Анастасия Калько - Шторм на Ладоге (СИ)

Стэнтон молчал, ожидая, когда Куолен перейдет к сути.

— Поэтому вряд ли кому-то по-настоящему интересно, что именно случилось с самолетом, — продолжал Куолен и подался вперед; в нагрудном кармане рубашки блеснули темные очки в тонкой золотой оправе, — и постараются примерно осудить Марджори, как говорят русские — "чтобы другим неповадно было", не думая, что речь идет о судьбе человека, молодой женщины… Однако реприза затянулась, — он посмотрел прямо в глаза Стэнтону, как удав. — У меня есть человек, который на самом деле вывел из строя самолет, и я готов отдать его вам.

Адвокат посмотрел на него, гадая, не ослышался ли. С одной стороны, это большая удача. С другой — нет ли тут подвоха, не опасно ли быть обязанными Серебристому Волку? Надо сперва кое-что уточнить.

— Это действительно виновник аварии? — спросил он.

— Да, и парень не запнется в показаниях.

— Чем я смогу расплатиться за вашу помощь?

Куолен покачал головой:

— Ничем, я выполняю просьбу подруги вашей клиентки.

— Капитана Пинкстон?! — брови Стэнтона поднялись. — Она обратилась к вам?

— Профессиональная тайна, — уклонился от ответа Куолен, — у меня тоже есть кодекс профессиональной этики. Да, и еще хочется запустить ежа под сановные зады, — ухмыльнулся он, — меня это хорошо позабавит, а миз Беркли будет избавлена от незаслуженного клейма вредительницы в рекордно короткий срок, и это поднимет ваш рейтинг в адвокатском сообществе…

— Когда я смогу побеседовать с этим человеком?

— А когда вам будет удобно?

Закончив разговор и пожав друг другу руки, мужчины поодиночке вышли из кофейни. Стэнтон почувствовал, что рубашка влажна от пота, хотя день был прохладным, и расстегнул пиджак. "Нежданный поворот! Ладно, посмотрим на парня, которого отдаст нам Куолен. Ай да кэп Пинкстон! Снимаю шляпу. Девушка не промах, и настоящий друг! Но как ОНА вышла на Волка?..".

*

Кристель стояла рядом с Куоленом и Феррисом в комнате, смежной с кабинетом следователя, и потрясенно слушала, как Стэнли Макдугалл понуро рассказывает Ройстону и Стэнтону о том, как вывел из строя рацию в самолете Орлиц, чтобы сорвать авиашоу и дискредитировать коллег.

Девушка примчалась, едва узнав от адвокатов о продвижении в деле, но не ожидала услышать такое от человека, которого они с Мэй считали своим другом.

Оказывается, Макдугалл уже давно завидовал популярности и успеху Орлиц, но скрывал это потому, что девушки относились к нему приветливо, и он стыдился дурных чувств. Но когда его заявку на участие в авиашоу на "Роквелле" отклонили потому, что уже выбрали Орлиц, парень не совладал с собой. Дежуря в ночной смене возле ангаров, он пробрался к "Роквеллу" и подсунул в механизм радиостанции восковой шарик, наполненный кофе в расчете на то, что в полете воск растает и кофе зальет контакты. Он не ожидал, что последствия будут столь катастрофическими; просто думал, что Орлицы опозорятся перед зрителями и получат выговор от командира… Ему неловко перед мороженщиком, лежащим в кардиологии, владельцами раздавленных машин и хозяйкой погибшего мопса, а главное — перед сослуживицами, которые тоже пострадали при аварийной посадке. Теперь, когда Марджи собираются судить, Макдугалл больше не в силах молчать и готов понести заслуженное наказание…

Куолен подошел и тихонько сжал руку Кристель:

— Да, нежданный поворот… Оказывается, не все еще потеряли совесть.

— Я не могла даже подумать, что это он, — Кристель покачала головой. — Многих подозревала, но не Мака. Марджи тоже так хорошо к нему относилась. А он завидовал нам. Как будто наша популярность нам даром досталась. Ведь мы служили вместе столько лет, он знал, что мы не гонимся за славой…

— предстоит еще очная ставка с Марджи, ее тоже ждет потрясение, — Феррис подтянул галстук на безупречной форменной рубашке. — Но это снимает с нее обвинения в саботаже и порче техники. Поворот к лучшему.

— Жаль, что совесть у него раньше не проснулась, — вспылила Кристель, закуривая, — например, до увольнения Марджи или на суде. Но тогда он молчал, мать его!

— Да, понимаю, тяжело разочаровываться в друзьях, — Эрик отошел к автомату, бросил в щель пару монет и заказал эспрессо, — но главное — ситуация имеет все шансы на благополучное разрешение в ближайшие дни.

За дверью в коридоре затопали несколько пар тяжелых ботинок; это привезли на очную ставку Марджи.

— Вы увидитесь после официального мероприятия, — сказал Куолен, проследив за взглядом Кристель, обернувшейся на звук шагов, — ей нужна будет моральная поддержка.

При помощи Куолена Стэнтону удалось добиться для Марджи разрешения на встречу с Кристель без стекла, но под наблюдением надзирателей.

Марджи была очень хмурой, с погасшими глазами; даже перспектива скорого освобождения ее не воодушевляла.

— Как мама? — спросила она, когда девушки сели за стол друг против друга. Марджи прятала руки под столом, чтобы Кристель не цеплялась взглядом за наручники. У дверей стояли две исполинские охранницы, зорко следившие за каждым ее движением.

— Лучше. Доктор говорит, дня через три ей можно будет вставать. Как раз к твоему возвращению, — принужденно улыбнулась Кристель.

— Да, надеюсь… Бедная мама. Ей сейчас тяжелее всех.

— Не тяжелей, чем тебе.

— Да ничего, я держусь. Да… Мак меня нокаутировал. Значит, он нам завидовал. Но почему? Он же знал, что мы свои награды не на диване заработали.

— Иногда нельзя доверять даже друзьям, — вздохнула Кристель. — Что планируешь делать дальше?

— Восстанавливаться на службе, — Марджи подняла голову, ее глаза упрямо блеснули. — Теперь, когда все выяснилось, Мейерс должен восстановить меня на службе. Если надо, до международных инстанций дойду, но добьюсь того, что мое увольнение признают неправомерным!

— Это будет трудно, — предостерегла Кристель, — полковник зол на тебя из-за той перепалки и последующей шумихи…

— Буду бороться, — упрямо повторила Марджи, — по течению плыть не желаю. Даже если я проиграю, то только после того, как сделаю все возможное! Пусть никто не думает, что меня можно сломать или согнуть!

Кристель порадовало то, что Марджи сохораняет кураж и силу духа. И она была благодарна Эрику. Но хотя с плеч свалилась одна часть груза, признание Макдугалла уязвило обеих. "А если не он один так к нам относится? Но чем мы заслужили?".

*

Куолен был доволен быстро и аккуратно проделанной работой. На этом он уже набил руку. Парень из военчасти запросил кругленькую сумму, но свой текст затвердил без запинки. Макдугалл был в долгах, как в шелках; страсть к покеру и блэк-джеку дорого стоила. Его порадовала возможность погасить все долги, после отбытия срока переехать на Гавайи и там зажить в свое удовольствие. Куолен знал, к кому обратиться. "Учтут чистосердечное раскаяние, первую судимость, отбудет года три-четыре, и с чистой совестью и большими деньгами отправится в Гонолулу или Ваикики. А Беркли выйдет на свободу, и с ними можно будет заговорить о деле. Чувство благодарности — сильнодействующее средство, или я ни черта не понимаю в женщинах…"