Фред Саберхаген - Третья книга мечей

Вулкан повернулся к Марсу, неуклюже опираясь на покалеченную ногу.

– Нечего все валить на меня! – Его меховые одеяния трепал ветер, сухо постукивая украшениями из чешуи дракона. Слова кузнеца четко доносились сквозь снежную бурю, бессильную их заглушить. – Если кто и виноват, то не я. Потому что когда меня уговаривали и заставляли выковать мечи, то вокруг я видел те же лица, что и сейчас. – Он обвиняюще переводил взгляд с одного лица на другое. – Вы мне твердили, что эти мечи нам нужны для игры. Игры, которая станет замечательным развлечением. Таким, какого мы еще никогда не пробовали. И вы же говорили, что мечи следует раздать людям, которые станут пешками в нашей игре. И что, превратились они в пешек? Но нет, вы все на этом настаивали, хоть я и предупреждал…

И опять боги протестующе взревели – на сей раз настолько громко, что никакой голос не смог бы пробиться сквозь этот рев. Все дружно кричали, что все было как раз наоборот, и именно они с самого начала возражали и против мечей, и против самой идеи игры.

Естественно, кое-кто в ответ возмутился:

– На самом деле это значит, что ты настроился против игры с тех пор, как начал в ней проигрывать! А пока думал, что выигрываешь, считал ее замечательной идеей!

Склоку прервал один из старших седобородых богов, но не Зевс:

– Давайте вернемся к насущной проблеме. Ты сказал, что человек, которого называют Темный король, овладел Мыслебоем. Что ж, это может стать плохой или хорошей новостью в игре, но что это означает за ее пределами? Игра – всего лишь игра. Так какая нам разница, в чьи руки попал этот меч?

– Глупец! Неужели до тебя не дошло? Игра, в которой ты с такой гордостью выигрывал, давным-давно вышла из-под контроля. Ты что, не слушал? И не уразумел, что Аполлон говорил о смерти Гермеса?

– Ладно, ладно. Давайте поговорим о Гермесе. Он вроде бы пошел отбирать мечи у людей, потому что кое-кто из нас начал волноваться. Но как вы думаете, он действительно уничтожил бы все мечи, когда собрал бы их? Лично я сомневаюсь.

После такого предположения наступила задумчивая пауза.

И это общее молчание прервал столь же задумчивый голос, который медленно произнес:

– Кстати, а мы уверены, что Гермес мертв? Какие у нас имеются твердые доказательства?

Теперь даже рассудительный Аполлон не сдержался, столкнувшись с подобной тупостью, и дал волю чувствам:

– Да один из мечей убил Гермеса! Дальнебой, брошенный рукой простого смертного!

Ему тут же язвительно возразили:

– А как мы можем быть уверены, что так все и было на самом деле? Кто-нибудь видел после этого Дальнебой? А кто-нибудь из нас видел мертвого Гермеса?

В этот момент Зевс вновь выступил вперед. Создавалось впечатление, что он дожидался подходящего момента для перехвата инициативы. Похоже, этот момент он наконец-то выбрал правильно, потому что на сей раз ему не стали мешать.

– Мудрость приходит с опытом, – проговорил Зевс нараспев, – а опыт приходит с возрастом. Учиться на примерах прошлого – самый верный способ обеспечить будущее. В мире и мудрости заключена сила. В силе и мудрости заключен мир. В мире и…

Зевса никто не перебивал, но после первого десятка слов боги его уже почти не слушали. В их кругу сразу возобновились разговоры на двоих или троих – все сделали паузу в общем споре, дожидаясь, пока Зевс закончит. Такое поведение оскорбляло куда более, чем освистывание. Зевс быстро понял, что происходит, вернулся на свое место в круге, а следом за ним вернулось и угрюмое молчание.

Тут в другом месте круга началось шевеление, среди снега и камней что-то завихрилось. Общее внимание сразу переключилось на только что присоединившегося к компании новичка. В отличие от остальных, прибывших по воздуху, этот бог появился из земли. Фигура Гадеса была нечеткой – сплошь расплывчатость и пятна мрака, и даже богам оказалось нелегко его разглядеть.

Гадес бесцветным голоском подтвердил: да, Гермес, несомненно, мертв. Нет, он, Гадес, не видел сам, как Вестник пал. Но он видел Гермеса незадолго до того, как его настигла смерть, – когда Гермес забирал мечи у каких-то людей. И, по мнению Гадеса, тот честно пытался собрать все мечи, но, к сожалению, они оказались утрачены вновь.

Тут же началась новая дискуссия. Что делать с человеком, метнувшим в Гермеса Дальнебой и погубившим бога? Высокомерие наглеца, осмелившегося нанести удар богу – любому из богов, – требовало мщения. Какое наказание понес преступник? Ведь наверняка кто-то позаботился о том, чтобы тот понес особое и вечное наказание?

Эта мысль уже давно пришла в голову некоторым членам собрания. Увы, теперь им пришлось сообщить, что, когда они впервые услышали о наглеце, тот уже был недоступен для любого возмездия, даже божественного.

– Тогда мы должны наложить кару на человечество в целом.

– Ага, наконец-то эти слова прозвучали! И какую же часть человечества ты собираешься покарать? Тех, кто стал твоими пешками в игре, или тех, кого я считаю своими?

У Аполлона этот спор вызвал невыразимое отвращение.

– Ну как вы, глупцы, все еще можете говорить о пешках и играх? Неужели вы не видите?.. – Тут он на мгновение запнулся от возмущения.

Гадес заговорил вновь, и на этот раз предложил навсегда избавиться от мечей. Если все выкованные Вулканом мечи каким-то образом удастся собрать и доставить к нему, то уж он позаботится о том, чтобы похоронить их глубоко под землей. И тогда остальные боги навечно избавятся от тревог.

– Мы много от чего можем избавиться навечно, едва мечами овладеешь ты! Разумеется, ты готов забрать себе все двенадцать – а после этого заодно и случайно победить в игре! И что с нами потом станет? Да за каких идиотов ты нас принимаешь?

Гадеса такое отношение возмутило, во всяком случае вид он принял оскорбленный:

– Да какое мне теперь дело до игры? Сейчас, когда под угрозой само наше существование! Вы что, не слышали слов Аполлона?

– Само наше существование, ба! Расскажи эти сказки тому, кто в них поверит. Боги бессмертны. Мы все это знаем. А Гермес прикинулся мертвецом и где-то прячется. Это лишь его уловка, чтобы победить в игре. Так вот, что бы ни случилось, я проигрывать не намерен. Ни Гермесу, ни Аполлону, ни особенно тебе!

Афродита негромко заявила всем, кто пожелал ее выслушать, что у нее есть собственный способ вернуть мечи. Ведь те, кто ими сейчас владеет – во всяком случае большинство из них, – всего лишь мужчины, не так ли?

Аполлон заговорил вновь. Но теперь, прежде чем заговорить, он взмахнул луком, и этот жест привлек к нему заметно большее внимание. И заявил, что если мечи еще возможно вернуть, то их затем следует передать ему, как самому здравомыслящему и ответственному богу. А он положит конец угрозе, которую мечи собой представляют, просто запустив их из лука за пределы Земли, как обычные стрелы.