Денис Пылев - Рассказы Мистика

— Ну же, отважный воин, подойди ближе! Неужели ты боишься меня?! Я не обижу тебя.

Понимая, что отступать некуда, наемник поднял перед собой меч, который так и не выпускал из рук.

— Отважная букашка, – промурлыкала богиня, плавно спускаясь с каменного ложа и, покачивая бедрами, направилась к нему, – собралась сопротивляться тому, кому сопротивляться бесполезно.

Колокольчики на ее ногах издавали мелодичный звон, но в этой ситуации он больше напоминал звук колокольчика прокаженных. Иеремия перехватил меч, целясь в тонкую, изящную шейку. Видя его решимость драться до последнего, Л’лалансукуми зашипела, словно пустынная кошка и неожиданно с места рванулась к нему. Наемник что было сил рубанул наотмашь мечом, но неуловимым движением богиня ушла из-под удара, сместившись за его спину. Понимая, что попался, Иеремия рванулся изо всех сил, чтобы разорвать дистанцию, но почувствовал, как ее когти прочертили на его спине четыре огненные полосы. Вскрикнув от боли, он выгнулся от нестерпимой боли. Куртка моментально набухла кровью, но, сделав несколько шагов, Иеремия вновь повернулся лицом к хищнице. Богиня довольно урчала, слизывая с когтей его кровь. «Следующий удар будет последним, – обреченно подумал Иеремия, поднимая меч».

Слух наемника, обострившийся до предела, выделил новый звук. Даже не звук, а какую-то новую тональность звона колокольчиков. Только шел он не со стороны надвигающейся смерти в виде чернокожей богини-каннибала, а откуда-то слева, звучал там, где он разбил зеркало Хесстах. Повернувшись на мгновение в ту сторону, он так и замер с открытым ртом – там, где в воздухе плавали осколки зеркальца, стояла сама Хесстах, во всем, понимаешь, великолепии. Теперь это была настоящая богиня – глаза ее метали молнии, она заметно прибавила в росте. На голове у нее был шлем, каких уже не видели тысячу лет нигде в мире. В одной руке она держала копье с светящимся наконечником, в другой — небольшой щит с зеркальным умбоном в центре. Из одежды на богине был только затейливый широкий пояс из кожи и железных украшений в виде животных.

Л’лалансукуми заметила нового соперника и ощерила рот в дьявольской усмешке.

— Старая знакомая! – протянула она с исключительно неприятной интонацией. – Ты все еще жива?! А я-то думала, что избавилась от тебя раз и навсегда в тех забытых тьмой коридорах.

— Мечтай, дрянная потаскуха! – рявкнула Хесстах, потрясая копьем. К чести одной из Уланари, она не стала вести пространных бесед, а сразу ринулась в бой. В тот же миг комната стала полем нешуточной битвы – оказалось, Хесстах прекрасно владела копьем и если бы не гибкость и нечеловеческая реакция Л’лалансукуми, она была бы проткнута, как бабочка иглой натуралиста.

— Тебе меня не одолеть! – прошипела она. – Силенок не хватит!

— Хватит, чтобы дать тебе пинка, заносчивая сучка!

Вероятно, эта перебранка могла продолжаться еще долгое время, если бы не страшный грохот за дверьми комнаты и сопровождавший его рев. Дерущиеся на миг остановились, с недоверием посматривая друг на друга:

— Кого ты приволокла с собой, Хесстах?

— Я думала, это твои дружки, драная кошка….

В этот миг комната наполнилась запахом тлена, и обе противницы в один голос вскрикнули:

— Маджара!

Хохот гиены был им ответом. В тот же миг рев чудовищной обезьяны едва не лишил их слуха. Полумертвая нечисть со всей силы ударилась в двери, сотрясая их до основания. С ужасающим треском посредине правой створки пролегла трещина. Еще один удар, и Маджара со своим питомцем будет внутри. Первой пришла в себя Хесстах. Она воткнула копье в каменный пол так, будто он был из дерева и, поднеся ладони ко рту, быстро произнесла магическое заклинание. Когда она отняла руки от лица, в воздухе повис маленький шар холодного пламени, быстро растущий прямо на глазах. Выбросив руку вперед повелительным жестом, богиня бросила короткую фразу на непонятном языке и шар, выросший до размеров щита, с гудением устремился к двери. Он успел как раз в тот момент, когда дверь слетела с петель от нового мощного удара обезьяны. Шар достиг проема, и влетевшая в него тварь столкнулась с колдовством Хесстах. Взрыв разметал противников по разным углам, кроме самой богини. Обезьяну вынесло из комнаты, когда Иеремия, которому досталось несколько ушибов и порезов, выбрался из-под груды мусора, в который превратилось внутреннее убранство комнаты:

— Предупреждать же надо! – возмутился он.- Так и помереть недолго!

Но на его крик никто не обратил никакого внимания, богини были заняты исключительно своими делами. А точнее, попытками пустить друг дружке кровь. Занятие, по мнению Иеремии, со всех сторон достойное, если бы ему не пришлось стать невольным участником всего этого действа.

— Надо отсюда выбираться! – вслух произнес он, как только, воинственно потрясая копьем, из комнаты выскочила Хесстах, а следом за ней кошкой проскользнула Л’лалансукуми. Ударивший в перепонки гром и рев боли лишь подтвердили его опасения. В соседних помещениях разворачивалась настоящая битва, а единственный способ отступления завалило мебелью и хламом так, что прорыть проход к тайному ходу было просто невозможно. К тому же, из-под одной из досок Иеремия заметил ноги Голоса. Видимо, девчонку придавило самым первым взрывом, в таком случае жить ей осталось совсем недолго. Поколебавшись мгновение, наемник бросился на помощь. Какого бы маленькая негодница не заслуживала наказания, оставить умирать ее вот так, было бы не по-мужски.

Когда Иеремия не без труда вытащил ее из-под тяжеленной доски, девчонка была без сознания, но пульс на шее бился. Этого ему было достаточно. Положив Голос в стороне от дверей, Иеремия прикрыл ее куском какой-то тряпки и осторожно приблизился к оставшемуся пути отступления. Гром и рев из-за дверей не утихал, голоса богинь меняли свою тональность в зависимости от произносимого заклинания. Странно, что храм не развалился от бушующих здесь сил, но и запас его прочности наверняка не был по божественному бесконечен.

Набравшись смелости и выглянув в коридор, Иеремия понял, что сильно ошибался – коридора не было! Вернее, были стены и пол, но не было потолка! Его заменяло жизнерадостное пустынное небо. Во многих стенах зияли огромные дыры — оплавленные, раздробленные, испаренные. От этого участка храма ничего не осталось. Не было видно и здоровенной обезьянотвари. Лишь в небе мелькали молнии, да свивали жгуты черные смерчи. После ударившего по ушам грома Иеремия расслышал звон колокольчиков. По крайней мере одна из богинь была неподалеку и, чтобы избежать такой ненужной сейчас встречи, Иеремия забросил почти невесомое тело Голоса на плечо, скрываясь в разрушенной комнате. Спустя мгновение мимо пронеслась размытая тень, а в воздухе разлился запах лотоса. «Л’лалансукуми, — подумал наемник, поправив тело девчонки, – теперь или никогда!»