Pskovoroda - Канон

— Я могу идти? — громким шёпотом поинтересовался он. Она кивнула, отпуская его.

— Чёрт, никогда мне не было так неловко! — пробормотал он, усаживаясь рядом со мной.

— И как самочувствие? — иронично спросила Герми. Он замолк, прислушиваясь, а потом с радостной улыбкой объявил:

— Есть хочу!

— Жить будет! — кивнула мне она.

Как и было уговорено, я зашёл за Луной в три часа дня в субботу. Благодарно приняв букет цветов, она взяла меня под руку. Едва увидев её, я понял, что она нацелена на торжество — она была в парадной мантии, волосы аккуратно заплетены в причудливого вида причёску. Да я и сам надел всё чистое и лучшее. По пути в Хогсмид она позволила мне развлекать её светской беседой, в которой мы досконально обсудили содержание последних выпусков “Придиры” и “Пророка”, провели сравнительный анализ и даже разработали пару идей, как бы можно было злобно посмеяться над Ритой Скитер. Моя-то идея была проста, как мухобойка — точнее, моей идеей и была мухобойка, вот только боюсь, Сценарий не выдержит такого над собой издевательства и попросту прихлопнет меня.

Антураж в “Кабаньей голове” был ещё красочнее обычного — полумрак с пробивающимися сквозь редкие просветы в покрытых грязью оконных стёклах лучиками света, в которых кружилась пыль. С потолка и в углах свисала бахромой паутина, грязная до такого состояния, что была похожа на истлевшие лохмотья бездомного бродяжки. Несколько чадящих светильников на стенах, казалось, светили чёрным светом, делая обстановку ещё мрачнее. Услужливый бармен, который обычно встречал посетителей в мои визиты сюда, уступил место неопрятного вида старикану, который, едва мы зашли, бросил на нас ненавидящий взгляд из-под косматых бровей и хлопнул о стойку парой стаканов настолько грязных, что мне даже показалось, что в них что-то шевелится. За столиками сидело несколько не внушающих доверия личностей в балахонах, полностью скрывающих лица.

Луна, завидев это всё, сразу погрустнела, глядя на меня с укором. Я отодвинул для неё стул, с которого на пол спрыгнуло несколько жирных тараканов, покрыл стул своей мантией и предложил ей сесть. Бармен принёс нам пару бутылок карамельной шипучки, а я достал из кармана сумки два припасённых чистых стакана, разлил шипучку и предложил новорождённой. Она уже отошла от первоначального шока, и её лицо вновь приобрело безмятежное выражение, хотя грустинка так и спряталась в уголках глаз. Я знал, что она не станет меня упрекать — не такова была Луна — но и заставить себя полностью смириться с моим неудачным выбором она не могла.

— Ну, что теперь? — спросила она, отпив из своего стакана. — Клоун, показывающий фокусы, сладкая вата, торт?

— И это всё — тоже, — кивнул я. Она поняла, что это какая-то новая игра, в которую мы будем с ней играть.

— Может, и гости? — спросила она.

— Почему бы и нет? — согласился я. — Кого бы ты хотела видеть?

— Невилла, — ответила она, нисколько не смущаясь. — Винсента и Грегори. Гермиону, Ханну и Сьюзан, — она задумалась. — Может, Рона и Джинни.

— Нет, — сказал я. — Уизли сегодня не будет.

— Хорошо, — согласилась она. — Тогда вот те двое пусть будут Грегори и Винсент, — она показала на две фигуры в чёрном за ближайшим к нам столиком. — А вот те — Гермиона и Невилл.

— Нет, — сказал я. — Это — Ханна и Сьюзан, сама погляди!

Она пригляделась к балахонам двух персонажей, которые сюда зашли явно с большой дороги.

— И правда, — согласилась она. — Тогда Невилл с Гермионой — те?

— Да, точно, — сказал я и помахал мрачной парочке в углу зала рукой.

— Тише ты, — зашипела Луна. — А то они заметят.

— Да ничего, — легкомысленно отмахнулся я. — Это же наши друзья.

— Точно! — она кивнула с важным видом, поддерживая игру.

— Я тебе кое-что приготовил, — сказал я, доставая из сумки подарочную коробку в красивой упаковке и с бантиком сверху. Одной своей нарядностью коробка сразу добавила света, практически затмив светильники.

— Ой, это мне? — обрадовалась она, вскакивая. — А что это?

— Открой! — предложил я.

Она принялась аккуратно разворачивать упаковку.

— Луна, — наклонился я вперёд, ловя её взгляд. — Луна! Просто порви, так веселее!

— Да? — с сомнением спросила она. — А так можно сохранить и вспоминать, как было весело.

— А ты сохрани оторванный кусочек, — предложил я компромисс.

Она нерешительно потянула, разрывая бумагу, а потом, осмелев, в несколько движений полностью избавила коробку от упаковки.

— И бантик тоже сохрани.

Она кивнула и показала на коробку, из-под крышки которой пробивалось какое-то свечение. Коробка представляла из себя небольшой куб со стороной двенадцать сантиметров, и ничего большого туда вместить просто никак нельзя.

— Что там? — спросила меня Луна.

Я пожал плечами:

— Там джинн, который сделает тебя моей рабыней. Открывай давай!

— А прозрачные шаровары у меня будут? — с надеждой спросила она.

— Не такой рабыней! — усмехнулся я. — Таких у меня и так в достатке. Нет, сначала пару лет помоешь посуду, а там и задумаемся о твоём повышении.

— О, так это — квест? — загорелись её глаза. Она подняла, наконец, крышку, и её глазам предстала светящаяся радужным светом студенистая масса, заполнившая куб. — Ой, а что это?

— Возьми в руки и загадай желание! — посоветовал я.

Она попыталась выковырять достать скользкое содержимое коробки, но это было не так-то просто. По консистенции оно напоминало пудинг — прозрачный, светящийся и скользкий пудинг. Несколько минут Луна с высунутым от усердия языком доставала колышущееся желе из коробки и, наконец, извлекла, держа сверкающую массу в руках.

— А теперь что? — спросила она.

— А теперь — загадай желание и обернись вокруг себя.

Она осторожно встала, стараясь не уронить подарок, что-то прошептала и повернулась. Прозрачная масса выскользнула из её рук, и полными ужаса глазами она провожала свой подарок, летящий навстречу щербатому полу. Миг — и он исчезает, коснувшись грязной поверхности, и остаётся лишь яркое разноцветное пятно, в котором нет ни грязи, не паутины, которое начинает расползаться по полу. Корявый дощатый пол сменяется паркетом, разваливающиеся дубовые столы и стулья — тоже дубовыми, но новыми и блестящими. на столах появляются салфетки и корзиночки для хлеба. Как в сказке, пятно перекидывается на стены, выкрашивая их в яркие цвета и сменяя старые факельные светильники на разноцветные стеклянные шары, потом на потолок, превращая сделанные из тележных колёс канделябры в хрустальные люстры, а бахрому паутины под теперь уже белоснежным потолком — в праздничные украшения. На дальней от входа стене проявилась светящаяся надпись “С Днём Рождения, Луна!” Из-за барной стойки вышел клоун в жёлтом костюме с лиловыми отворотами, красным носом, рыжими волосами и зелёным галстуком-бабочкой.