Терран - Обратный отсчет

— Не люблю змей, — вместо приветствия просипел незнакомец. — Детишки повкуснее будут.

Вступать в диалог дракон не стал — у него был свой способ отвечать на глупости: плюнул белым огнем, заставляя уродца в свитере резво прыгнуть в сторону, избегая встречи со смертью. Судя по рассерженному шипению, радушная встреча ему не понравилась… надо думать, с такими-то ожогами.

Еще один огненный плевок, заставивший врага резко отпрыгнуть в сторону… и рывок вперед на пределе возможностей, до хруста в суставах и острой стреляющей боли, удар когтистой лапой, похожий на человеческий жест, сметающий мусор со стола.

Не то, чтобы он ожидал мгновенной победы, но вот того, что удар просто пройдет сквозь противника — точно не входило в его планы. На краткий миг, немного провалившись вперед, он увидел прозрачный пепельно-серый силуэт все в том же дурацком свитере и шляпе.

«Призрак!» — с удивлением подумал Великий Змей. — «Давно я таких не встречал…»

Враг не простил ему ошибки. Вновь проявившись в материальном мире, он наотмашь ударил его по морде когтями на правой перчатке, оставляя четыре глубоких борозды на прочной чешуе, а второй — потянулся к толстой цепи, болтающейся на шее, а точнее — к небольшой шкатулке, где дракон хранил осколок.

Зря он это сделал. Надо было атаковать, пока был шанс, перехватить инициативу, использовать свое преимущество в маневренности, чтобы зайти за спину или, того лучше, под брюхо, где чешуя была наименее прочной… Но призрак этого не сделал, а потому поток белоснежного пламени, вырвавшийся из распахнутой пасти Великого Змея, поглотил вновь ставшую полупрозрачной фигуру целиком и огненным ковром растекся по полу, на короткие несколько мгновений ярко осветив погруженную в ночь залу.

Истошный вой призрака был для Ёрмунганда лучшей наградой. Вид идущей рябью тощей фигуры в безвкусном свитере — самым приятным зрелищем за последние несколько десятилетий.

Тем не менее, это была еще не победа. Призрак мигнул — и пропал, растворился в темноте, укрытый какой-то высокоранговой маскировкой. Вновь зазвучала дурацкая считалочка, а давление на разум усилилось еще больше, заставляя дракона скрипеть зубами от мутного, неопределенного беспокойства, навязчивого и бессмысленного.

Враг отступил, но не сбежал — затаился, надеясь, что постоянное психическое давление измотает его противника, дожидаясь, когда Великий Змей устанет и замедлится. Ёрмунганд не имел ничего против — четыре борозды на морде, едва не доставшие до мягкой кожи уже начали зарастать: один из эффектов Драконьего Сердца, что он хранил в груди. Правда, еще лучше подошел бы прямой бой — Мировой Артефакт был тем сильнее, чем больше били его носителя. Каждая царапина, каждое повреждение тела делали его все сильнее и сильнее, подстегивая регенерацию, увеличивая силу, скорость и крепость брони. Теоретически — предела усилению не было и все, что ему было нужно — не дать убить себя быстро, не сдохнуть до того момента, когда работа артефакта чудовищной силы сделает его непобедимым. Если, конечно, поблизости не окажется другого Мирового артефакта, который автоматически установит усилению некую высшую планку. У призрака, кажется, такого богатства не было.

К тому же невидимость — это далеко не неуязвимость…

Как говорят эти смешные коренастые коротышки-гномы: «Если у тебя есть достаточно большой калибр, точность стрельбы уже не имеет значения…»

Белое пламя залило весь зал перед Ёрмунгандом, разбилось о стены, как приливная волна, брызгами достав до потолка, превращая помещение в крохотный филиал Ада… А Змей и не думал останавливаться, надсаживая легкие и магический резерв, выплескивая все в одном сокрушительном ударе, чувствуя, как неприятно першит в горле — еще чуть-чуть и запахнет паленым.

Он остановился за мгновение до этого момента, но пламя и не думало гаснуть: вопреки распространенному мнению, камень тоже может гореть…

Несколько на удивление долгих секунд в сердце резиденции Королевской Лиги царил только рев голодного пламени, кажется, всерьез вознамерившегося поглотить весь древний замок. А после Великий Змей раздраженно зарычал — проявившаяся на мгновение светящаяся тусклым белесым светом перчатка с пятью лезвиями пропорола чешую на правой задней ноге, оставив неглубокую царапину, но когда он обернулся, призрака уже и след простыл.

Выдать второй такой же огненный шторм подряд было слишком даже для него, а потому он просто дунул густым черным дымом — побочным продуктом образования драконьего пламени. Мало ли — может, это поможет обнаружить не очень сильного, но неуловимого нападавшего.

Может, и помогло бы, но дракону пришлось отвлечься на новое действующее лицо: фигура в бесформенном черном плаще, проникшая в помещение через одну из дыр в потолке, обрушила на него «Тысячу Костяных Копий», едва не похоронив под горой заточенных костей — они не смогли пробить чешую, но синяки оставляли.

Плевок раскаленной плазмы принял на черную косу Темный Жнец — призывное некромагическое существо десятого ранга, а последующий за этим удар все той же косы глубоко врубился в плечо.

К счастью, призывные существа никогда не отличались интеллектом и инстинктом самосохранения, а потому Ёрмунганд, разозленный болью в плече, получил возможность выдохнуть драконий огонь прямо в черный провал капюшона, развеивая могущественную нежить одним ударом — досталось даже некроманту, по глупости занявшему позицию прямо за своим мертвым слугой.

Гибкое драконье тело взметнулось в воздух, протягивая лапы, чтобы схватить зазевавшегося врага, сжать кулак до хруста, чтобы потекла между пальцев алая кровь, а осколки костей так приятно щекотали чешую.

Он промахнулся — тянущий, жалобный стон какого-то музыкального инструмента неприятно ударил по ушам, ввинтился в мозг раскаленной иглой, заставив дрогнуть лапы. Мельком бросив взгляд в сторону звука, дракон успел разглядеть стройную женскую фигуру в облегающем черном платье, прижимающую к шее что-то похожее на маленькую гитару. Новый удар какой-то тонкой палочки, что девушка держала в правой руке, по струнам помешал ему правильно приземлиться и новый прыжок в сторону, чтобы не попасть под удар скалящегося зеленого черепа, размерами не уступающему его собственному, вышел позорно неловким из-за поврежденной лапы.

Дальше девушка играла, не отрывая палочки от инструмента, — эффект был не такой сильный, но большего и не требовалось. Всего несколько мгновений этой странной, незнакомой и точно не магической атаки, и когти призрака глубоко вонзились в правое бедро, провернулись в ране, рассекая мышцы, заставляя Ёрмунганда злобно рычать, изображая сошедшего от боли с ума зверя.