рассказывать.

— А стал изучать труды Магистров.

— Да… но я был напуган, и не мог ни к кому пойти. И порой меня одолевали сомнения и страхи, но смерть мамы стала решающей. Я знал, что она умрёт, я знал, что мы увидимся, но не будем вместе. Я знал, что Падме должна стать матерью моего сына. И тогда, Оби-Ван, она должна была остаться с нами на поверхности Джеонозиса, когда Дуку кинулся в бегство. Но я отправил её на орбиты на крейсер. В битве с графом я должен был потерять руку, но не потерял… Асока, ты должна была погибнуть от меча Вентресс, но я запер тебя в тот день в трюме, и выигранного времени хватило, чтобы спасти тебе жизнь. К моменту штурма «Незримой Длани», ты должна была умереть, а я в порыве ненависти убить Дуку. Но этого не произошло: спасение Дуку, и его показания против Палпатина… привели к гибели сына. Я ломал и перекраивал историю для того, чтобы сохранить ему жизнь, для того, чтобы не стать с ним врагами, но все мои усилия привели к его смерти.

— На всё веление Силы…

— Именно поэтому ты ушёл из Ордена и захватил флот?

— Да. После смерти ребёнка Падме прогнала меня, и я растерялся. Я не знал, что делать и как жить дальше. Мне нужно было двигаться, и я начал делать то, что умел: воевать и командовать.

— И сейчас снова переломный момент: ты отомстишь и убьёшь Палпатина. Что будет потом?

— Сила укажет.

Мон каменной статуей застыла на мостике, ей не нравился план Лорда, а также нынешняя ситуация, их участие в этом и происходившее в целом. Королева знала, что чандрилианке не нравится всё, что было решено без её участия. Мотма стремительно теряла свои позиции в Альянсе и на общей политической арене, при этом она отказывалась принимать значимость Лорда в нынешней ситуации, что, по мнению Амидалы, говорила уже о необъективной точке зрения соратницы. Мон Мотма была против участия Альянса в планах Лорда, но Падме не позволила ей помешать временному союзу между ними и БМФ. Есть реальный шанс уничтожить Императора Палпатина, и как следствие, разрушить Империю. Королева не могла позволить упустить такую возможность, к тому же это вероятнее всего приведёт к дальнейшему урегулированию отношений с Лордом. Разумеется, улаживание межличностного конфликта между кореллианцем и татуинцем будет задачей посерьезней усмирения Мон, к тому же её собственные отношения с Лордом, не дают ей и грамма надёжности или уверенности в его дальнейших действиях. Она надеялась, что всё же влияние Оби-Вана и Асоки, а также здравомыслие не позволят после схватки с Империей развернуть орудия Белого флота на них. Меры предосторожности она, разумеется, предприняла. Она слишком хорошо знала Энакина Скайуокера. Ещё были предприняты меры, чтобы Мадина не узнал об этом до начала сражения, а то генерал мог воспринять экстренный план, как основной, а лишние конфликты и споры военных во время сражений ей ни к чему. Впрочем, она доверяла Риекану и Кракену – они ещё ни разу её не подводили.