Терран - Обратный отсчет

— Аутодафе.

Кериан закричал — отчаянным, захлебывающимся криком, — и почти не слыша своего голоса. Такой боли он не испытывал даже тогда, когда сам на себе проводил эксперименты, еще в бытность свою человеком, превращая самого себя в обладающий собственной волей аватар Тьмы Изначальной. Сознание моментально поплыло от волны огненного жара, обжигающего даже не столько тело, сколько душу — или те ее остатки, что сохранились у Духа Тьмы. Все мысли о сопротивлении оказались моментально забыты — как и все остальные. Осталась только боль.

— Аутодафе — заклинание, предназначенное для очищения от Зла, — как сквозь толстый слой ткани пробился к агонизирующему разуму некроманта голос ангела — и Кериан тут же ухватился за него, почти не понимая смысл слов, просто потому, что больше было не за что. — Праведные останутся невредимыми, грешники получат то, что заслужили.

Раньше это были просто слова, некромант — красивое описание навыка, не более того. Но, если я хоть что-то понимаю в механике нашего попадания в этот мир — отныне все иначе. Все Зло, что было в тебе — сгорит и если того, что останется, будет достаточно для продолжения жизни — я отпущу тебя. Как думаешь, много ли в тебе осталось Добра?

— У…бей, — просипел Кериан, собирая все, что осталось от силы воли, чтобы выразить свое самое сильное желание. — Про…сто у…бей.

— Ты убиваешь себя сам, некромант. Таков неизбежный конец для любого Зла: оно пожирает все, и самое себя — в том числе. Даже меру наказания выбрал не я — я всего лишь активировал заклинание, что само проводит сегрегацию Добра и Зла, греха и праведности, святости и уродства. Ты получаешь лишь то, что заслужил — и ни граммом больше.

Ангел не врал — Кериан чувствовал это: как горят все его грехи, как вся боль, что он причинил другим за шестьсот лет, возвращается к нему, заставляя переживать тоже, что чувствовали его жертвы — но за считанные секунды вместо столетий. Однако в безжалостном очищающем огне сгорало не все — Аутодафе не тронуло воспоминаний об отце, матери и маленькой глупой сестренке, которая так и не стала взрослой глупой женщиной. Заклинание милостиво обошло стороной образ могучей рыжеволосой женщины, которая, преданная и избитая, недрогнувшим голосом послала в пешее эротическое путешествие черный сгусток Зла, обещавший свободу, могущество и месть в обмен на душу. Стремясь хоть как-то отгородиться от неописуемой боли, заполнившей каждый закоулок души, он раз за разом вспоминал, как учил ее магии, как помогал в создании Костяного Дракона, создавал для нее новое оружие и доспехи… Тьма Изначальная, да он даже шутил, когда они оставались наедине и отпадала необходимость строить из себя жестокого и всемогущего Владыку! Свое уважение к ее принципам, свое восхищение ее силой воли — она оказались даже сильнее влияния Смерти, что, как он думал ранее, не оставляющей другого пути для нежити, кроме как утратить все человеческое. Подвиг, на который он сам оказался неспособен…

Тем не менее, это была капля в море — слишком многое ему пришлось совершить на пути к цели, слишком много законов нарушить… и теперь пришло время платить по счетам. Немного раньше, чем он планировал и совсем не так, как ожидал… но, наверное, это действительно было неизбежно.

Радовало его только одно — когда действие заклинания кончится, в глубине крепости активируется рунный круг, который, скорее всего, сделает все совершенное им Зло осмысленным, ведущим к какой-то цели, а не просто Злом ради Зла. Дополнительные элементы рунной вязи Тайной Комнаты погасят возмущения магического фона, ловушки дадут время на завершение ритуала, если его действие все же засекут… и невозможное станет явью.

Распадающееся сознание Кериана Слейна, сына Бога даже успело почувствовать некоторую гордость за себя — даже очередные чужаки, чье могущество могло менять историю и на равных спорить со всем мирозданием не смогли помешать ему добиться своего.

— Дума…ешь… я… прои…грал? Нет… Я… победил…

Мир ничего не забывает.

Люди могут считать, что достаточно убить человека, уничтожить тело или воспользоваться могущественной магией, чтобы сделать воскрешение невозможным — но они ошибаются. У людей вообще очень много заблуждений об истинном устройстве мироздания.

Ничто не исчезает бесследно. Можно расколоть молотом камень, распылить его на атомы заклинанием, а затем развеять на элементарные частицы и их — но мир ничего не забудет. Останется информация. Мир будет помнить, что камень был, будет помнить как, когда, кем и насколько он перемещался, с точностью до последнего кварка будет знать его атомарную структуру…

Смерть человека, как маго-физический процесс заключается в следующем — когда физическое тело прекращает выполнять свои функции, инициируется ослабление связи душа-тело и метафизическая сущность, получив свободу от оков бренной плоти… ну, что происходит дальше не знает никто — кроме мира, но он не спешит делиться своими знаниями.

Заклинание Воскрешение, как несложно догадаться, производит обратный процесс: кроме исцеления плоти, усиливает связь между душой и телом — и последняя сама притягивается обратно, занимая положенное ей место.

Так думал Кериан до того, как «Истинная Смерть» забрала у него отца — точнее, так считал сам старший Слейн, интересовавшийся в свое время этим вопросом.

Собственные изыскания тогда еще молодого Духа Тьмы показали, что его отец был не совсем прав: Воскрешение не возвращает душу из небытия — но, подключившись к памяти Мира, копирует информацию о ней и буквально создает заново. Именно поэтому заклинание Воскрешения доступно только божественной магии — никакая другая энергия не подходит для работы с таким тонким материалом, как душа.

Заклинание же «Истинной Смерти» не уничтожает душу, как считают многие — оно заставляет мир забыть… или нет — заставляет запутаться в том, какая душа какому телу принадлежит. Кериан оценил элегантность решения — не бодаться с законами мироздания, пытаясь уничтожить неуничтожимое, а просто стереть одну короткую строчку в Картотеке Бытия.

Таким образом, для того, чтобы вернуть отца к жизни, Кериану нужно было всего несколько вещей: во-первых — раздобыть артефакт со стандартным заклинанием воскрешения. Это решалось просто, после падения Восьми Королей Жадности по миру разошлось множество уцелевших в хаосе войны артефактов — хотя Кериан был уверен, сами Короли назвали бы это немыслимое по меркам «аборигенов» богатство «жалкими крохами».

А дальше… дальше было сложнее. Почти сотню лет потратил Кериан в поисках способа обойти «Истинную Смерть», но пришло время, когда ему пришлось признать — никто и в самом деле не знает, как воскресить то, что воскресить нельзя. Современная магия, которую теперь было принято называть «классической» базировалась на знаниях «игроков» — и в них действительно не оказалось ничего, что могло бы помочь обойти запрет.