Luna the Moonmonster - Туда и обратно

— Это он и есть, — подтвердил Мальчик — Который-Выжил. — Первые издания, с вашими именами на первой странице, в оригинале на латинском языке. Им тысяча лет, они изготовлены специально для вас.

— Да они, наверное, стоят целое состояние! — воскликнул Фред.

— Они бесценны, — ответил ему Рон.

Все рассмеялись, глядя на шокированных близнецов Уизли, которые вдруг грохнулись в обморок. Остаток вечера прошел тихо, все наслаждались скромным семейным рождеством.

Переводчик Dark_Malvinka

На второй день рождества почти все население Хогвартса лениво нежилось в кроватях, пользуясь рождественскими каникулами, наверстывая сон за весь семестр, упущенный из–за ночных приключений или избытка домашних заданий. Однако пятеро из них встали рано утром в предвкушении поездки к Хизер Эванс. Прошлой ночью Гарри рассказал, что пообещал тете навестить ее на второй день рождества, когда привел Драко Малфоя после нападения в Кентербери, и три его друга и сын согласились пойти с ним. Гарри также планировал рассказать ей новости о том, что Дамблдор и остальной Орден знают о ней, поскольку Глен рассказал им по возвращении из ее дома и на собрании Ордена, когда Гарри вернулся из Тевтобургского леса. Глубоко внутри Гарри знал, что он виноват в том, что ее тайна была разрушена его сыном. Ведь если бы он не покинул Глена, тот бы не рассказал Дамблдору по возвращении и не было бы причины кричать на собрании Ордена. Гарри теперь чувствовал еще большую вину за то, что ушел, думая, что это поставило в опасность одного из членов семьи.

Прежде чем отправиться в дом Хизер, Гарри побродил по замку, набираясь смелости для разговора с двумя людьми, которого он совсем не хотел. С первым было полегче, думал он на пути к каменной горгулье, скрывавшей кабинет директора. Он мог, конечно, создать дверь в кабинет прямо из своей комнаты, но решение пройтись давало отсрочку. Наконец, он глубоко вздохнул и начал угадывать пароль. Через десять минут он расстроился и просто попросил горгулью отодвинуться. Улыбнувшись по–волчьи, она отпрыгнула в сторону, из–за чего Гарри поднимался по лестнице в шоковом состоянии. Добравшись до верхней площадки, он услышал голос директора, приглашавший его внутрь. Сердито тряхнув головой, Мальчик — Который-Выжил повернул ручку и вошел в кабинет профессора, усаживаясь перед столом и принимая предложенные лимонные дольки.

— Итак, Гарри, чем могу помочь? — спросил умудренный волшебник, пока парень угощался кисло–сладким долькой. В его глазах бегали искорки, значит, он не беспокоился о теме разговора. Гарри иногда мог поклясться, что старик также умен, как и он.

— Профессор, я пришел спросить, можем ли мы с друзьями навестить сегодня тетю Хизер.

— Можно поинтересоваться, зачем вам нужно мое разрешение? Мне кажется, что вы уйдете, даже если я скажу «нет», и я не смогу остановить вас.

— Вероятно, но это ваша школа, и я подумал, что сначала нужно спросить из вежливости. В конце концов, студентам не положено покидать территорию школы без разрешения.

— Что ж, Гарри, конечно, я даю разрешение. Ведь рождество — это семейное время, а вы все заслужили его. Попрошу только об одной маленькой услуге.

— Да? — спросил Гарри, занервничав. Он знал, о каких услугах обычно директор просил людей, и не был уверен, что согласится. Дамблдор обнадеживающе улыбнулся ему, но это не помогло Гарри.

— Я просто хотел спросить, могу ли на некоторое время присоединиться к вам. Мне бы очень хотелось вновь увидеть мисс Эванс, считаю, пришла пора сообщить ей, что она может вернуться в волшебный мир, если пожелает.

