Ольга Вольска - Чужое проклятие

– Успокойтесь, – мягко попросил его Эрик. – Он ни в чем не виноват. Крестный сделал для меня все возможное и невозможное, но, к сожалению, помощь подоспела слишком поздно. Если бы он нашел меня хотя бы на пять минут раньше… А так – что теперь демагогию разводить? Приходится смириться с беспощадной реальностью: все, что находится у меня ниже колен, нужно рассматривать как бесплатное, но бесполезное приложение к личности Эрика ди Таэ. Что оно есть, что его нет – уже все равно. Но знаете, иногда мне кажется, будто я обрел гораздо больше, чем потерял… – Князь вдруг замолчал, резко подался вперед и сжал подлокотники кресла так яростно, что его пальцы побелели.

– Что случилось, Эрик? – встревоженно спросил Вилдар Криэ. – Вы вдруг побледнели.

– Профессор, вы видели, кто только что вошел в приемную госпожи Пшертневской? – хрипло отозвался князь ди Таэ.

Отец Криэ сердито завертел головой, смущенный и немного раздосадованный импульсивностью своего друга. Да мало ли кто тут ходит!

– Кажется, кто-то в форме инквизиции, – недовольно поморщившись, ответил он. – Но какое отношение имеет он к нашему разго… Стоп! – Отец Криэ сдавленно охнул. – Ах они, ищейки бесцеремонные! Вечно суют свой нос куда не просят. Мы ведь, кажется, уже разобрались с ними: и докладные все написали, и объяснение дали… И что им снова не так?! Клянусь Фомой Аквинским, от этой своры проблем больше, чем от всей нечисти, вместе взятой! Наш отдел им как бельмо на глазу.

– Это был не кто иной, как сеньор Христобаль Саграда, – мрачно уточнил Эрик, прерывая гневную речь Профессора. – Собственной паскудной персоной!

– Сам глава инквизиции? – скептически кашлянул отец Криэ. – Что он тут забыл? А вы откуда его знаете, князь?

– Хм, так он уже глава… – задумчиво протянул чародей. – Стремительная и блистательная карьера, ничего не скажешь. Как известно, наибольший шанс плыть против течения и при этом не утонуть имеет только мусор. Прошло, наверное, года три с тех пор, как мы изрядно потрепали друг другу нервы по поводу моего патента на целительство и использование полулегальных чар. Тогда он занимал должность старшего дознавателя… Но познакомились мы с ним значительно раньше. – Зеленые глаза целителя недобро сузились. – Семнадцать лет назад команданте Саграда возглавлял элитный отряд рыцарей святой инквизиции, который напал на мою семью. Я же обязан сеньору Христобалю многим: разрубленными сухожилиями и раздробленным на кусочки позвонком. О да, у сеньора инквизитора имеется один излюбленный прием – бить в спину. Поэтому он никогда не примет вызов на дуэль, а жаль: мне отлично удаются удары в сердце…

Взглянув на Эрика, Профессор впервые осознал, насколько опасным может быть этот внешне добродушный человек в инвалидном кресле, который так любит посмеяться и пошутить. Гораздо опаснее, намного опаснее любого здорового индивидуума. По спине господина Криэ пробежала колкая волна холодных мурашек… Впрочем, длилось это неприятное ощущение не более секунды.

– Я думаю, стоит поскорее навестить госпожу Пшертневскую и рассказать ей то, что нам удалось выяснить касательно гибели гиперборейского посольства, – спокойно проговорил князь ди Таэ. – Анна связалась со мной сегодня и похвасталась, что им с отцом Ридом повезло раскопать в Петербурге нечто интересное.

– Непременно. А заодно узнаем, что же понадобилось на нашей территории главной сушеной инквизиторской вобле, – понимающе усмехнулся в ответ Профессор.

Мужчины, а вы знаете, кто такие женщины? Вы что-нибудь в них понимаете? Разумеется, кроме того, что они невыносимы и с ними невозможно договориться? Нет? А зря!

Женщины – как дети: чуть что, сразу в слезы и к маме. Женщина – как император Петр Первый: хочет жить в столице, заставляет брить бороду и мечтает побывать в Париже. Женщина – как банковский кредит: на тридцать лет и по тридцать тысяч в месяц. Женщина – как ночной патруль на улицах Будапешта: наговорит ерунды, деньги отберет, настроение испортит, а ты еще и виноват останешься. Женщина – как русский путешественник Федор Конюхов: черт знает где ее носит и черт знает кто ее спонсирует. Женщина – как посольство: может и не разрешить с друзьями в Африку поехать. Женщина – как шахматы: чуть не в ту сторону шаг, сразу мат. Женщина – как фильм ужасов: свой быстро приедается и начинает нравиться видео из чужой фильмотеки. Женщина в торговом центре – как извозчик: пока не крикнешь, не остановится. Женщина – как театр: сегодня комедия, завтра трагедия, а послезавтра гастроли в другом городе. Женщина – как любимый свитер: ты его, конечно, очень любишь, но на фига он тебе нужен в той самой Африке, куда она сама тебя и отпустила? Женщина – как преподаватель на экзамене: ты вроде готовился, все правильно рассказал, а она хоп! – и на какой-то мелочи подловила. Женщина – как чай: кто-то любит покрепче, кто-то средний, а кто-то с другом один пакетик на двоих заваривает. Женщина – как футболист: лежит стонет, а ты думаешь: «Симулирует или нет?» В общем, женщина – это женщина! Врата рая и все мучения ада одновременно. Ураган и благодать в одном лице. И лучше не стой у нее на пути, а то сметет и растопчет, даже не заметив…

Вот примерно об этом и размышлял сейчас сеньор Христобаль Саграда, стоя в кабинете госпожи Златы Пшертневской, где разыгрывалась сцена под названием «Нашла коса на камень». Команданте шипел и плевался ядом почище индийской кобры, но госпожа кардинал оставалась абсолютно невозмутима и выслушивала все претензии главного инквизитора Нейтральной зоны спокойно, едва ли не с презрением.

– Я еще раз спрашиваю, госпожа кардинал, кто давал вам право восстанавливать в должности отстраненного от работы сотрудника, известного нам как отец Рид?! – с интонациями голодной гиены завывал сеньор Саграда, угрожающе потрясая сжатыми кулаками чуть ли не под самым носом у госпожи Пшертневской.

– Отдел понес большие потери, причем не без вашей помощи, досточтимый сеньор инквизитор. – Злата обвиняюще направила в сторону своего вспыльчивого оппонента ручку-перо, зажатую в пальцах. – В сложившейся ситуации мы не могли себе позволить остаться еще и без такого ценного сотрудника, как многоуважаемый отец Рид. Поэтому глава Дипломатического корпуса разрешил мне восстановить в полномочиях капитана Священной Стражи, пообещав, что нейтрализацию всех сопутствующих проблем он возьмет на себя. К тому же если это вас успокоит, то могу проинформировать: Виктор Кипелов по-прежнему отстранен, хотя нам и не хватает людей. Его я не восстановила, и до истечения срока наложенного на него наказания он не будет допущен к работе. Вас интересует что-то еще? – Невзирая на отточенную корректность произносимых ею фраз, госпожа Пшертневская являлась дипломатом буквально до мозга костей, а потому вволю поиграла уничижительными интонациями, еще сильнее уязвив самолюбие вредного инквизитора.