Pskovoroda - Канон

Нет, ну его, Сириуса, к чертям. Есть другой способ Скорее всего, мой любимый и обожаемый дядюшка Дурсль хранит кое-какие обучающие материалы, скорее всего, немецкого или итальянского происхождения в одном из укромных уголков дома. Можно к нему наведаться, распотрошить его заначку и изучать, не покладая рук. И перестать, наконец, смотреть на школьниц в Хогвартсе, как на товарищей в юбках! Под юбками, оказывается, впрочем, как и под блузками, скрывается много интересного. Нужно только освободить простор своим фантазиям!

В дверь поскреблись настолько неожиданно, что я даже вздрогнул, внезапно ощутив себя застигнутым за непристойным занятием. Спрятав свои мысли подальше в уголки своего сознания, чтобы начинающий легимент не смог увидеть, о чём я сейчас думал, я откликнулся:

— Да, Панси?

В дверь опять поскреблись. Я покачал головой собственной бестолковости и убрал шумоизолирующее заклинание:

— Да, Панси?

— Ты в порядке — раздалось из-за двери. — Тебе помочь?

Помочь? Мне? Спинку потереть? В трусах стало совсем твёрдо.

— Нет, спасибо! Я скоро, дай мне ещё пару минут!

А что я могу сделать за пару минут? Не идти же в таком виде? Она меня с моим торчком за извращенца примет! Я сконцентрировался, вновь представив себе Флёр, а потом начал замещать детали её тела такими, какими они должны быть у Джинни. Конопушки, страшная рожица с маленькими бесцветными глазками и лягушачим ртом, бесформенные отложения жира... Побольше жира... Немного потрясти... Уф, кажется, отпустило! Я почувствовал, что меня сейчас стошнит. Похоже, я перестарался, представляя себе голую Джинни.

Панси уже снова запрыгнула в постель. Честно говоря, я теперь опасался находиться к ней так близко. Зверь, разбуженный внутри меня, требовал пищи, и меня буквально колотило от мысли о том, что под пижамой... Не думать об этом! Не думать! У Панси под пижамой — ещё одна, а под ней — ещё! Панси — как луковица, завернутая в сто одёжек, и все без застёжек. И раздевать мы её... Чёрт, срочно подумать о Джинни, срочно подумать о Джинни! Я осторожно сел на краешек кровати и, продолжая вспоминать аппетитное сало на боках младшей Уизли, лёг, стараясь не глядеть на Паркинсон. Её шёпот, который в темноте звучал возбуждающе, похоронил все мои надежды справиться со своим конфузом. К счастью, под рукой оказалось одеяло, которым я тут же прикрылся.

— Где был? — именно этот простой вопрос поставил меня на грань провала.

— Летал в Скунторп! — ответил я. Получив столь развёрнутый ответ на свой вопрос, Панси тут же вцепилась зубами мне в плечо. В голове у меня как будто взорвался шар света, и я почувствовал, что в в штанах стало мокро. С шипением оторвав от себя змеюку, я посеменил обратно в ванную. Там я скинул с себя пижаму и залез под душ. Холодный. Точнее, ледяной. А шумоизоляцию наколдовать забыл. На мои вопли опять прибежала Панси и начала стучаться в дверь.

— Лексик, ты в порядке? — спросила она из-за двери.

— Да! — ответил я, пытаясь перекричать шум воды. — Через пару минут выйду.

— Впусти меня! — неожиданно предложила она мне.

— Ты что, совсем, что ли? — прорычал я. — Я же в душе!

— Отлично! — сказала она. — Впусти или я сама замок открою!

— Открывай! — ответил я. — А то я на пол накапаю!

— Алохамора! — послышалось из-за двери, и я быстренько спрятался за занавеской, одновременно убавляя воду в душе, чтобы не так шумела. Панси вошла и уселась на корзинку для белья. Я уже привык к ледяной воде и даже начал наслаждаться обжигающей струйкой, которая стекала по моей спине.

— Ну, рассказывай, что с тобой творится!

Я вздохнул, пытаясь сообразить, с чего начать.

— Тебе по существу или с начала?

— Попробуй по существу.

— В общем... — замялся я. — В общем, я сегодня видел голую девушку и...

— Где это ты успел сегодня увидеть голую девушку? — перебила меня Панси таким тоном, что я сразу понял, что сразу две невесты — это перебор. Точнее, это ровно на две больше, чем нужно. Вот, спасёшь, бывает, беззащитную даму от злодеев, придёшь домой весь такой геройский, а навстречу выбегают две змеи и с порога таким вот тоном выспрашивают: “Где шлялся? Ну-ка, дыхни!” Чур меня, чур! Тут мысль Панси сделала совершенно невероятный поворот:

— Ты, что, к Дафне бегал?

Оторопев, я в гневе отдёрнул занавеску, чтобы сказать этой дуре всё, что я думаю по поводу её измышлений... Панси отвалила челюсть, покраснела и молниеносно спрятала голову между колен, издав при этом мерзкий смешок. Когда я сообразил, что именно явилось предметом её насмешек, меня обуяла злость:

— Это от холодной воды! — гневно сказал я. — Обычно... — я замялся, поняв, что продолжать не стоит, а Панси опять хихикнула. Я задвинул занавеску и пробурчал:

— Это была Флёр...

— Что-о-о-о? — вскинулась Панси. Пора вылезать из этого душа, а то у меня, похоже, спазм кровеносных сосудов в мозгу, отчего последний совсем перестал работать. — Ты бегал к этой...

— Давай я тебе по порядку расскажу! — скороговоркой выпалил я, заметив, что Панси поднимает на меня палочку. Чёрт, как жить-то хочется! — В общем, Билл похитил Флёр и хотел обесчестить, а мы с Сириусом спасли её. Всё! — я мысленно утёр со лба несуществующий пот. Рано расслабился.

— А потом? — вкрадчивым голосом отца Жозефа из Ордена Инквизиторов спросила Паркинсон.

— А потом, — отрубил я, — мы отвезли Флёр на Гриммо и хорошенько с ней развлеклись! — что-то меня этот разговор уже напрягать начал.

— Поттер! — ласковым, даже елейным голосом произнесла Панси, только что при этом не мурлыкая, одновременно вытягивая откуда-то с полочки устрашающего вида ножницы, пару раз ими щёлкнув в воздухе. — Я тебе уже упоминала про кастрацию?

Она назвала меня Поттером! У нас, похоже, опять семейный скандал наметился! Может, уже пора и до супружеского долга довести? Хотя я и не знаю, что и как, но готов попробовать! Увидев пробивающуюся из-под двери оранжевую полоску рассветного солнца, я с огорчением я понял, что спать мне сегодня не придётся.

Панси приволокла мне чистую пижаму из комода и тактично предоставила мне облачаться в одиночестве. Потом мы опять залезли в постель, где она обхватила моё плечо, прижавшись к нему своими... От чего, кстати, мне опять пришлось накинуть на себя одеяло. Панси, заметив мои манипуляции с одеялом, усмехнулась, но ничего не сказала. Я стал рассказывать ей при наши с Бродягой похождения и про моё возвращение домой. Когда я увидел её округлившиеся глаза, я понял, что я — действительно мужик! Сириус настолько мне доверяет, что спокойно, даже не задумываясь, оставил меня добираться одного в ночи из черт знает какой дали, даже не сомневаясь в моём благополучном возвращении! Неимоверно гордясь собою, я тут же наплёл Панси правдоподобную историю о стычке в воздухе с тринадцатью Пожирателями, которых я легко посрамил, не получив ни одной царапины.