Это не убедило Гарри. Он знал, как директор манипулировал людьми, и не считал, что это хорошая идея. В лучшем случае он просто поговорит с Хизер и предложит ей вернуться, потянув Министерство за ниточки, чтобы избавить ее от текущего статуса. В худшем случае он попросит ее обнаружить себя для Волди и снова внедриться в его ряды, чтобы шпионить на близком расстоянии. Гарри осознавал, что последний вариант маловероятен, но зная старика, это было не исключено. Возможность этого сделало его крайне осторожным, ведь у Дамблдора было много влияния в Министерстве, несмотря на то, что Фадж и Ежедневный Пророк говорили о его душевном состоянии. Директор не погнушается шантажировать, а Гарри не мог допустить, чтобы с Хизер что–нибудь произошло. Она была его последней реальной ниточкой к матери, он не мог позволить причинить ей вред, даже если в глазах главы Ордена это было для «величайшего блага».

— Какие условия вы поставите для ее возвращения в наш мир, — поинтересовался Гарри, натянув на лицо беспристрастную маску. Искры в глазах Дамблдора слегка потускнели, когда он увидел закрывшегося студента.

— Не беспокойся, Гарри, ничего существенного. В конце концов, я же видел, что случается с людьми, которые обижают твоих друзей и семью, и знаю, что тебе дорогу лучше не переходить.

Гарри не был до конце убежден, но осторожно кивнул в знак согласия. Встав и направившись к выходу, он бросил через плечо последнюю фразу.

— Мы с друзьями отправимся из Домус Корвус Коракс через полчаса. Если вы идете, увидимся там. Мне нужно пригласить последнего человека.

Сказав это, зеленоглазый юноша вышел из кабинета, и его мантия резко взметнулась за спиной.

Через пять минут Гарри смотрел на голую стену глубоко в подземелье. Слегка улыбнувшись, он прошептал на парселтанге одно–единственное слово. Будучи в семидесятых и имея доступ в гостиную Слизерина, он создал секретный пароль для Змеиного Дома на парселтанге. То же самое он проделал и с другими гостиными, что давало ему доступ в любое время. Поскольку он был дублирующим, и никто бы и не подумал искать пароль на парселтанге, то он все еще действовал и не зависел от часто меняющегося основного пароля. Гарри никогда никому об этом не говорил, ведь знал, что узнай это Гермиона или профессора, они заставят его удалить. Это давало возможность злоупотреблять им, но Гарри постарался использовать пароль только при абсолютной необходимости. Такое произошло только раз в семидесятых, когда Люциус Малфой сменил пароль и не сказал ему, чтобы досадить единственному человеку, превосходившему его. Он запретил всем другим слизеринцам говорить Гарри, поэтому, когда мальчик вернулся из битвы и обнаружил, что дверь не открывается, он был больше, чем раздражен. Однако взгляд на лицо Люциуса, когда он вошел в общую гостиную, стоил всего этого.

В этот раз Гарри быстро превратился в невидимку, не желая быть замеченным слизеринцами. В конце концов, в этом времени он не был простым безликим студентом. Он был Гарри Поттером, врагом Темного Лорда, и если кто–либо из змеек обнаружит его в их убежище, будет нехорошо. Убедившись, что его не видно, он ментально просканировал комнату за стеной на наличие людей, прошептал пароль и вошел в гостиную Слизерина. С первым шагом туда на него нахлынули воспоминания: как он сидел перед камином с Севом, предлагая ему стать шпионом; как стоял у двери, притворяясь Волдемортом и до полусмерти пугая студентов; как прятался и учил своего будущего преподавателя Зелий использованию беспалочковой магии. Волна такой сильной ностальгии накрыла Гарри, что ему пришлось пару минут собираться с мыслями, прежде чем направиться в комнаты мальчиков. Он был изумлен, когда остановился перед дверью своей старой комнаты и увидел имя «Драко Малфой», выгравированное на небольшой серебряной табличке. Подняв руку, он нерешительно постучал в дверь. Через несколько секунд дверь открыл довольно растрепанный Драко, который с замешательством оглядел коридор. Не успел он закрыть дверь, как Гарри снова стал видимым, заставив мальчика слегка подпрыгнуть от удивления.